Вечный ястреб

– Я мог бы все повернуть по-другому.

– Вот она, настоящая причина твоего горя. Ты не стал бороться за титул лорда-ловчего, отказался от места в совете и теперь сожалеешь об этом. Но один человек не может помешать такому народу, как аэниры. Кто они и к чему стремятся? К войне и смерти, крови и разрушению. Скоро они сами сгинут бесследно, ибо не создают ничего.

– Ты сердишься на меня, – посетовал Касваллон.

– Да, потому что ты позволил страху войти в свое сердце, и он побуждает тебя сдаться без боя. Не этого я ждала от тебя, Касваллон из Фарлена.

– Чего же ты ждала? – улыбнулся он.

– Что ты всегда будешь мужчиной. Ты сердит на Камбила за то, что он позвал аэниров на Игры?

– Да.

– Почему так?

– Потому что они все здесь разведают и будут воевать с нами малой кровью.

– Значит, устрой так, чтобы в пути их сопровождали наши охотники.

– Не могу. Совет…

– Чума на твой совет! Ты один из самых богатых людей во всех трех долинах. И сторонники у тебя найдутся – например, Леофас. Подбери себе сотню надежных людей. Кстати, вот еще что. Карен вчера была на восточных холмах и видела за стенами Атериса мужчин, которые упражнялись в стрельбе и метании копий.

– Ну так что ж? У аэниров есть свои Игры.

– Раньше такого не замечалось.

– Зачем же, по-твоему, они это делают?

– Аэнирских гостей будет двадцать. Думаю, они попросят, чтобы их допустили участвовать в Играх.

– Для чего?

– Чтобы выиграть.

– Им этого никогда не позволят.

– Распорядителем Игр в этом году будет Камбил.

– Немыслимо, – прошептал Касваллон. – Но ты права, в случае удачи они многого сумеют добиться. Их победа подорвет дух наших воинов и даст им право свободно разъезжать по горам.

– Вот теперь ты уже больше похож на моего Касваллона.

– Именно. Надо было мне поговорить с тобой раньше, Мэг.

Касваллон позвал Гаэлена и Гвалчмая понаблюдать за странным поведением аэниров. Казалось, что половина Асбидагова войска вышла за стены города. На равнине стояли шатры. Натянутые веревки огораживали беговую дорожку, поля для стрелков и копейщиков, огромный круг для борьбы и сражения на мечах. Проводились и состязания силачей.

– Совсем как Игры, – удивился Гвалчмай. – Давно они этим занимаются?

– Карен видела их вчера, – сказал Касваллон.

– У них есть несколько хороших атлетов, – заметил Гаэлен. – Гляньте вон на того белобрысого бегуна – мчится, как ветер.

Драда и Онгист внизу тоже следили за бегунами. Онгист поставил десять золотых на Снорри Вольфсона против фаворита Драды, Борака. На последнем отрезке Снорри отстал на тридцать шагов.

– А, будь ты проклят, – проворчал Онгист.

– Он хорошо бегает на короткие расстояния, – усмехнулся Драда, – и не создан для длинных.

– Может, побьемся об заклад против Орсы?

– Нет. В силе он никому не уступит. – Братья прошли через беговую дорожку туда, где двенадцать человек состязались в поднятии тяжестей, и расположились на траве.

После жеребьевки один из силачей подошел к мраморному шару, где были вырезаны имена величайших поэтов Атериса. Вес этой сферы, которая раньше покоилась на бархатном цоколе в библиотеке города, превышал шестьдесят фунтов.

Силач, согнув колени и держа снаряд у груди, вышел к черте, вскинул шар над головой и метнул. Шар грохнулся шагах в пяти от него. Трое служителей выковыряли его копьями из земли и опять подкатили к черте.

Драда и Онгист наблюдали за состязанием с умеренным интересом, пока не пришла очередь Орсы. Он скинул рубашку и помахал им.

Двое человек вложили шар ему в руки. Едва они отошли, Орса перекинул снаряд в правую и сделал бросок. Шар разбился вдребезги, опередив самую дальнюю метку на три шага.

– Наверное, в том месте под землей лежит камень, – предположил Онгист.

– Это было легко, – сказал Орса, подойдя к братьям.

– Ты по-прежнему самый сильный, – кивнул Драда.

– И так ясно. Только время терять. Я голоден, – заявил Орса и пошел прочь. Драда в который раз подивился его громадности – руки у него были толщиной с бедро обычного человека.

– Клянусь Ватаном, он просто чудовище, – молвил Онгист.

Драда отвел глаза. Не смешно ли, что брат назвал так самого безобидного из их чудовищного семейства?

Трое горцев на холме решили, что насмотрелись достаточно.

– Думаю, Мэг права, – сказал Касваллон. – Как по-твоему, Гаэлен, сможешь ты обогнать того белобрысого?

– В будущем месяце мы это узнаем. Думаю, что смогу, но сегодня он не старался – бежал, как хотел сам. Надеюсь, они и великана тоже возьмут – поглядим, что он сделает против Леннокса. 

6

Дива проснулась, как только к ней в окно заглянуло солнце.

Зевнула, потянулась, посмотрела, как пляшут в луче пылинки, откинула пуховое одеяло, открыла ставни и облокотилась на каменный подоконник.

Прохладный утренний ветерок напоминал об осени, и деревья в лесу уже тронула ржавчина. Горные ясени и медные буки сверкали, как груды только что отчеканенных монет.

Дива всегда поднималась первая. Ее брат Агвейн храпел в соседней комнате. Сбросив шерстяную рубаху, она налила воды в глиняный таз и умылась. Она была высокая девушка, тонкая и узкая в бедрах. Черты ее лица, хотя и правильные, не поражали красотой, но большие серые глаза с золотыми искорками придавали ей несказанную прелесть. Чуть ли не все фарленские юноши ухаживали за ней и были отвергнуты. Ей суждено быть матерью королей – так предсказала старая лудильщица, когда она родилась. Разве может это сбыться, если она выйдет за горского парня? Дива вытерлась, посмотрелась в серебряное зеркало на стене. Глаза у нее хоть и серые, но не такие, как ненастное небо или зимнее море. Такого цвета бывает кроличья шкурка, а золотые крапинки в них греют и манят. Девушка улыбнулась самой себе, склонив набок голову.

Она знала, что мужчины находят ее привлекательной. Тряхнув головой, она расчесала пальцами золотисто-пшеничные волосы и вспомнила о гостях, которых принимал накануне отец.

Асбидаг, вождь аэниров. Дива поежилась, охватив себя руками. Большой, плечистый, пузатый. Широкое лицо с жестоким ртом и злыми глазами. Диве он не понравился, как и сопровождавшая его женщина по имени Моргас. Белая, словно атерисские статуи, и столь же холодная.

Дива слышала много толков о том, как страшны аэниры, но целиком полагалась на мудрость отца. Вчера вечером она в ней усомнилась.

Асбидаг привез с собой двух сыновей. Оба были красивы – будь они Фарленами, Дива, быть может, согласилась бы поплясать с ними у Ворла. Чернявый Онгист улыбался ей, но смотрел похотливо, и она в нем разочаровалась. Драда, которого она уже знала, ограничился поклоном и поцеловал ей руку. Его низкий голос звучал мягко, а в глазах, чуть насмешливых, не было ничего худого.

Он показался ей достойным внимания.

Все лето она с нетерпением ждала Игр. Совет выбрал ее их хозяйкой – это значило, что она будет распоряжаться танцами и сможет выбирать себе пару прежде всех других девушек. Хозяйке Игр никто не откажет.