Ведарь Перевертень. Книга 2

Я направился к Иванычу.

Деревенька жила своей жизнью, кто-то копался на огороде, кто-то ковырялся в тракторе, две старушки настороженно посмотрели на парня в испачканной одежде. Попытался отряхнуться по дороге, но грязь успела намертво въесться в волокна. Местные собаки взирали на меня с опаской, и провожали взглядами.

Дома задумчиво глядели вдаль стеклами окон, резные наличники обрамляли зашторенные глаза вычурными ресницами. Показался знакомый оскал дракона на коньке.

За забором соседнего с Иванычем дома на солнышко щурилась симпатичная девушка в цветастом сарафанчике. Может её сватали за Федора? Тогда ему повезло с выбором, девчоночка что надо: большая грудь, длинные ноги, рослая как баскетболистка. Такая красавица и хозяйство удержит, и деток родит здоровых да крепких.

Я коротко кивнул ей. Девушка посерьезнела лицом, глаза впились в мою фигуру. Верхняя губа дернулась вправо и вверх, белоснежный клык увеличился в два раза, натянул нежную кожу на подбородке. Я вздрогнул от неожиданности и отвел глаза, переключившись на калитку. Боковым зрением увидел, как клык пропал, но девушка продолжала смотреть на меня в упор. Также было и со Жмырем…

Чертыхаясь про себя, кое-как развязал веревочку на заборе. Дощатая калитка расчесала редкую траву у ограды. Под пристальным взглядом девушки я придал веревке первоначальный вид и скрылся за углом дома. Дубовая дверь на поверку оказалась запертой, я постучал и услышал за домом странное хеканье с последующими шлепками, словно там наказывали провинившегося школьника. И следом послышалось знакомое ворчание Вячеслава. Пройдя между домом и сараями, я вышел на небольшой огород.

Открылось незабываемое зрелище – посреди огорода на пеньке сидит угрюмый Михаил Иванович. Перед ним упражняются два молодых берендея. Черенком лопаты Иваныч то и дело тыкает в спины ребят. Знакомое упражнение – когда стоишь по колено в выкопанной яме, выпрыгиваешь и удерживаешься на краю. Пот ручьями струится по красным лбам берулек, спины выгибаются от ударов.

– Чего приперся? – не оборачиваясь, спросил Иваныч.

– Ого, вот это слух! – восхитился я. – Как узнали?

– Да твой запах ещё с дороги учуяли, когда за Марией бежал. Что с ней? Почему на ней кровь? – черенок ткнул в твердую спину Вячеслава.

– Ай! Что же так больно и именно мне? – проворчал Вячеслав, на чьих белесых бровях повисли блестящие капельки.

– Значит – заслужил! Ты тоже не ленись работать, самому же эта наука когда-нибудь пригодится!

Черенок толкнул в спину Федора. Тот потерял равновесие и опрокинулся навзничь. Рукой попытался найти опору, но она воткнулась в мягкую кучу земли, и звучный шлепок возвестил о приземлении.

– Тьфу на вас, лентяи! Сашок, покажи, как нужно делать! Все равно больше не испачкаешься! – скомандовал Михаил Иванович, черные глаза пробуравили мою грязную одежду.

– Времени нет, у меня плохие новости…

– Давай-давай! Посмотрим, как ведари скачут! Или сикнул? – в один голос загудели парни. Обрадовались возникшей передышке.

– Успеваем, – кивнул Иваныч.

Ребята не отстали бы, но утереть нос двум врунишкам следовало. Я вспомнил и время в подполе и россказни о «смотрящих за оборотнями». Тетя сказала, что нужно к берендеям, но думаю, что пять минут найдется, тем более, что и Иваныч попросил…

– Тогда яму нужно сделать глубже.

Вячеслав подхватил на лету лопату, в несколько зачерпываний углубил яму, земля мягко рассыпалась на низенькой куче. Вызывающе кивнул, ну как, пойдет?

– Глубже. Из такой канавки даже младенец выпрыгнет, – я понаблюдал, как краснеет лицо Федора.

Угрюмый Михаил Иванович скривился в усмешке. Вячеслав зло зыркнул, но увеличил яму в два раза, черенок почти полностью утопал в выгребе. Заточенное полотно воткнулось в выросшую кучу, и на этот раз последовал приглашающий жест рукой, на вспотевшем лице застыло ожидание моего позора.

Что ж, я спрыгнул – яма по грудь, немного потоптался внутри, утрамбовал землю. Сразу же послышался окрик Федора.

– Ты долго там плясать будешь? Или тебе, как плохому танцору, что-то мешает?

Вячеслав солидарно хохотнул. Возможность померяться силой всегда будоражит молодую кровь, а сколько колючек припасено под языком – на случай провала зарвавшегося хвастуна…

Со всех сторон сдавила холодная земля, колени не согнуть, даже пришлось поднять руки над головой, чтобы ещё больше не испачкаться. Я представил свое тело туго сжатой пружиной, приподнял носки и почти с слышимым щелчком разогнул.

Вязкое дно осталось внизу, ветер свистнул в ушах, и ноги уперлись в скользкую глину по краям ямы. Правая нога слегка поехала, но успел переступить и теперь с легкой ухмылкой смотрел на потупившихся парней. Михаил Иванович также с интересом разглядывал их лица.

– Удовлетворены? – спросил я.

– Да пошел ты, – одновременно ответили ребята и похвастались своим умением синхронно хлопать ладонями левой руки по бицепсу согнутой правой.

Показав обиженные спины, двинулись по направлению к дому.

– Эй, вы куда? Кто вас отпускал, лентяи? – гаркнул Михаил Иванович.

– Как куда? Проверять на месте ли сарай, ведь этот раздолбай не может зайти по-человечески! – не оборачиваясь, ответил Вячеслав.

– Дисциплинка страдает! – вздохнул Иваныч и мотнул головой. – Пойдем, что ли? Чая навернешь, да и расскажешь что к чему.

– Михал Иваныч, некогда же, с тетей…

– Пойдем, расскажешь. Время есть – перевертней рядом не ощущаю! – Иваныч зашагал следом за ребятами.

В знакомой комнате чисто вымыто, постели заправлены и на выскобленном столе отсутствует радость для тараканов, блестят кристальными боками граненые стаканы. Всё очень здорово поменялось с моего первого прихода – кругом чистота и порядок. Может, потому что Иваныч дома?

Федор зашел с двумя тарелками, на одной пироги устроили кучу-малу, на другой развалились конфеты в желтеньких обертках. Следом, с дымящимся чайником в руках, зашел Вячеслав. Федор пододвинул коробку с чайными пакетиками.

– Садись, рассказывай! Время ещё есть! – скомандовал Иваныч и показал пример, разместившись на внушительной табуретке.

– Руки!!! – выпалил Федор, когда Иваныч потянулся к пирогу. – Михаил Иванович, руки бы надо помыть, все же в земле ковырялись. Вдруг глисты заведутся.

Вячеслав хохотнул, выставив ослепительно белые зубы, но осекся, наткнувшись на строгий взгляд Иваныча. В свое оправдание оба парня подняли руки до уровня плеч, продемонстрировали чистоту оттертой кожи. Получилось так синхронно, словно парни долго готовились к этой шутке, и наконец-то представился шанс выступить.

– Научил на свою голову! – хмуро проворчал Иваныч, подмигнул мне. – Ладно! Пойдем, Александр, хоть рожу умоешь, а то как погорелец выглядишь.

– Так я…

– Все расскажешь за чаем, – поднятая ладонь остановила мой порыв.

На деревянной стене висел похожий на коровье вымя пузатый умывальник. Холодная вода плеснула из-под соска ледяной струей. Миллионы иголочек впились в лицо, онемевшие губы защипало, грязь смывалась темными ручейками. Неужели я такой чумазый? Хотя чего удивляться – после тушения пожара и многокилометровой пробежки я вряд ли могу претендовать на модель. На белоснежном вафельном полотенце остались серые разводы. Когда я виновато взглянул на Иваныча, тот понимающе покачал головой.