Ведьма для деликатных поручений

– Может, – хмыкнула я, – ещё как.

– Тогда у неё почти не осталось сил, на ней проклятье. И она – ключ к проклятью.

– У неё есть слабость?

– Есть, смертельная, – отозвалась Алланэй, прозвенев ветвями, а потом грустно добавила: – Но я её не помню.

Что ж… Кто сказал, что будет легко? Мы уже спасли Ладу, и можно считать, что всю удачу, всю возможную «легкость» этого мы уже исчерпали.

Я повернулась к дверям.

И как в недавнем видении, всего несколько часов назад, ведьма стояла передо мной в действительности, а в её глазах я видела не только ненависть, но ещё и страх. Искренний страх человека, загнанного в угол, страх того, кто теперь будет сопротивляться с удвоенной, утроенной силой, чтобы не потерять ту малость, которая у него ещё осталась…

Зверь, загнанный в угол, куда опаснее обычного, а сейчас передо мной был именно такой зверь. Ведьма, загнанная в угол.

Глава 29. Ловушка

Сразу атаковать Хильда не стала, мягко прикрыла за собой двери, активировав одновременно каскадом все руны на стенах. Теперь никто из нас отсюда не мог деться, пока не будет разомкнута цепочка этих рун.

Для самой Хильды это потребует несколько секунд, для меня – пару часов, потому что рунный узор такой сложности мне разорвать просто так, от балды, не под силу. Придётся плести перекрестный магический графический узор, делать так же, как я внесла изменения в тот узор на поляне, где ведьма делала для нас с Дайре ловушку.

Сейчас я ещё не была в ловушке, но были уже очень близка к провалу.

Впрочем, убивать меня сейчас никто не собирался. Ведьма смотрела на меня грустно-грустно. Прям пожалеть захотелось.

Шут-ка!

Наверное, год на Альтане ожесточил мое сердце. Леди не полагается, леди не полагается. Заточили своих леди в железные рубашки, а потом ужасались полученному результату.

Вряд ли ведьмы появились на пустом месте. Скорее – это просто был адекватный ответ тех, кто знал, что ни к чему хорошему не может привести подавление человеческих… даже не так, подавление женских душ.

Не сказать, что мы чем-то отличаемся от мужчин. Но там где мужчина увидит только один «красный» цвет, женщина увидит десятки оттенков. Помните, по различиям оттенков мужчины воспринимают гораздо меньше цветов? То же самое и в эмоциях, женщины в чужих эмоциях разбираются куда лучше, впрочем, и своих ощущают не меньше. Это просто женская душа – не лучше и не хуже, немного другая.

Бесчисленно долгое подавление женской души могло привести к взрыву. И появились ведьмы. Гармоническая прослойка, между простыми людьми, которые не были столь закованы в рамки и аристократками. Ведьмы – могущественные магессы, входили в общество аристократии, немного отжимая строгие когти «не положено». Но когда в той страшной и жуткой войне ведьм истребили – пусть не всё, но многое вернулось на круги своя.

– Вот откуда ты взялась? – грустно спросила Хильда, усаживаясь на ступеньки у дверей. Я так и сидела у корней Железного дерева, бессильно привалившись к стволу.

Ведьмино видение мира забирало почти все силы. Восстанавливались, безусловно, они быстро. Но… на какое-то мгновение я была совершенно без сил. Возможно я опять же чего-то не знала, и это было неправильно, именно поэтому ведьма меня не атаковала сразу. Возможно… я опять-таки не знала чего-то касательно того, что случается с теми, кто атакует, ведьму, вошедшую в резонанс с Альтаном.

– Оттуда, – пожала я плечами. – Знаешь, никого не трогала, вляпалась в какую-то гадость. Ну, с этого обычно плохие сказки всегда начинаются.

– Плохие?

– Ну, знаешь, – доверительно понизила я голос. – Назвать хорошей сказку, в которой что-то вокруг меня многовато смертей – я не могу.

– А… Да… А ведь я говорила, я предупреждала этого дурака, что попытка тебя убить у него будет всего одна. Лучших из лучших отряжать было бесполезно. Самому надо было идти, и тогда, возможно, ничего этого бы не случилось. Таирсский род вымер, я бы получила в свою власть и красоту дочери, и её магическую силу. А этот человек – стал бы королем Таира, он должен править. Это его было право. Но… всё повернулось, поменялось, и вот уже он один из принцев. Всего лишь принц…

– Ты слишком много говоришь.

– Ты отсюда не уйдешь, ведьмочка. Я хозяйка Железного дерева. Я его подчинила, приручила, почти уничтожила. Я заберу его силу, а вместе с ним – убью тебя. Я даже окажу тебе честь умереть в огне. Ведь именно огнём ты напугала Заповедный лес и опутала моего огра.

– Я должна извиниться?

– Совсем не обязательно. Ведь в этом не будет искренности, – ведьма хохотнула. – Ты мне даже нравишься, ведьмочка, такая беспринципная, отчаянная, хитрая. Тебе не нужно было встречаться с этими людьми. Если бы этот эльф, Лэ’Аль был чуть умнее – ты была бы уже его невестой, а потом его женой. Если бы не провалился план моего напарника, всё было бы ничуть не хуже – ты была бы мертва и не смогла бы вмешаться в дела Таирсского королевства. Но из всех дорог, всё пошло по самому худшему. Хочешь, я тебе расскажу, почему невозможно снять проклятье с Таирсского дома? Даже несмотря на то, что ты здесь и, в теории, можешь меня убить?

– Всё завязано на твою смерть.

– Не просто на мою смерть, ведьмочка. Меня может убить только ведьма из Таирсской семьи, связанная с ними всем: и магией, и кровью, и признанием призраков. У тебя есть признание призраков. Кто знает, чем думали твои призрачные покровители, когда тебя признавали. У тебя есть магия. Но в тебе нет крови Таирсского дома. А ещё, ведьмочка, ты не умеешь убивать. Ты можешь убить, защищая кого-то ещё, можешь убить, обороняя себя. Ты можешь убить, когда не понимаешь, что убиваешь, как со статуями в пансионате, где ты сейчас должна была бы быть.

Я молча смотрела в пол.

Дерево за моей спиной мелко дрожало, словно бы собираясь с силами. А может быть запуганное ведьмой. Чудесные девочки, такие, как Аэгрис или та Алланэй, какой мне показалась душа Железного древа – они были славные девочки, но которые ломались перед человеческой жестокостью. А железная ведьма была очень и очень жестока.

– Раз уж я отсюда не уйду, не согласишься ответить на пару вопросов? – подняла я голову.

– Не соглашусь. С чего бы я делала такое тебе одолжение?

– Действительно, – пробормотала я, подтянув коленки к груди.

– Как-то ты быстро сдаешься. Я думала, ты еще покричишь, попросишь тебя не убивать.

– Ты не пощадила собственную дочь, а пощадишь чудачку, которая сделала всё, чтобы она вырвалась из-под твоей смертоносной опеки?!

– Действительно, что это я. Ты умеешь думать, в отличие от всех тех, кто мне мешался под ногами ранее. Досадно.

– Это самый жуткий комплимент, который мне доводилось слышать.

– За последние месяцы разве тебе не сказали куда больше жутких комплиментов? – поинтересовалась ведьма со смехом.

– Нет. Мне говорили в основном комплименты льстивые, а чаще предпочитали не замечать.

– Неужели в пансионате не знают, что там учатся принцесса?!

– Откуда бы им знать? – удивилась я. – Стала бы я доносить до окружающих такую важную информацию!

Ведьма тянула время. И я знала почему – она ждала – не напарника, сообщника. Я могла бы подождать и посмотреть на этого человека, но что-то подсказывало мне, и этим чем-то был не внутренний голос, а интуиция, что кем бы ни был предатель из Таирсского дома, это человек, с которым мне не справиться.