Ведьма и компания

Бежать она уже не могла, только ковылять, припадая на разбитую ногу. Здание под скатной крышей словно само прыгнула на встречу: пронзительно-розовые стены, снеговая белизна колонн, блеск позолоты – оно казалось четким, рельефным, как картинка. Женщина нырнула в проход, ведущий во дворик – катящаяся вдоль улицы мгла не сможет, не сумеет догнать ее здесь! И остановилась у задней стены, растерянно глядя на мусорный бак. А что… что она здесь делает? Почему не дома, как она здесь очутилась? Куда…

– Хи-хи-хи… - над ухом задребезжал жеманный смешок – так манерно смеялись в старом кино.

Она попыталась обернуться… Ослепительно вспыхнуло солнце, под ногами качнулась лодка и гигантская зубастая пасть распахнулась над головой.

Женщина закричала – крик срывался с ее губ и глох в зыбком радужном мареве.

Кричала она недолго.

– Браво! – все с той же старомодной манерность произнес женский голос и из пустоты донеслись негромкие хлопки. – Прелестно! Все как я сказала!

***

У входа во дворик мучительно тошнило молодого милиционера. Китель его был распахнут, выбившаяся из-под ремня рубашка мокрой насквозь, брошенная фуражка валялась на асфальте.

– Что, так плохо? – спросили из-за спины.

Милиционер дернулся, как от удара тока, и уставился на плечистого мужика в майорской форме. Даже и не заметил как тот подошел-то…

– Виноват, товарищ майор. – молодой милиционер вытер мокрое лицо.

– Есть немного… - хмыкнул тот, открывая в мрачной ухмылке крупные острые зубы, и скользящим бесшумным шагом двинулся вглубь переулка.

– Посмотрим, какой ты сейчас будешь! – зло сплюнул молодой милиционер, и принялся дрожащими пальцами нашаривать пуговицы расхрыстанного кителя.

– Хоть этих не тошнит.
– небрежно взмахнув «корочками», майор миновал стоящих в оцеплении бледных до голубизны милиционеров. Задний двор кинотеатра был крохотным, но ухоженным – перевернутый бак с рассыпанным вокруг мусором выглядел странно и чуждо на недавно выметенном асфальте. Вокруг бака расплывалось подсохшее багровое пятно. Такие же брызги рассыпались по задней стене кинотеатра, создавая странный контраст с веселой ярко-розовой краской. Майор наклонил голову к плечу, разглядывая стену, как произведение искусства. Только ноздри его раздувались, словно он принюхивался. Снова хмыкнул и направился к небольшой группе людей, склонившихся над чем-то у перевернутого бака. – А паренька можно понять… – проворчал он, заглядывая поверх их склоненных голов на то, что еще недавно было человеком. Женщиной.

– Что вы тут делае… - склонившийся над телом… над остатками тела капитан вскинулся, увидел майорские погоны, шумно выдохнул, беря себя в руки. – А, это вы из министерства…

– Уже нет. – майор невозмутимо разглядывал останки. – Переведен к вам в город на постоянной основе.

Склонившийся над телом эксперт в штатском даже не оглянулся. Неторопливо запечатал последний пакетик, бросил его ассистенту в мешок и только тогда поднял глаза, оказавшиеся такими же желтыми, с ярким ободком вокруг зрачка, как у майора. Тот коротко дернул головой, предлагая отойти.

– Заканчивайте тут. – стягивая резиновые перчатки, скомандовал помощнику эксперт. – Тело… - он поглядел на останки и передернул плечами. – В общем, можно забирать. – и пошел следом за майором. Поглядел внимательно, чтоб не вляпаться в кровавые пятна и устало прислонился к стене кинотеатра.

– На постоянной основе, говоришь? У нас что, проблемы? – эксперт прикрыл глаза. Ноздри его подрагивали – запах крови неприятно и болезненно будоражил.

– А у вас их нет? – задал встречный вопрос майор, поглядывая на тело.

– Это да… - согласно кивнул эксперт. – Давненько такого не видел. Честно говоря, с войны.

– Давно здесь? – майор понизил голос, эксперт только покачал головой:

– Всего год. Документы чистые, вроде как приехал из Сибири… оттуда и приехал. Мне после войны лучше было годков десять не отсвечивать, а потом увлекся… вольной жизнью. Но и она надоедает, к людям потянуло. А вы?

– Третий раз погиб при исполнении по предыдущему месту службы. Теперь тут. Брат здесь живет… ну и пару свою встретил. – майор вдруг улыбнулся, необычайно мягко и светло. – Пора создавать стаю.

– О как! – слегка озадаченно откликнулся эксперт, открыл глаза, но встретившись взглядом с майором быстро отвернулся, странно выворачивая голову, так что на миг открылась шея. – Я-то одиночка.

– Так я ж никого и не заставляю.
– зубасто усмехнулся майор и тут же посерьезнел. – Ладно, что здесь?

– А что здесь… - эксперт чуть слышно перевел дух. – Съели ее, товарищ майор. Если быть точным… недоели.

– Кто у нас такой… неаккуратный?

– Крупный кто-то. – равнодушно обронил эксперт.
– Собственно, голова да кусок руки и остались.

– Медведи водятся? – поинтересовался майор.

– Медведи водятся. – подтвердил эксперт. – В лесхозе… в кабинете директора, и в горисполкоме еще, медведица. Только тут размах челюстей побольше будет. – он проводил глазами мешок с останками. Очень маленький мешок. – В лаборатории разберусь.

– Крови чего так много? В человеке ее столько не бывает.

Эксперт с сомнением поглядел на багровую лужу и повторил:

– Разберемся. – вскинул два пальца к берету, прощально салютуя, двинулся следом за помощниками.

Майор кивнул и направился к капитану. Тот покосился настороженно, видно, прикидывая, чего ждать от нового начальства.

– Личность потерпевшей установили?

– Сумку ее нашли. – мрачно отозвался капитан. – В стороне валялась. Деньги в кошельке. Документов нет, бабские мелочи всякие, записная книжка и билет. Вчерашний. – он кивнул на стену кинотеатра, давая понять, что билет был именно сюда.

– Билетеры ее опознали?

– Проявят фотографии, будем с ними разговаривать – не труп же им предъявлять! – огрызнулся капитан.

Майор дернул бровями, но осаживать не стал.

– Пока известно, что в кино она ходила одна, без компании. Будний день, дневной сеанс – билетов мало продали, в том ряду никто больше не сидел.

– Она что, не работала? – хмыкнул майор. – Телефоны из записной книжки уже прозвонили?

– Прикажете из дирекции кинотеатра трезвонить? – снова вскипел капитан.
– Вот вернемся в отделение, поручу кому-нибудь. Пока мы не позвонили, для своей семьи она еще жива.

– Капитан, жалостливость – она для барышень-институток хороша, а нам работу свою делать надо.