Ведьма и компания

Старушонка немедленно приосанилась, презрительно поглядывая на Оксану.

– Я в любом случае собиралась вылить. – пожала плечами та.
– Мне приворотное зелье не нужно, а вы себе сварите. Или там было вовсе не приворотное? – она демонстративно помахала перед носом. – А что-то такое, что вы сами варить не хотели?

– А як ты думала за науку расплачуваться? – зло прищурилась Стелла. – Я на тебя за так время тратить не стану, и не надейся даже!

– Я предпочитаю знать, чему именно меня учат. – сквозь зубы процедила Оксана. Так и школу ценить начнешь: там хотя бы на лабораторке по химии тебе не предложат смешать яд, который потом «химичка» неизвестно куда использует – может, всё ЦК Компартии перетравит, а ты виноватой останешься?

– Мамки – дочерей учат, рoжденные хозяйки – своих рoбленных, а ты кому сдалася, приблудная ведьма? Не нравится щось – от и иди соби! – Стелла выразительно махнула толстой пятерней в сторону двери. Старушонка в балахоне радостно скалилась.

– И пойду… – тщательно вытирая полотенцем обсыпанные травяной трухой пальцы, согласилась Оксана и закончила. – Прямиком к Елизавете Григорьевне!

– Ото станет с тобой сама наднепрянская ведьма-хозяйка размовляты! Та ты и где шукать ее не знаешь!

– Ну, допустим, у майора-оборотня ее номер есть, он ей из кабинета звонил. Поплaчу, как он меня перед всей школой без вины опозорил – даст! – усмехнулась Оксана. – А можно даже не искать, а сварить еще раз то единственное зелье, которому вы меня научили и попробовать выяснить, для чего оно: напоить кого-нибудь… или намазать… Что-то мне кажется, она после этого меня быстро сама найдет: если уж она такая… хозяйка. А я и расскажу, кто меня научил.

Стелла помрачнела, а усмешка старушонки пропала, будто ее стерли тряпкой, как мел с доски.

– Ото молодежь пошла… шустрая. – процедила Стелла, и дернула кухонный ящик. Резко запахло чесноком, посыпалась старая луковая шелуха, семечковые лушпайки, ореховая скорлупа… Подняв облако муки и пыли Стелла шмякнула перед Оксаной две стопки разлинованных листов, сшитых вручную грубой ниткой.

– Вот… самой Елизаветы Григорьевны учебные тетрадки, когда она еще девочкой была. – проворчала Стелла. – Велела тебе передать, якщо окажется, що тебя не учил никто. Прочитаешь – вернешь!

– Откуда она узнала, что не учили? – Оксана кончиками пальцев погладила пожелтевшую бумагу, старую даже на ощупь. – Вы ж только тут поняли, что я ведьма, а мама моя – нет.
– завучиха еще гадости про маму говорила, что та Оксану без мужа родила, а у них в семье это оказывается, традиция такая, чтоб без мужа, а сама Оксана – ведьма! Главное, чтоб не узнал никто, а то неизвестно как это скажется на школьной характеристике.

– Якщо я б знала стильки, скильки она, так я б была наднепрянською ведьмою! – фыркнула Стелла и в голосе ее прозвучала откровенная зависть. – Взяла тетрадки? От и иди звидси, подывымося, чого ты сама научишься, лише читаючи.

– Практику мне обеспечите вы. – все еще поглаживая листки, хмыкнула Оксана. – Иначе я расскажу Елизавете Григорьевне, что вы пытались спрятать от меня ее конспекты.

Стелла расхохоталась, и Оксана поняла, что вот тут она промахнулась.

– Ведьма-хозяйка – не воспитателька в детскому садочку! «Злая титка Стелла тетрадочку дивчинке не отдала, поставьте ее в угол!» - издевательски проблеяла старая ведьма. – Що ты за ведьма, якщо свое захищаты не умеешь, або з иншими договориться не можешь, колы щось треба? Иди себе! – Стелла снова махнула рукой на выход. – Тебя наш вовчик-братик заждався, а не допомогты милиции з убийством – ось за таке Лизавета Григорьевна и впрямь не помилует.

Оксана даже не стала комментировать насчет того, что милиции надо помогать не с убийством, а с его расследованием – толстуха все равно бы не поняла таких тонкостей. Она просто сунула шитые тетради подмышку и встала:

– Могу я позвонить от вас? – холодно спросила она.

– А звони! Щоб не казала потом Лизавете Григорьевне, що це я милиции мешаю. Проводи ее. – скомандовала она старушонке.

– Обязательно провожу, хозяйка… а то еще сопрет чего. – прошептала та, а заметив одобрительный взгляд Стеллы, издевательски покосилась на Оксану.

Девушка только сжала губы и двинулась следом за старушонкой.

– Зараз мабудь думает: вот стану самой сильной ведьмой, може даже, самой ведьмой-хозяйкой – все вам припомню! – бросила ей в спину Стелла.

Оксана только выпрямилась, будто палку проглотила – потому что именно так она и думала.

– Бодливой корове бог рог не даеееет! – издевательски протянула вслед толстуха.

– Звони. – старушка в балахоне демонстративно уселась на табуретке рядом с телефоном.

– Подслушивать будете? – недобро покосилась на нее Оксана.

– Контролировать. – поджала губы старушонка. – Телефон небось денег стоит.

Оксана замешкалась на мгновение: что мешает ей повернуться и уйти? Майор уже понял, что она не имеет никакого отношения к убийству Алика, а с толстой тетехой и ее старушонкой она не желает иметь дела. А с кем желает? Глупо выпендриваться там, где ничего не знаешь и не понимаешь, а она ничего не знает ни про ведьм, ни про оборотней (сегодня утром она вообще не знала об их существовании, неужели они и правда есть и это все не сон?). С оборотнем она ссориться не будет, иначе не видать ей телефона загадочной Елизаветы Григорьевны. Да и надо сперва разобраться, с кем можно ссориться, а с кем – не стоит, поэтому она позвонит Мыши и даже Остроумовой, хотя какие они ей подружки. Ладно, начнем с чего попроще.

– Здравствуйте, а Мышу… ой, Машу можно? Это Оксана…

– Машенька очень устала и легла спать. Даже уроки не доделала. А у тебя, говорят, какие-то неприятности с милицией? – голос в трубке стал строже – мать Мыши Оксану не одобряла, считая, что Оксана подружкой пользуется. Конечно, пользуется, а она думала с ее дочуркой, мышью серой, кто-то просто так дружить будет?

– Все уже выяснилось. Я звоню домашку спросить, я ведь пропустила.

– Из-за твоей домашки я точно Машу будить не стану, позвони кому-нибудь другому. – отрезала мама Мыши и положила трубку

Не перезванивать же ей? Оксана набрала другой номер:

– Здравствуйте, это Оксана, можно мне…

– Ты знаешь, где Катя? Она с тобой? Немедленно дай ей трубку! Что за глупости, уходить из дому на ночь глядя, да еще через окно!

– Катя сбежала через окно? – изумленно переспросила Оксана.

– Ну да, у нас второй этаж… То есть, она не с тобой? – голос мамы Остроумовой словно погас. – А ты не знаешь, куда она могла пойти? Вы же, вроде, подружки.

И с чего такая глупость пришла Катькиной маме в голову?

– Вы в кино вместе ходили, она говорила. На «Черный тюльпан», с тобой и с Машей.

– Нет, я не ходила… - начала Оксана и осеклась – кому это интересно? – Когда Катя ушла?

– Я не знаю! – голос в трубке зазвенел. – Сказала, что устала, спать очень хочет, я померила ей температуру, боялась, что простыла. Температура нормальная, ну я ей сказала, чтоб ложилась, потом заглянула в комнату, а там окно нараспашку и… и Кати нет. Ну вот куда она могла пойти?

– Я не знаю. Извините. – пробормотала Оксана, опуская трубку на рычаг.