Ведьма и зеркало

Главное, чтобы самый главный сюрприз оказался именно там, где я рассчитываю, к тому же хотя бы относительно целый. Наверняка Левину сильно досталось, просто так бы он точно не сдался, здесь и сомневаться не приходилось.

Телефон оттягивал карман пуховика как камень. Как хотелось набрать сообщение кому-нибудь, тому же Никите или даже маме, позвонить, но заколдованная кукла не могла бы сделать нечто подобное. Стоило попытаться подать знак, когда доберемся до места.

Костя едва не лопался от самодовольства, сияя улыбкой во все тридцать два зуба. Хотя мне то и дело мерещилось, что зубы у Стаховича в несколько рядов, как у полноценной акулы. Какие странные ассоциации полезли в мою голову, стоило только узнать о подлинной натуре Кости.

Ехали мы за город, на север. Мы с Левиным жили как раз на севере, рядом с выездом, стало быть, Костик не так уж и врал, когда говорил, что зашел ко мне, проезжая мимо. Он действительно проезжал мимо. А я, глупая, решила, что он просто не придумал лучшего повода заглянуть ко мне, вместо того, чтобы подумать, куда именно мог на самом деле ехать Стахович.

Озерный? Садовый? Пашино? Или какое-то место дальше по трассе? Так сразу и не угадаешь сразу. Ладно, туда-то меня довезет сам Костик, но обратно-то как мне выбираться? Тем более, не одной ведь — с Кириллом Александровичем. Что-то в моем плане точно недоработано.

— Теперь уж никто нам с тобой не помешает, Сонечка. Чем ты только приворожила этого Левина? Все вертелся, гад, и вертелся под ногами. А ты, милая моя, все терпела и терпела. Нет, мне очень нравится это твое терпение, Соня, но не когда оно направлено на других.

Машина Костика урчала мерно, спокойно, но мне все равно мерещился рев, словно бы приоткрылись адские врата, да и в голосе самого Стаховича чудился змеиный шепот. Предчувствия у меня были самые отвратные. Возможно, Костя не идет по дорожке в ад, а уже прекрасно дошел до места назначения и обживается.

И все-таки Пашино. Неплохой выбор, реши я сама совершить что-то противозаконное — тоже бы забралась сюда или в место похожее. Никто из магов туда соваться не спешил, не самое респектабельное место для птиц такого полета. Из нашей братии тут вроде бы жили две ведьмы, но уже старые, почти выжившие из ума и совершенно равнодушные ко всему вокруг, у них могли во дворе человека убивать прямо на их глазах, и то старухи бы не всполошились.

— Ничего, Соня, скоро все закончится. Левин нам мешать уже не будет, его пронырливый дружок отправится следом. И вот тогда…

Костик мечтательно улыбнулся. Омерзительно.

Ну, ничего, я его разочарую и жестоко. Только бы самой не выдать себя какой-нибудь глупостью. От этого зависит жизнь Кирилла Александровича, который… который мне все-таки дорог. Да если бы не испытывала я к нему симпатии, нельзя допускать, чтобы мерзавцы убивали хороших людей.

Повертевшись немного, мы въехали на улицу с одноэтажными частными домами. Хотя, какая это улица? На табличках было написано Магистральный девятый переулок. Костя вел уверенно, как человек, который точно знает, куда именно нужно ехать. Значит, где-то здесь его логово.

Ну, Костенька, мы еще посмотрим, кто здесь слабохарактерный и управляемый. Подчинить он меня не сможет, а попытаться оглушить не додумается. Остается дождаться нужного момента.

Костя завел меня в белый дом, на вид построенный в пятидесятых годах прошлого века, кирпичная оштукатуренная коробка. Рамы в окнах были деревянными, местами рассохшимися. На деревянном заборчике облезала выгоревшая голубая краска. Хозяева явно не приглядывали за этим местом, слишком уж все неприглядное.

— Выходи, Соня, сейчас повидаешься со своим знакомым, — с откровенным злорадством велел мне Стахович, и я послушалась, стараясь двигаться заторможенно, как и положено тем, кто попал под заклинания подчинения. Пусть Костя и дальше заблуждается относительно моего состояния.

От дома к нам спешила какая-то девица лет двадцати в наспех накинутой на плечи норковой шубке. Кажется, видеть мне ее приходилось на каком-то празднике Ковена. Ведьма напоминала худенькую молодую крыску. Худая, личико острое и сама такая вся из себя серая.

— Кость, так ты все-таки повязал Таволгину, — восторженно ахнула девица, хлопая глазами. — Говорила же я тебе, что сумеешь.

— Повязал, Оль, повязал. Мы скоро поженимся, и никто уже не посмеет встрять. И будет Соня старательно помогать любимому супругу.

Я заставила себя дышать ровно и размеренно, хотя внутри поднималась огненная волна бешенства.

— Пойдем, там Левин уже поди заждался, — рассмеялась Ольга. — Негоже заставлять ждать такого важного человека. Да и Машка голодная. Думаю, ей по вкусу придется такая закуска.

Машка — это вероятно тот самый несчастный поднятый дух. Почему-то в таком обращении мне чудился верх цинизма. Ничего, покойницу я отпустить смогу, здесь знаний и умений хватит. Другое дело, неясно еще, сколько здесь сообщников Кости. Ольга эта… Вдруг кто-то еще в доме…

Перед Костиком наметенные сугробы расступались как воды Красного моря перед Моисеем, и никаких усилий к этому Стахович не прилагал. Кажется, ничего сложного, но сразу становилось ясно, что он действительно силен, этот хитрый тип. Главное, чтобы не оказался сильней меня. Но это уже придется проверять на практике.

В доме пахло так, как может пахнуть только жилище старого человека. Этот запах описанию не поддавался, просто был неприятен, как неприятно любое напоминание о приближающейся смерти. При этом внутри дома не было ни мебели, ни личных вещей, кто бы здесь ни жил, он уже уехал отсюда так или иначе, оставив свое жилище колдунам.

— Мог бы подобрать и получше место, — ворчала Ольга на Костика. — Как вообще можно находиться в этой насквозь провонявшей дыре? У меня теперь все вещи пахнут старушечьими подштанниками.

Я еле удержалась от злорадного хмыканья. Взялась за грязные дела, а жалуется на грязь. Странная девица.

— А ты хочешь апартаменты на Красном проспекте? Наверное, давно с Инспекцией дела не имела? — ехидствовал Стахович. — Да, не парфюмом пахнет, зато и ненужные нам люди сюда не спешат. А вещи… Не носила бы ты сюда свои модные наряды. Будь проще, Оленька, будь проще. А ты, Соня, иди вперед. Покажись нашему дорогому гостю.

Я и пошла вперед, подчиняясь собственному желанию, а не полученному приказу.

Левин нашелся в первой же комнате, привязанный к большому круглому деревянному столу, который был едва не старше самого дома. Не знаю, как сумела удержать от испуганного вопля, наверное, привычная сдержанность уже въелась в меня намертво.

Кирилл Александрович был избит и сильно. Лицо все в крови, рассечена бровь, один глаз скрылся под отеком. На одежде расплывались темные пятна. Пахло кровью и болью. Сам Левин был в сознании и в упор смотрел на меня с таким отчаянием и разочарованием, что становилось тошно. Кажется, маг подумал о чем угодно, но только не о том, что я пришла спасти его.