Ведьма на зелёной фишке

Через несколько лет в посёлке заработали ещё два завода, которые в буквальном смысле спасли светлопутейцев. Терентий не был их директором, не сидел в конторе, не занимался хозяйством. Но все знали, что владелец именно он. У посёлка появилась работа, и он продержался в самые трудные девяностые годы. А потом в посёлок вернулась Валентина, повзрослевшая и похорошевшая дочка бывшего леспромхозовского главбуха. Правда, беременная Настей. И Терентий сразу переехал к ней, в дом её родителей. Потом родилась Настя. И всё шло хорошо, до тех пор, пока Насте не исполнилось восемнадцать лет. Все остальное, насколько понимаю, ты уже знаешь. – Вовка сладко зевнул и вдруг мирно засопел, в одно мгновение, провалившись в сон. – Ну ладно, Капик, спокойной тебе ночи, – последние слова он произносил автоматически.

21

Утром, в назначенный час, я взяла собаку и поспешила в поселковую администрацию. Около входа толкались сурового вида мужики и что-то недовольно обсуждали. Просочившись сквозь гундящий рой, я поспешила в кабинет главы поселения.

– Это что за удивительное собрание? – спросила взъерошенную Василису Марковну. Сегодня она была одета в тёмно-фиолетовый костюм. У Василисы костюмы имеют сигнальное назначение. По их цвету, как по выражению лица смайликов, можно читать настроение хозяйки. Сейчас Василиса походила на тёмно-фиолетовую тучу.

– Да ты понимаешь, – произнесла наша Премудрость. – На прошлой неделе к нам заехала очень интересная фигура из города – учитель эротических танцев – дай Бог ему здоровья. Быстренько собрал за деньги девок да молодых баб, и начал их учить без штанов вокруг шеста непристойные движения делать. С неделю обучались. А вчера на танцах решили своё искусство показать. Ну, и показали, как могли. – Василиса вытерла выступивший пот. – Мужики наши, пока девки вертелись, пытались сообразить, что происходит, и как-то это вытерпели. Но когда бабы в комбинашках разные интересные места начали демонстрировать – уже завелись не на шутку. Не поняли они столичного искусства.

В общем, чуть они этого учителя палками не забили. Выкинули его полуголым на улицу, а потом уж не знаю как, но загнали бедолагу на столб перед домом Культуры. Ну, знаешь, этот скользкий, шестиметровый, который мы каждый год на масленицу вкапываем. Кто на него заберётся, тот приз получает. Наш учитель от страха на этот столб взлетел. И правильно. Призом ему стала собственная жизнь.

Девки наши, едва случилось, за мной побежали. А я уж, когда прилетела, увидела горемыку сердешного уже посиневшим, как на кол посаженным. Маленький такой, щупленький, лысый, полураздетый к тому времени просидел на колу не менее часа. А мужики прыгали вокруг него и, как грушу пытались сбить шапками. Хорошо, не камнями. Но парню и помимо шапок досталось. За час сидения на столбе диаметром двадцать пять сантиметров – так ответственные места отсидел, что, думаю, теперь эротические танцы показывать нечем.

Я пришла, на мужиков гыкгула, чтобы отошли, разбойники. А потом Витю пришлось просить пожарку прислать, чтобы снять парня со столба. Когда в администрацию привезли, я Таню, терапевта вызвала. Она осмотрела тщедушное тельце, потом мы его водкой напоили и водкой же натёрли, закутали потеплее и в зале заседаний спать уложили.

С утра надеялась его тихохонько, с Богом, выпроводить. А тут видишь што? Мужики с батогами уже ждут, когда он выйдет. Поэтому я решила, что в район сама увезу от греха подальше. А сейчас, знаешь что? – тут Василиса засияла от озарившей её чело, идеи. – Возьми-ка этого танцуна с собой. От греха подальше.

Я Мишку-водителя попрошу, чтобы он машину подогнал к администрации, сзади, прямо к самому окну зала заседаний. Мы парня вам в окошко подадим, а вы его в машине спрячете. Пусть пока с тобой покатается. А я мужикам покажу, что, мол, никого не прячу, пусть убедятся и успокоятся. А потом мы с ними поговорим по-серьёзному. Ещё не хватало мне тут средневековых пыток и самосуда. Когда вернёшься, мы с Мишкой его в город отвезём.

– Да не вопрос, – сказала я, – надо так надо. Пускай катается.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Василиса Премудрая. – Вот и сладили. У тебя-то за ночь новостей не прибавилось? А то я смотрю, последние два дня ты очень бурно проводишь время.

Я сказала, что Валентина так и не проявилась за ночь.

– Ну, езжай, посмотри своими глазами. Вдруг, Валька у себя на даче в Кручихе листву сжигает. А мы тут за голову хватаемся. Может, зря, – с надеждой сказала она.

– Так позвонила бы дочери.

– Ну да. Ну да. Поезжайте с Мишкой. Я-то ружьишко ему под сиденьице сунула. Беглых-то пока не поймали. Ты одна или кого берёшь с собой?

– Так собака моя, Ирка, да пистолет газовый.

– Какая Ирка? – не поняла Василиса.

– Да Борисова же.

– А, ну эта толковая, – согласилась Вася, – Езжайте, девоньки, и привезите хорошие вести. А то не спокойно мне за Вальку.

Василиса Марковна нахмурила брови, и, мне показалось, что её серо-фиолетовый костюм в эту секунду потемнел ещё на полтона.

Водитель Миша, который уже давно работал в нашей администрации не только водителем, но по совместительству, сторожем, истопником, разнорабочим, слесарем и был бесконечно предан Василисе Премудрой, подогнал «буханку» к указанному окну позади здания поселковой администрации. И принял бедного напуганного неудачника на борт.

Мы со Скарлеттой в это время уже заняли места в начальственной «буханке», названной Василисой «вездеход». Собака сочувственно посмотрела на худенького несчастного лысого человечка – видимо, не от хорошей жизни приехал он к нам – и заскулила.

– Ну, вы как? – спросила я его, – искренне сомневаясь, что довезу это хрупкое тельце в целости и сохранности. В буханке придется болтаться по бездорожью не менее часа только в одну сторону, а потом ещё и обратно. При этом мы не знаем, что нас ожидает на месте.

– Да как вам сказать, – печально, как сказочный Пьеро, ответил человечек, зябко кутаясь в свитер толстой вязки, подобранный явно не по размеру. – Если совсем честно, то не очень. Но всё же, лучше, чем в лапах у этих чудовищ, – он осёкся, глядя на нас с Мишкой, видимо опасаясь, что среди собравшейся на крыльце толпы имеются наши родственники или друзья, и поправился, – в смысле, местных жителей. Не оценили они здесь настоящего искусства. Бывает. Но зачем же, за вилы и ружья сразу хвататься?

– Так вы, наверное, маловато, репетировали, – осторожно начала дискуссию я. – Все-таки эротический танец требует и силовой подготовки, хорошей растяжки, грации определенной. Девчонки-то у нас хорошие, но только свою грацию нарабатывают, перекидывая по тонне досок на лесоперерабатывающем заводе. Вот так за день несколько кубов перекидаешь, к вечеру какая там уже грация…

– Нет, девочки-то молодцы, – вступился горе-учитель за своих воспитанниц. – Они работают на совесть и выкладываются до конца. Они очень старались, так хотели, чтобы их поддержали. Но, конечно, тела пока, как у нас говорят, деревянные. Но они задвигаются. Обязательно задвигаются. Там характеры, знаете какие?