Ведьма на зелёной фишке

– Я не могу терпеть ещё четыре часа. Ведите в нужник, всё расскажу. Мне скрывать нечего. О, привет сестрёнка, – Сашка вдруг выпялился на Ирку, – а ты чего здесь?

– Тамбовская волчица тебе сестрёнка – огрызнулась Ирка, – опять натворил дел, что пять лет не разгрестись.

Я вспомнила Иркин рассказ о том, как мучилась она с Нечаевым, когда он работал в домкомбинате. Странно было другое: в ответ на стальной Иркин окрик, Сашка заныл и, как мне показалось, попытался оправдаться:

– А чё это я-то натворил, это меня тут поймали и в кутузку кинули.

Возможно, Ирка и права, и с такими людьми как Сашка надо сразу ставить себя очень жёстко.

Но тут Мишка занялся Сашкиным туалетным вопросом, после чего мы опять выслушали поток брани, от которой попытались отсортировать полезную информацию. Выуживать практически ничего не пришлось, потому что Сашка орал не прекращая:

– После того, как этот ублюдок чуть меня не застрелил в моём доме (Сашка, видимо, имел в виду Остапа, который с простреленным коленом выхватил у Сашки ружьё) и сдал меня в полицию – я тоже дал свои показания. И полиция увидела, что я не виноват. И я пошёл поговорить с этой стервой, с его женой.

– А зачем ты пьяным потащился к ним после двенадцати ночи? – потребовала ответа Ирка.

– Я хотел им объяснить, что их мужик не прав. И что его теперь посадят, а мне ничего не будет. Но эта ведьма, тёща Остапа, подкралась ко мне сзади на фишке (вы слышали когда-нибудь, с каким рёвом «крадётся» военная машина «Урал» с манипулятором?) – Она прыгнула на меня, связала и даже грозилась застрелить.

– Чем она хотела тебя застрелить? – запутавшись в падежах, спросила я.

– Так, а ружьём, – Сашка падежами даже и не морочился.

– У неё с собой было ружьё? – уточнил Мишка.

– Нет, это у меня было ружьё. Эта Валька подлым образом у меня его вырвала, пользуясь тем, что была ночь, и я уже устал после всех разборок.

– А что ты, Саша, пёрся к ней ночью, пьяный, да ещё и с ружьём? – опять не выдержала Ирка.

– А почему полиция не забрала у тебя ружьё? – спросила я.

– То, первое, забрали. Я с другим шёл. И эта гадость, эта воровка, спёрла у меня ружьё. – Нечаев гневно распалялся всё больше. – Связала меня, бросила в фишку и привезла сюда, к своему прихехешнику? И что она предъявила ему? Что Саша Вашингтон взял заказ у этого хмыря и пальнул в Остапку за деньги. Да я, может быть, Остапку ещё с детства знаю. Сколько знаю, столько и мечтаю пальнуть в него. Никогда Саша за деньги уродов не бил. Только за справедливость. Или за интерес.

Справедливость, видимо, у Сашки была какая-то своя.

– А интерес-то у тебя, какой? Часом, не Анастасия? – поинтересовался Михаил.

– Это што, шл-ха эта, которая под отца своего легла и не знает от кого родила?.. А што, я бы её, конечно, тоже запросто. На то она и проститутка…

– Поганый у тебя рот, Сашка. Не ложилась она ни под кого и родила она от своего мужа, – убедительно сказал Мишка. Мишу в посёлке уважали многие. Сашка сразу пообмяк после этого заявления:

– Скажи ещё, экспертизы есть, – Сашка скривил рот в отвратительной ухмылке.

– Есть, я видела, – спокойно дожимала я. Сашка потихоньку, но сдавал позиции.

– Знаем мы эти экспертизы, их тоже купить можно, – уже не так уверенно произнес он. – Да ладно, врать не стану. Я слышал, что им врачиха плела, не глухой. И не дурак. Ну, хватит. Больше ничего вам не скажу. Зачем мне показания против себя давать?

– Нам от тебя ничего и не надо. Все свои показания оставь для полиции. Валентину ты убил? – даванул Мишка.

– Да на черта мне Валька сдалась? – опять заорал Сашка. – И полиция меня уже отпустила. А что её этот умник, её хахаль, Терентий этот, владелец заводов, газет, пароходов – грохнул? То-то, он тут руками размахивал. А я не мог убить Вальку. Я же в башне изнутри связанный сидел. Я-то уж точно не мог.

– А мы не знаем. Закрыт-то ты был изнутри. Может, сам и закрылся, – продолжал давить Мишка.

– Ну да, и сам связался. Чё мелете? Думайте башкой-то…

– Так, а может, у вас тут преступная группа работала: ты, Терентий и эта врачиха. Вам всем мешала Валентина. И у всех был мотив…

– А у меня-то какой? – вдруг заорала Дора, высунув голову из двери башни. Оказывается, она тоже слушала наш разговор

– Ну. Не знаю, может ты замуж за деньги Терентия хотела, – предположила Ирка.

– Хотела бы. – Согласилась дородная, крашеная блондинка в короткой юбке. – Да видишь ли, ни лицом, ни фигурой, как эта Настька и её мать, не вышла. Мне тогда обеих надо убирать…

– Да что вы там про какое-то убийство мелете? Кого убили? Кто труп видел? – возникал Сашка, похоже, к трупу, если такой существовал, он действительно отношения не имел.

– Я видела, – всхлипнула из башни Дора.

– Где? – не унимался Сашка

– Там, в кустах, – махнула в сторону ручья Дора.

– Так, ну ладно, иди сюда, покажешь, – приказал Михаил.

Дора быстро освободила себя из заточения и подошла к нам. Собака, сидевшая снаружи у двери башни, последовала за ней. А Мишка скомандовал всему нашему составу:

– Все идем смотреть тело. Не отставать от меня. Убийца ещё может быть где-то рядом. Теоретически, но может.

Едва он это произнес, как мы услышали рёв заводящегося автомобиля, за воротами усадьбы. Еще через десять секунд с места сорвалась и умчалась от нас по дороге к посёлку Светлый Путь зелёная фишка. Я вытерла холодный пот. Если это был убийца, то в течение двадцати минут мы находились с ним на одной площадке.

Надо было сообщить в полицию о том, что убийца выдвинулся в сторону поселка. Но тут я вспомнила разговор с капитаном Окуленко. Чтобы вызывать нашу полицию, надо предъявить ей что-то уж очень весомое. Сейчас мы сможем сказать только одно – какой-то человек, возможно, хозяин отъехал от Кручихи на фишке своего зятя. Не убедительно. Надо искать тело.

Мы двинулись к ручью. Картина, которая открылась перед нами за башней, выглядела зловеще. Под кустом лежало мёртвое стройное тело обезглавленной женщины.

– Это Валина одежда, – сказала Ирка тихо, дрогнувшим голосом. – А больше ничего сказать не могу. Давай, мать, вызывай Грачёва. Нам придётся здесь его ждать.

И тут Ирка включила мыльницу и принялась энергично делать фотосъемку, приговаривая:

– Ничего не трогаем, ни к чему не прикасаемся, рядом не топчемся.

Я слышала, что в молодости у Ирки был роман с начальником районной полиции, и это научило её некоторым криминалистическим приёмам. Я отозвала собаку и набрала мобильный телефон полковника. На том конце трубки меня внимательно выслушали. И про найденное тело и про то, что пять минут назад отъехала зелёная фишка с манипулятором. Потом смачно выругались и приказали ждать бригаду и ничего не трогать.