Ведьма по назначению

«Поздравления и подарки, видимо, получу не скоро», — грустно усмехнулся он про себя.

Шар между тем значительно увеличился в размерах. В его посветлевших недрах появилось изображение комнаты, вся обстановка которой была выполнена в соответствии с вампирскими вкусами. Черно-красная обивка старинной мебели гармонировала с тяжелыми занавесями узких арочных окон и древних гобеленов, выдержанных в таких же темных тонах. Большие черные свечи, горевшие в двух высоких напольных подсвечниках, скорее подчеркивали полутьму, скопившуюся по углам, чем освещали помещение. Вампиры не нуждались в свете, и свечи являлись лишь декоративным предметом интерьера, привносившим в него некое романтическое и интимное настроение.

Эвлонд упрямо сжал губы: он узнал будуар Аэсты. Чего такого серьезного могла сообщить эта женщина в свое оправдание, что так заинтересовало императора и жреца? В конце концов, это его сугубо личное дело! Женщина, к которой он не так давно относился лучше, чем ко многим другим, добивавшимся его внимания, повела себя непростительно. Он удалил ее из своего круга. Что еще в этом может быть непонятного и занимательного? Не хватало еще, чтобы император и жрец бесцеремонно вторгались в его личную жизнь и разбирали его интимные проблемы.

Тем временем картинка полностью проявилась, и они увидели лорда Ррона, который в бешенстве вышагивал по комнате. Дверь отворилась, и в будуар стремительно вошла леди Аэста. Тонкая ткань ее обманчиво закрытого платья не скрывала ни единого обольстительного изгиба высокого стройного тела. Черные волосы струящимся водопадом лежали на плечах и спине, глаза горели яростным огнем. На ее потрясающе красивом лице не было и следа раскаяния, наоборот, оно пылало яростью и возмущением.

Ррон попытался что-то сказать, но дочь вскинула руку, призывая его к молчанию.

— Прежде чем вы начнете свою гневную речь, отец, позвольте мне кое-что пояснить, — не терпящим возражения тоном произнесла она. — Во-первых, я не глупая юная девица, от избытка чувств решившаяся наложить любовные чары на мужчину, дабы он от меня не сбежал. Я, хвала Лолле, еще в состоянии сама удержать любимого подле себя, что и доказала, будучи единственной женщиной милорда Тавери на протяжении почти двух лет. Эвлонд не тот человек, с которым проходят подобные шутки, и я это прекрасно осознала, имея возможность близко изучить его характер и привычки. Зачем, скажите, мне рисковать его расположением, если он и не собирался от меня отказываться?

Во-вторых, то, что произошло в нашу последнюю ночь, никак не вяжется с обычным поведением милорда.

Леди Аэста подошла к отцу и слегка оттянула упругую ткань высокого ворота. По всей шее и груди стали видны следы укусов, кроваво-синих засосов и сильных ожогов.

— Стынь кроме-е-ешная! — присвистнул Тарелий. — Брат, да у тебя проблемы с самоконтролем.

Эвлонд с ужасом смотрел на то, что, как оказалось, сотворил, хотя ничего подобного не помнил.

Лорд отшатнулся от дочери и, гневно сверкнув глазами, сжал кулаки.

— Я убью его, — прошипел он, выставляя напоказ клыки.

Но леди Аэста вновь подняла руку, останавливая отца.

— Я не для того оставила эти отметины, чтобы подвигнуть вас на месть, лорд Ррон, — холодно проговорила она. С ее кожи стремительно исчезали все признаки необузданной страсти любовника. — Это, как я вам только что сказала, не похоже на милорда. Вы понимаете, что это значит?

Лорд Ррон внимательно посмотрел на дочь.

— Ты хочешь сказать, что …

— Мало кто знает, но милорд Тавери настолько заботится о своих женщинах, что в первую же ночь дарит временной избраннице каплю своей крови. Так он связывает ее и себя, чтобы всегда иметь возможность прийти ей на помощь. И даже расставаясь, милорд никогда не лишает бывших любовниц своего покровительства.

— Ты с ума сошел, — вновь прошептал потрясенный Тарелий. — Так себя подставить. Это же полный … в общем ты понял.

Эвлонд хмуро молчал. Император сурово сжимал зубы, крылья его тонкого носа трепетали от едва сдерживаемого гнева.

Вампир изумленно поднял бровь:

— Это значит, что у тебя тоже была его кровь?! И ты …

— Не спешите с выводами, отец, — прервала его Аэста и, потянув за цепочку, достала из-за корсажа крохотный медальон в виде капельки. — Его кровь со мной. Но теперь вы понимаете, что я пыталась вам сказать? Он в опасности. Кто-то начал на него охоту. Отец, найдите эту тварь! Пусть я больше никогда не вернусь к Эвлонду, но я должна знать, что ему ничего не грозит!

— Ты думаешь, это кто-то из его бывших? — спросил вампир совершенно другим тоном.

Теперь в его глазах горел профессиональный интерес. Он брал след.

— Нет. Вопреки досужим сплетням, у него было не так много женщин, как говорят, и он очень разборчив в своих связях, потому что милорд ни за что не оскорбит женщину недостойной соперницей. Расставаясь, он никогда не устраивает безобразных разбирательств. Просто однажды утром бывшая возлюбленная получает черную розу и шкатулку с драгоценностями. Более того, он ни в коем случае не выдаст имя отставленной пассии. И Эвлонд ни под каким видом не дает повода любовнице надеяться на что-то большее. Так что причин для обид нет ни у кого.

— Выходит, кто-то знал, что для вампирских чар необходима кровь жертвы, и постарался достать ее, — негодующе проговорил лорд. — К тому же он сделал так, чтобы подозрение пало на тебя.

— И чары эти — страсть, — в тон ему добавила Аэста. — И это были не просто заклинания на непреодолимое влечение. Обрати внимание на совершенно неадекватное поведение милорда. В простое, по сути, любовное заклинание была вплетена темная энергия проклятия, которая и усилила вожделение многократно, довела до неистовости и потери контроля. Но после … он даже не дождался утра, как делал это обычно, ушел, не сказав ни слова, словно чужой — это тоже не в его привычках.

— Кому-то было выгодно нас рассорить. Ведь он знал, что я не прощу такое к тебе отношение и брошу вызов.

— Совершенно верно.

Шар медленно сжался и потух. В кабинете повисла гнетущая тишина.

— Этой записи можно верить? — с трудом проговаривая слова, спросил Тарелий.

— Вполне, — ответил жрец, — я сам списал ее с памяти призрака, которого прислал лорд Ррон.

— Они пожертвовали призраком своего родственника?! — не веря услышанному, воскликнул неугомонный Тарелий.

— Леди Аэста, по-видимому, прислала призрак своей горничной, которая погибла, спасая ее во время пожара. Леди в то время была еще младенцем, — глухо ответил ему Эвлонд.

— Ты ничего не хочешь объяснить? — подал наконец голос император.

— Нет.

— Но ты понимаешь, надеюсь, что означают ожоги на теле этой женщины?

— Не совсем, — признался Эвлонд.

— То есть ты не помнишь, как истязал леди Ррон? Свечи там, магический луч из пальца или еще какая-нибудь штуковина? — Тарелий неопределенно покрутил рукой в воздухе. — Странно, никогда не замечал за тобой садистских наклонностей. — Он изучающее воззрился на брата, как будто заново открывал его привычки. — Хотя … помнится в детстве, ты здорово надо мной издевался. — Задумчиво протянул он.