Ведьма. Избранница Волка
Шрифт:
Юрию постелили в гостиной. Но сна не было. Сначала он изучал дом. А дом, как будто изучал его. В тишине и мраке ночном тянул из углов тени, касаясь странного гостя, и тут же отдергивал эфирные щупальца, как только Юрий приоткрывал свои прозрачно-голубые глаза.
Та вещь, от которой тянулись нити силы, та вещь, к которой тянулось намерение дома – была здесь. Но где? Над его головой? На чердаке? Почему нет.
Юрий бесшумно приподнялся. Джинсы и рубашку надевать не стал. Накинул хозяйский безразмерный халат. Чей он был? Покойного отца Андрея
До приезда наследников дом никого не пускал. Теперь все изменилось. Юрий отстаненно размышлял, как поступить, если бдительный юный Андрей сейчас вырастет у него на пути? Сломать шею? Почему нет.
Задача должна быть выполнена любой ценой.
Что-то смущало? Нет. Разве что сама Валентина. Почти черные с вишневыми искорками глаза. Заплаканные. С мокрыми ресницами.
Как эти глаза посмотрят на убийцу брата? Сколько продлится этот взгляд? Очень недолго, да. Но Юрий будет вспоминать о нем. Видеть во сне.
Возможно даже искать похожих на нее, среди случайных девок.
Юрий остановился перед нижней ступенькой лестницы, ведущей к цели. Справа, через приоткрытый дверной проем он видел спящую Валю. Белую кожу, почти черные волосы, залитые лунным светом.
Она не занавесила окно.
И не закрыла дверь.
Мимолетное воспоминание о чадящей зеленой свече коснулось сознания Юрия и развеялось.
Валентина была очень красива. Так почему нет?
Даже если она останется только воспоминанием с заплаканными глазами. Смотрящими с мольбой. Или с ненавистью.
Кто знает, когда и как старая Гелла с того света разбудит ее дар? Сколько у него есть времени?
“Эта ночь у меня точно есть”, решил Юрий. И сделал шаг от лестницы к приоткрытой двери.
Морщинка пересекала ее красивый белый лоб даже во сне. Что тебе пришлось пережить, маленькая? А что еще придется?
Сколько тебе отмерено, наследница великой Геллы Рерих?
Каждый шаг по этой земле приближает тебя к отверстой пасти могилы.
Юрий опустился на одно колено у изголовья кровати, нежно обхватил Валину выброшенную вперед руку за изящное запястье. Коснулся кисти губами.
Ему необходимо еще одно воспоминание о ней. Без слез. Без боли.
Она не просыпалась. И не проснется. До утра. Как и остальные. Андрей – может. Но вряд ли. Дольше всех проспит Ольга – у нее аппетит был лучше остальных. Ожидаемо.
Юрий рассчитал дозу снотворного идеально. И теперь сам не понимал, почему не пользуется случаем. Не идет на чердак. Не переворачивает дом вверх дном в поисках гримуара старой ведьмы.
Не может. Все что он может – стоять на коленях у кровати и держать эту прекрасную руку. Пока не испустит дух. Пока…
Валя сжала его руку в ответ. Не просыпаясь. Юрий не удержался – соблазн войти в ее сны был слишком велик.
В безвременье не было времен суток и времен года.
Валя лежала нигде в открытом саркофаге у подножия Каменного Ангела. На постаменте значилось “Здесь покоится Валентина Рерих. Чужая.” Лицо Вали Юрий едва мог
рассмотреть за многими слоями невесомой серой паутины.Он разорвал их в одно движение. Валя открыла глаза. Еще движение – он поднял ее из гроба и понес на руках, увязая в илистой грязи.
Низкое небо было полно серой грозы и хотело упасть им на головы. В безвременье небо всегда такое.
– Какой странный сон, – сказала Валя, не размыкая губ.
В безвременье всегда говорили не размыкая губ.
– Это не совсем сон. – пояснил Юрий, гладя бледную щеку. Рука цеплялась за красные ягоды и белые жемчужины, многими рядами оплетающие шею и лоб Вали. Кроме бесконечных красных и белых бусин, стекающих с тела подобно ритуальному одеянию древних жриц – на ней не было ничего.
Небо стягивалось воронкой над их головами. Хоботок новорожденного смерча готовился сойти на землю.
– Мне страшно, – Валя прижалась к Юрию. Красные ягоды между ними начали лопаться, высвобождая бордовый пахучий сок. Пихта и полынь. Смола и рябина.
Юрий лишь хотел заглянуть в ее сны. Насладиться ею.
Он не рассчитывал войти в безвременье. Откуда ему было знать, что наследница Геллы уже сюда вхожа.
Пальцы Юрия прошли сквозь воздух. Вали в его руках больше не было.
Смерч не достиг земли. Он опустился на ладонь женщины, очень похожей на Валю. Только более взрослой, статной. С изрезанным суровыми морщинами лицом.
– Гелла, – Юрий попытался выйти из безвременья. Вернуться в дом. В комнату. Куда угодно.
Но старуха не отпускала.
– Это самый великий дар на свете, волчонок. И я жалую его тебе.
Юрий услышал перестук своего сердца. Частые удары слились в монотонный гул. А потом Истина превысила его возможности, и он пал.
А Гелла спустила с ладони смерч, и вихрь затянул Юрия. Охлестывая лицо, задувая в глаза, забираясь под кожу. Потом вколотил в землю.
Точнее в пол.
Юрий упал с грохотом и разбудил Валю. Она резко подскочила на кровати. Их руки разомкнулись. Но еще хранили тепло друг друга.
Валя с недоумением переводила сонный взгляд с лежащего на полу Юрия на свое запястье, все в подсохших каплях темно-зеленого пахучего воска. Его рука пестрела такими же потеками.
Мерно тикали напольные часы. Первые лучи рассвета золотили комнату. Все остальные в доме по-прежнему спали.
Глава 10. Привет из нижнего мира
В тесной раздевалке перед секционной светло-голубой кафель стен был идеально вычищен. Полы вымыты с хлоркой. Но запах тел, лежащих в дальнем конце коридора на каталках, все равно разрывал Вале легкие.
Все студенты из группы уже облачились в форму и вышли. Валя и Ольга оставались последними.
Валя уже третий раз пыталась завязать одноразовый халат поверх своего хирургического костюма. Пальцы слушались плохо. Воск с кожи рук она отмыла еще утром. А вот красные отметины ожогов, повторяющие форму воскового узора, остались.