Ведьма. Избранница Волка
Шрифт:
– Андрюш, расслабься, – судя по голосу, раздавшемуся из-за спины, Ольга опрокинула рюмку наливки, не дожидаясь его, – они даже не целовались. Валя сказала. Подробностей не знаю – не терзай.
Ольга тихонько икнула. В ее тарелке картошки почти не осталось.
Андрей сел за стол рядом с подругой. Ему почему-то очень полегчало от Ольгиных слов.
Когда бутылка наливки опустела и переехала на пол, от печалей этого вечера не осталось и следа.
– А вот слушай-слушай, Дрюня, – Ольга поднялась со своего места и начала ходить по гостиной взад-вперед, – а пошли
– Чего?.. – Андрей поморщился. Он где-то на задворках сознания понимал, что идея плохая. Что надо следить за Валей. Но. Ольгин кураж был очень заразителен. Она редко так ему улыбалась, и что-то в его голове опасно перещелкнуло, – а пошли!
– Мой герой! – Ольга засмеялась и плюхнулась обратно на диван. Глаза ее нетрезво блестели.
– Вы чего тут? – Валя стояла в дверном проеме, завернутая в кулек из одеяла.
– Ой… Валь. Ты как? Давай жареной картошечки?! – Ольга изучала бледное лицо подруги. Синеватые круги, что залегли у нее под глазами, не особо нравились Ольге.
– Я чаю выпью и снова лягу. – Валя устало улыбнулась, – все хорошо, правда. Тут Юра звонил, я пропустила… Поговорю и лягу.
Посидев вместе несколько минут, и принудив Валю съесть большой бутерброд с колбасой и сыром, раз уж картошки она не хочет, Ольга милостиво отпустила подругу беседовать с “оборотнем Юрцом” в комнату.
Валя мягко, лишь слегка осуждающе, улыбнулась и прикрыла за собой дверь.
– Ну что, зассал, Дрюня? – Ольга вскинула одну бровь, глядя на Андрея в упор.
– В смысле? А Валя?!
– А Валя в норме. Поела. И цвет улучшился. С собакеном своим пошла болтать. А значит мы с тобой с чистой совестью можем… – Ольга придвинулась ближе, запах персиковых духов и прабабушкиной наливки достиг лица Андрея.
– Ты хочешь идти к пасечнику? – Андрей немного протрезвел за крепким мятным чаем, который из солидарности с его сестрой пили все трое. Так что идея незаконного проникновения в дом пчеловода на Октябрьском бульваре уже не казалась ему такой веселой. Но быть трусом в глазах Ольги… Да и что плохого может произойти если они, при свете уличных фонарей, мимо открытых кафешек с людьми на верандах, прогуляются минут двадцать?
Заодно окончательно протрезвеют.
Ольга без слов поняла, что победила.
– Валь, – крикнула она, – Оборотню привет. Мы с Андрюхой полчасика подышим воздухом.
Валя приоткрыла дверь. Она улыбалась, прижимая к уху телефон. Быстро кивнула и снова закрыла.
Ольга и Андрей накинули куртки и вышли из дома.
Но назад не вернулись. Ни через полчаса. Ни через час.
Ни через три.
Глава 12. По следу
Свет горел во всех окнах. Валя стояла на крыльце, нервно теребя телефон. Как только скрипнули ворота, она кинулась Юрию на шею и крепко прижалась.
– Спасибо. Спасибо. Спасибо, что пришел! Прости. Ночь. А я…
– Тихо-тихо, маленькая, – Юрий мягко отстранил ее и заглянул в глаза. Не заплаканные. Но очень усталые. Сколько еще она будет на него смотреть с такой теплотой? Как скоро узнает правду?.. Тем дороже
каждое прикосновение.Поддаваясь внезапному порыву, он крепко но аккуратно взял ее лицо в свои руки и коснулся ее губ своими. Мягко, но требовательно. Она на мгновение замерла, но почти сразу подчинилась ему. Валины руки безвольно повисли. Телефон из них выскользнул и исчез в высокой траве. Затем тонкие руки неуверенно сомкнулись, обнимая Юрия. Обжигающий, уверенный, глубокий поцелуй он прервал сам.
Валя хватала ртом воздух. Он сам достал ключ. Взял ее куртку. Запер дом и вывел Валю за ворота.
Теперь ключ от дома старой Геллы лежал в его кармане. Кто бы мог подумать? Без защиты, без этих чертовых трав, из-за которых не удалось его найти в Валиной сумке в ту, первую ночь. Даже собачий нюх не помог.
Но снова – и в это он до сих пор не мог поверить – он не пользовался случаем. А вел наследницу Геллы через ночь. Через мост. Через птичий ручей.
Она не задавала вопросов. Но вот-вот должна была задать. Так что он решил не дожидаться.
– Сегодня, когда тебе стало плохо в секционной, ты все повторяла адрес “Октябрьский, тринадцать”. Думаю, если они напились, как ты говоришь, Ольга об этом спросила. А твой брат мог рассказать ей какую-нибудь ностальгическую историю из детства. Как новопреставленный Пасечник, – Юрий закатил глаза и продолжил, – Федор Еремеевич, сорок шестого года рождения, угощал вас в детстве конфетками или сказки рассказывал. И они пошли смотреть…
– Новопреставленный? – на ходу переспросила Валя.
– Мы его вскрывали сегодня. Я думал, ты узнала. И тебе стало плохо. Я еще разозлился, что вы сразу не сказали, что знали мужика. Я бы вас отпустил. Или другой труп взял.
– Я не вспомнила…
– Ты вспомнила, но не осознала. Адрес всплыл из детских воспоминаний. Брат твой, – Юрий проглотил ругательство, – скорее всего так ничего и не понял. Сейчас очень неловко будет, если они пьяные влезли в дом. У родственников концы с концами очень быстро сойдутся. И будут претензии…
– Прости. Юра…
Он остановился и повернулся к ней.
– Могли просто пьяные где-то загулять. Бар. Клуб.
Он хотел продолжить “кювет”, но остановил себя. Вишневые искорки в черных глазах Вали остановили.
– Я не злюсь, – мягко сказал Юрий, привлекая Валю к себе, – но когда мы их найдем… Ты будешь должна мне.
– Что?..
– Валя, – Юрий тщательно подбирал слова, – однажды наступит момент, когда ты будешь зла на меня. И не захочешь слушать. Захочешь только…покарать. Так вот, я прошу… Нет, ты будешь мне должна. Шанс.
– Даю слово, – Валя странным образом поняла, что Юрий сейчас максимально серьезен. И эта пылкая речь чем-то оправдана. И поверила, что, да – будет такой момент. Они так толком и не обсудили странную сцену, с которой началось прошлое утро. Он так быстро ушел. В его поведении было достаточно “белых пятен” и “слепых зон”.
До дома номер тринадцать по Октябрьскому бульвару оставалось пара минут бодрого хода. Валя понимала, что собирается спросить глупость, но все равно выпалила.
– Юра, ты женат?