Ведьма

Томаш истерически смеется и хлопает себя руками по коленям.

– Дурак, обернись, – советует ему пан Стшелецкий. – Тебя сейчас поезд переедет.

– Я буду дураком, если тебе поверю!

Боясь повернуться к пану Стшелецкому спиной, он пятится и переступает ногой через железнодорожный рельс.

 Выезжая из-за поворота, истошно гудит локомотив. Томаш запоздало оглядывается, белый слепящий свет прожектора заливает его испуганное и растерянное лицо, обросшее клочковатой бородой. Спутанные грязные волосы падают Томашу на глаза. Их кармана рваного плаща торчит бутылочное горлышко, заткнутое газетой.

Через мгновение локомотив сшибает его.

Пан Стшелецкий отворачивается и идет к машине. Открывает дверцу, садится за руль и достает из бардачка бумажный сверток. На серой бумаге углем нанесены странные знаки похожие не то на пиктограммы, не то на иероглифы. Эберхард разворачивает сверток, там лежит вяленое змеиное мясо с красновато-рыжей чешуей. Он отрывает зубами кусок вяленого мяса и принимается без всякого выражения жевать, поглядывая на себя в зеркальце заднего вида. Он заметно состарился с тех пор, как вышел из машины расспросить бродяг у костра. Это нелепая стычка дорого ему обошлась. Откинувшись на спинку кресла, Эберхард ждет, пока срастется ключица. Поезд давно прошел, костер у которого сидели бродяги, почти прогорел. Бродяга в бушлате лежит на земле и подергивает ногами. Пан Стшелецкий раздумывает, как ему поступить, когда он приедет в Картузы. У него не хватит ни времени, ни терпения ходить и расспрашивать каждого встречного про здешних ведьм. А кроме прочего, он здесь чужой и слишком приметный в своем черном костюме. Эберхарду нужно придумать что-то дельное, пока он будет ехать до Картузов.

 Пан Стшелецкий захлопывает дверцу, поворачивает ключ зажигания и осторожно поводит плечом. Ключица вроде срослась.

В зеркальце он видит старика с седыми редкими волосами и лицом похожим на обтянутый кожей череп.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Марек откидывает одеяло и садится на кровати. Косые солнечные лучи лупят в окна флигеля, ситцевые шторы пылают так, что больно смотреть глазам. А Мареку хочется, чтобы весь день шел дождь, ему хочется проваляться в кровати до обеда. Он чувствует себя разбитым и усталым, словно и не спал вовсе.

Марек раздумывает, а не заболел ли он? Сидит на краю кровати и разглядывает свои худые голые ноги. С удивлением Марек видит, что его коленки испачканы травяной зеленью, а после замечает свежие ссадины, которых вчера не видел. Он зевает и устало поднимается с кровати. Одевшись, Марек выходит из флигеля, он спускается по ступенькам крыльца в сад, и чувствует, как у него ноют мышцы ног и гудят плечи.

– Доброго утра, тетушка! – кричит он пани Фелиции, которая уже завтракает, сидя за столом в увитой плющом беседке.

Летом, если стоит жара, пани Фелиция предпочитает столоваться в беседке, стоящей посреди сада в тени яблонь. Вот и сегодня Марек, тетушка и её гостья Бажена Жмиховская сидят под дощатой островерхой крышей за круглым столом. Между столбов по беленой решетке вьется плющ, яблоньки стоят неподвижно в густом, будто патока воздухе, а маленькое злое солнце медленно ползет к зениту.

Конец ознакомительного фрагмента.