Ведьмак: назад в СССР-4

Я не знал, что за заряды попадают в агрессивную кошку, но сразу понял, что это нечто травматическое и не пробивающее её толстую шкуру.

Выстрелив дуплетом в очередной раз, я снова перезарядился и уперев приклад в ноющее от стрельбы плечо, хотел сделать пару шагов в сторону, но на меня тут же зашипел, сидевший ко мне лицом и внимательно следивший за моими действиями, дед Щукарь.

— Лейтенант, стоять на месте! — грозно прорычал он.

В это момент мне хотелось его послать на три весёлых буквы и схватиться за болтающийся на ремешке автомат, но я, снова сдержавшись, отправил очередной дуплет в скулящую и явно хорошенько избитую травматическими зарядами, но по-прежнему пытающуюся напасть тварь.

На этот раз её истошный визг ударил по ушам сильнее чем выстрелы ружья. И в тот момент, когда я заталкивал в стволы очередную пару патронов, дед Щукарь неожиданно вскочил на ноги и выставив впереди себя трёхлинейку с приткнутым штыком, рванул на меня, прямо через пылающий костёр.

В этот момент я опешил и наверняка пропустил бы стремительный укол четырёхгранным клинком, если бы эта неожиданная, штыковая атака предназначалась именно мне.

Сам я точно не увидел бы что происходит за моей спиной, а вот наблюдавший со стороны теневой разведчик, в последний миг успел узреть, ощетинившийся когтями ком яростной черноты, метнувшийся в нашу сторону, прямо с противоположного берега реки Золотянки.

Штык Щукаря поймал вторую тварь на подлёте, а его могучее плечо, бортануло меня, как плечо заправского хоккейного защитника, откинув в сторону. Снова вскочив на ноги, я увидел огромную тварь, пригвождённую к земле штыком, в центре разлетевшегося кострища.

Вверх поднялся шквал искр, а в воздухе запахло пеленой шерстью. Прогремел винтовочный выстрел и увидел, как Щукарь пытаясь удержать бьющееся тело твари, дёргает замком, досылая следующий патрон.

Мигом сообразив, что нужно делать, я перехватил пистолетную рукоять автомата и прицелившись в клыкастую морду выпустил в упор полный магазин семёрки. Такой оборот тварь прочувствовал по полной и забилась в агонии.

— Дурень, лупи по мелкой! — взревел Щукарь вместо благодарности и я, снова схватившись за двустволку, разрядил её дуплетом в прыгнувшее на нас кошкообразное существо.

Снова перезарядившись, я повторил упражнение ещё дважды, и когда первая кошка пала и наконец-то перестала пытаться подняться, снова посмотрел на Щукаря. Тот как раз выдернул штык, и принялся с силой снова и снова втыкать его в тело едва трепыхающейся и частично охваченной огнём, поверженной твари.

— Чего смотришь, давай кутай девку — приказал Щукарь и я, схватив расстрелянную на берегу, рыболовную сеть с грузилами, размахнулся и накинул её на едва дышавшую кошку.

Та затрепыхалась и тут же попыталась вскочить, при этом неистово шипя как настоящая пантера и одновременно жалобно пища как раненый котёнок. Однако вместо освобождения, она ещё больше запуталась и закрутились в несколько слоёв сети, продолжила биться, тем самым доводя себя до полного бессилия.

— Значит ты знал, что их было две — проговорил я.

— Да — подтвердил дед Щукарь.

— Павел Лукич, почему сразу не сказал? — с нажимом спросил я.

— Нельзя, чтобы большая тварь знала, что об её существование кто-то знает. Она же сука чужие мысли шкурой чувствует и только меня ей прочесть не суждено.

— Ясно. И что дальше?

— А дальше лейтенант начнется самая главная часть этого представления, мы с тобой по следу пойдём, будем берлогу искать и чистить — сказал дед Щукарь и указал на проткнутую штыком тварь.

И только в этот момент я понял, что несмотря на все, не совместимые с жизнью повреждения, она по-прежнему едва заметно дышит и куда-то упорно ползет.

Глава 14

Логово

Аномалия «Логово».

— Лукич, как думаешь, доползёт она до логова? — спросил я, при этом не сводя глаз с израненного тела твари.

— Не знаю, в прошлый раз я перестарался и тварюга не доползла — признался Щукарь.

— Значит не первый раз ты в логово хочешь попасть?

— А чего скрывать, давно хочу это непотребство прекратить. А то только вроде всё только уляжется после очередного истребления, люди нормально на Тринадцатом начинают жить, и опять новые тварюки вылезают. Ну думаю в этот раз у матки должно силёнок хватить, и она приведёт нас куда надо — неуверенно проговорил дед Щукарь и повесив трёхлинейку на плечо, принялся ловко заворачивать самокрутку.

— А с этой чего делать? — Луч фонаря прошёлся по бережку и остановился на запутавшейся в сетке малой твари.

И в этот самый момент я увидел, как заканчивается обратная трансформа молодой кошки. Шерсть слезала огромными клоками и буквально истлевала, открывая белые участки девичьей кожи, помеченные сизыми синяками, оставленными травматическими пулями.

При этом, срастающиеся в человеческий скелет кости, противно скрипели и неестественно выпирая и передвигаясь, едва не прорывали живую ткань и мышцы. Потусторонний вид происходящего дополняла, призрачная испарина, исходящая от извивающегося тела.

Как только девушка приняла свой изначальный вид, я взглянул ей в лицо и наконец узнал незнакомку, даже несмотря на посиневшую щеку и сизую шишку на лбу. Это была та самая девчонка, что стояла рядом с сельским клубом в группе местного комсомольского актива и украдкой рассматривала меня, в тот момент, когда я отворачивался.

Несмотря на обстоятельства нынешней встречи и многочисленные синяки, царапины и ссадины, я невольно залюбовался обнаженным, девичьим телом, плотно обтянутым рыболовной сеткой. Щукарь заметил мой откровенный взгляд и затянувшись самокруткой, лукаво усмехнулся.

— Да, согласен, справная девка — изрек дед и довольный собой выпустил струйку самосадного дыма. — Значится так, здесь её оставлять никак нельзя, так что давай лейтенант, кидай её на плечо, а потом, когда закончим дела с маткой, решим, что с молодой кошкой делать.

— А она у меня на плече, снова когти отращивать не начнёт? — с опаской поинтересовался я.

— Нет. Матка силы слишком много потеряла, да и мозги подрастеряла. Так что никакого прямого контроля у неё не получится. А сама девка обернуться в кошку не сможет. Да и не помнит она сейчас ничего из того что пять минут назад вытворяла, а когда оклемается и кое-чего вспомни, уже белый день стоять будет, и мы сможем ей мозги вправить.

Выслушав Щукаря, я поднял необычайно лёгкое тело и закинул постанывающую девчонку на плечо, а затем указал на Шпалу. Парень по-прежнему, лежал на берегу и вращая глазами, бормотал что-то себе под нос.

— А с этим голожопым чего делать.

— Этого полудурка лучше тут оставь. — Щукарь отмахнулся. — Потом вернёмся и, если не сбежит с дуру в тайгу, мы его с собой возьмём.

Вытянув из ножен тесак, я на всякий случай рубанул по верёвке, идущей от бревна к хитрой петле на шее Шпалы, оставив от неё полуметровый обрубок. После этого подобрал двустволку и вернулся к деду Щукарю, бредущему за изувеченной тварью, которая всё увереннее и увереннее ползла вдоль берега Золотянки.