Ведьмак с Марса 5

В высшей точке траектории притяжение Земли перестало действовать на нас, и несколько минут мы парили в невесомости. Если бы не ремни, надёжно пристегнувшие нас к креслам, мы могли бы полетать по салону челнока. И похоже было, что эта мысль посетила мою невесту — она потянулась было к застёжкам креплений, но осторожность взяла верх над желанием развлечься. Когда сила тяжести вернётся, можно насажать синяков и ссадин, рухнув с пусть небольшой, но всё-таки высоты, и хорошо, если в кресло, а не в проход между сиденьями.

Спустя два часа мы наконец приземлились в космопорту Екатеринбурга. Эта площадка была куда более оживлённой, чем в Нови-Саде, и поток пассажиров и грузов, которые прибывали и отправлялись во все концы Земли и Солнечной системы, был одним из самых плотных на материке.

— Нам сюда, — я быстро сориентировался по карте на планшете, подхватил невесту под руку и повёл её к стоянке такси. Заранее заказанная машина уже ждала нас.

— Ты всё по секундам рассчитал? — не утерпела Снежка.

Я серьёзно кивнул, садясь вместе с ней в такси.

— В Преображенский парк, — назвал я адрес. — К южным воротам.

Снежана посмотрела на меня большими глазами. Она уже поняла, куда мы направляемся…

Парк граничил с кладбищем, на котором давно никого не разрешали хоронить. Но для некоторых делали исключения… Например, для всемогущего Старого Медведя.

И его жены.

Я вёл свою невесту по тихим лесным дорожкам, соединяющим парк и кладбище, превратившееся в вековой лес. Карта не подвела, вывела нас точно к нужному сектору. Жестом фокусника выудив из куста большой букет белых гладиолусов, я вручил его Снежке.

— Мамины любимые… — прошептала девушка, утыкаясь в цветы лицом. — Спасибо…

Могила Полины Медведевой выглядела ухоженной. Вырезанная из белого гранита фигура покойной сидела на краю надгробной плиты, опираясь на неё ладонью. Я невольно залюбовался искусством резчика: портретное сходство было передано идеально, сама статуя выглядела живой. Казалось, сейчас она поднимется и встанет, приветствуя свою дочь…

— Мама… — всхлипнула Снежка, бросаясь к могиле. Потом оглянулась на меня.

— Я же обещал, — негромко сказал я, обняв её, чтобы она могла выплакаться, не чувствуя себя одинокой и покинутой.

А Рюрик всегда выполняет свои обещания.

— Я даже на похоронах не была, — тихо сказала Снежка, когда поток слёз утих. — Отец сразу отправил меня к Магнусам… А потом не разрешал побывать здесь. Как будто меня тут сразу убили бы и съели.

— Он пытался защитить тебя, — так же тихо сказал я. — Он отец, и ты — всё, что у него осталось. Конечно же, он за тебя боится…

— Теперь я это понимаю, — она чуть заметно покачала головой. — Но не могу принять то, что я потеряла мать, а отец ушёл мстить и забыл вернуться…

— Давай присядем? — предложил я. — Тут скамеечка есть удобная…

Это была целая каменная скамья, вырезанная, как и надгробие, из белого гранита.

— Думаешь, он прилетает сюда, чтобы посидеть и поговорить с ней? — спросила Снежка.

— Уверен в этом, — ответил я, садясь на скамью и притягивая к себе невесту. — Садись ко мне на колени, так будет теплее. Камень холодный, замёрзнешь.

Снежка послушно устроилась у меня на коленях, обняв мою шею, и затихла в моих объятиях. Сквозь термокомбинезон я ощущал, как её тело порой вздрагивает, но не от холода., а от запоздалых судорожных всхлипываний.

— Знакомься, мама, — сказала она вдруг. — Это мой жених, Юлий. Он настоящий Рюрик, представляешь? Свалился на меня с Марса.

— Можете спать спокойно, — поддержал я, — ваша дочь в надёжных руках.

Я обнимал её и слегка покачивал, словно держал на коленях ребёнка. Снежка плотнее прижалась ко мне и наконец перестала всхлипывать, словно эти простые слова наконец успокоили её окончательно. Было необыкновенно тепло и уютно на душе сидеть с ней в обнимку под пологом вековых деревьев, слушать пересвисты ночных птиц, ощущать, как тёплое дыхание девушки шевелит волосы на виске…

Статуя смотрела на нас и, казалось, улыбалась в ночной темноте. Если после смерти действительно что-то существует, и мёртвые могут слышать живых, думаю, душа Полины Медведевой сегодня обрела покой.

Рассвет застал нас уже на обратном пути в Нови-Сад. Ещё один суборбитальный перелёт вернул нас в Сербию. Всю дорогу Снежка была непривычно тихой и подавленной, и я не стал тащить её на улицы города. Пусть погорюет спокойно.

Завтрак в номер немного развеял тучи. После бессонной ночи её сморило, и она уснула рядом со мной, доверчиво прижавшись к моей груди. А я с пользой провёл те несколько часов, пока Снежка спала, обнимая её одной рукой. Вторая была занята смартом.

Тестирование новой модели мобильного доспеха шло полным ходом и с большим успехом. Команда, в составе которой отправился мой «Палач», уже успела отравить жизнь пиратской флотилии, занимавшейся грабежом торговых караванов. Пилоты были счастливы, полны впечатлений, и охотно этими впечатлениями делились. Правда, немного позавидовали нашему со Снежкой времяпрепровождению, очень хотели отведать сербской кухни, и я взял на заметку это желание. До выкупа «Хвоста кометы» оставалось всего ничего, и если я приглашу туда шеф-повара, который будет делать плескавицы и чевапи — пожалуй, смогу составить достойную конкуренцию Александре. А может, договорюсь с ней, и мне будут поставлять говядину вагю со скидкой? Древние рецепты и древний сорт мяса прекрасно дополнят друг друга.

Отдых и туризм нам достались благодаря Департаменту, который хотел сделать приятное моей невесте. Но, конечно же, у меня на эту поездку были свои далеко идущие планы. И касались они не только будущего кафе, которое я собирался сделать нашей штаб-квартирой под руководством Лизы…

— Извини, — прошептала, проснувшись, Снежана.

— За что? — удивился я. — Ты устала, тебе надо было поспать.

— Ну, ты упоминал о медовом месяце, — напомнила она мне. — А вместо этого… Я что-то совсем раскисла.

Я приподнял её личико за подбородок, заглянул в рубиновые глаза.

— Мне вполне достаточно того, что ты просто рядом. С тобой я почти забываю о том, через что мне пришлось пройти. Поверь, я знаю, что такое терять близких…

Снежка моргнула. До неё, похоже, только сейчас дошло, что я засыпал одним из великих, а проснулся в мире, где я — последний из своего рода, и прошли уже целые века с тех пор, как они жили, но для меня это было только вчера… И как мне было тяжело вспоминать их всех, навсегда и безвозвратно потерянных для меня.