Ведьмак с Марса

— То есть рай мне не светит? — без видимого огорчения уточнила Микаэла-Мария-не забыть бы снова, что там дальше.

— Только если там предложат больше, — подтвердил я. — А в раю, если верить священным писаниям, практически сплошь бессребреники, так что сама понимаешь… Без подписанного договора тебе будет доступно только базовое обслуживание.

— Что же там такого насовали, что для полного доступа надо чуть ли не в рабство продаться?! — вырвалось у неё. — Вы там что, производителя «Монарха» под шумок ограбили?!

Ух какой пожар, надо ковать железо, пока горячо. Я переслал ей файл спецификации. Нет, не было ни малейшего риска, что она сможет рассказать другим про начинку «Палача». Система выдавала заданные параметры, но что можно по ним понять, кроме того, что этот старичок способен дать несколько очков форы многим современным моделям? Тому же «Монарху», например…

Она могла подозревать, что внутри скрываются новейшие разработки, которые каким-то чудом остались незамеченными в топовых кланах. Но была бы настолько же далека от истины, как порноролик — от самой прекрасной истории любви всех времён и народов.

Девушка открыла его, и по мере чтения я смог наблюдать все стадии перехода от «ЧТО?! ТАКОЕ СТАРЬЁ?!» до «Ооооо, дас ист фантастишь!»

— Встречный вопрос, — наслаждение видом округляющихся глаз и ротика вещь замечательная, но о деле забывать тоже было нельзя. — То есть за право работы с ним ты таки готова продаться? И почему я тогда должен работать именно с тобой?

— Э… — на меня уставилась обиженно-умильная моська, словно я отобрал леденец у ребёнка, и она того стоила. — Да я за него убить готова! Фигурально конечно… или… эм…

— Посмотрим на ваше поведение, — я протянул руку для закрепления пока ещё устного договора. — Юлий Марс, позывной Ведьмак.

— Имя длинное, можно просто Михалыч. Или Миха, — пальчики у неё оказались тёплые и сильные. Всё как я люблю.

Она осеклась.

— Ведьмак? Что-то знакомое…

Я загадочно улыбнулся, мысленно принимая ещё одного человека в свой немногочисленный фан-клуб. Но надо было отвлечь её, пока она не вспомнила. В мои планы не входило так рано раскрывать что-либо о себе. Особенно такие подробности.

— Потом как-нибудь расскажу, — пообещал я, с явной неохотой выпуская руку Микаэлы. — Хочешь посмотреть вживую на «Палача»?

Конечно же, она хотела.

***

Техники, которые принимали мой мех, поглядывали на нас с нескрываемой усмешкой. Они думали, я наплёл Михе три короба вяленых арестантов про крутизну машины, с которой ей предстоит иметь дело, и ждали неизбежной развязки. Пощёчин там, пинков по самому драгоценному, мата — и бегства девы от экспоната археологического музея.

Я их взгляды спиной чуял. Но смотрел не на них, и даже не на модуль, который мучительно медленно открывался. Для Микаэлы — медленно, она чуть не пританцовывала от нетерпения.

Расстрел из турболазера мне сейчас не грозил: я мог пялиться сколько угодно и на что угодно, она бы ничего не заметила. Всё её внимание было приковано к тому, что скрывалось внутри модуля. И я смотрел, как она переминается, как в такт движениям колышутся обтянутые топиком груди, и не мог заставить себя отвести взгляд.

И никак не мог решить: шестнадцать лет — это преимущество или проблема в моём случае? С одной стороны, с моими-то познаниями и опытом, да с гормональным ураганом этого возраста — можно такие вершины брать, что шлем слетит, если голову запрокинуть.

С другой — самоконтроль я, похоже, натренирую здесь просто невероятный. И вот этим заниматься совсем не хотелось. А придётся…

— Наконец-то! — выдохнула Миха, устремляясь к открывшемуся модулю и жадно разглядывая его содержимое. — Какой красавец!

Интересно, сколько парней в этой Академии мечтают услышать что-то подобное в свой адрес? И если кто-нибудь за нами сейчас подглядывает — сколько у меня в ближайшее время появится вызовов на дуэль?

Но я был с ней полностью согласен: «Палача» отличала от более поздних моделей доведённая до совершенства соразмерность пропорций и выверенная, практически ювелирная красота линий. Он был красив той особенной, хищной, опасной красотой, которая присуща только оружию — и ещё, пожалуй, дикому зверю.

Не в последнюю очередь поэтому выбор пал именно на него. Если старая поговорка права, и мальчики никогда не вырастают, просто игрушки у них становятся всё дороже, то «Палач» был одной из лучших дорогих игрушек.

А после того, как его модернизировали, стал самой лучшей. Без всякой ложной скромности.

— Ты же понимаешь, что меня после выпуска с распростёртыми объятиями ждут в любой крупной компании? — не отрывая взгляда от меха, спросила Миха.

— Ага, — подтвердил я. Микаэла-Мария начала набивать себе цену. Хорошо, поторгуемся. К торгу мне тоже не привыкать. Собачью упряжку сожрал на этом. И не одну, пожалуй.

Равнодушие в моём голосе её задело. Похоже, она очень дорожит своими достижениями, и ей не очень-то нравятся, когда к ним относятся как к погоде позапрошлогодним летом?

— Да мне «Нью-Форды» и «Феррари» предлагают стажировку! — это прозвучало почти обиженно.

— Круто, поздравляю, — я пожал плечами. Главное — не пережать, а то расплачется и убежит. И обидится насмерть. И то, и другое будет плохо, а женские слёзы я вообще очень плохо переношу. Сырость рядом с моим мехом — нет уж, увольте…

— Que carajo quieres, malparido?! — выпалила она.

Не силён в испанском. Кажется, меня обозвали сукиным сыном, судя по интонации?

— И я не могу влезть внутрь этого красавца? — вот даже не знаю, чего в её голосе было больше — обиды, возмущения, или мольбы?

— Неа, — безжалостно подтвердил я.

Новая тирада звучала минимум на трёх языках, один из которых я не опознал. Но интонации в переводе не нуждались.

— Всё именно так, — невозмутимо подтвердил я.

«Милая, ты даже не представляешь, насколько я хуже того, что ты обо мне думаешь…»