Ведьмина доля

— Чушь! — повторила Томка сердито. — Мы с тобой и сделали дохрена, и прикрыть бы смогли, а нас выставили вон, как глупую шпану! Зато всю заклинательскую ораву взяли! — и гневно фыркнула: — Будто бы заклинатель сможет справиться с бесом на его территории!

— А ты сможешь?

После душа и сытного обеда (а особенно — после вожделенного «прощания» с хуфией) меня разморило окончательно, и я бы с удовольствием завалилась спать на сутки-другие. И мне даже удалось поспать пару часов, пока Томка готовила обед, но… Но. Чувство своей территории не давало покоя. Оно зудело и дрожало внутри, беспокоя и нервируя. И убойная доза успокоительного не помогала.

— Естественно, — Томка высокомерно сверкнула желтыми глазами. — Бес с «углем» и силой ведьмы — это тебе не обычная нечисть из подворотни. Здесь моё второе "я" всегда боялись использовать… По принципу «не буди лихо, пока оно тихо». Но сейчас, когда она проснулась, и мы действуем заодно…

Я хмыкнула и вновь взялась помешивать кофе.

Подруга соскочила с подоконника, неприкаянно побродила по кухне, зачем-то вытерла и без того чистый стол, отшвырнула тряпку и зарычала:

— Ненавижу… Бесят!

В нашей паре обычно так возмущалась и дергалась я, а она была рассудительной, сдержанной и умной. Но сейчас то же чувство территории и беспокойство сносили у Томки крышу. И я решила для разнообразия побыть рассудительной, сдержанной и умной:

— Том, ты же понимаешь, что на подпитку двух ведьм сил «камня» нужно как на десятерых заклинателей. А десять заклинателей… это десять заклинателей. Это мощь. Пока мы будем лупить пару бесов, они шустро усыпят всю округу и продержат чары столько, сколько нужно, — и после паузы неуверенно добавила: — Да и тетя Фиса запретила…

— Уль, я тебя не узнаю, — она посмотрела насмешливо и иронично. — Когда это тебя ее запреты останавливали? Когда это ты отказывалась лезть туда, куда нельзя? Я думала, ты вперед всех в тюрьму рванешь, только отвернись. А не отвернутся — так воздухом-сквозняком просочишься.

Сказать, что слова Раяны о свойствах отцовского подарка перевернули во мне всё с ног на голову?.. Я снова посмотрела на браслет и вздохнула про себя. Да, пора менять отношение к собственной жизни. И не искоренять неистребимый страх смерти, а беречь себя… ради тех, кто любит.

— А я не узнаю тебя, — пожала плечами. — Это ты-то, вечно орущая и грозящаяся придушить, если не уймусь, пихаешь меня в мир мертвых?

Томка отодвинула стул, села рядом и усмехнулась:

— Улька, я же тебя старше. Я же тебе сопли вытирала. И до Ночи выбора, и после, когда ты выла от Изольды Дмитриевы и ревела у меня на плече, ненавидя и наставницу, и ее методы. И я порой забываю, что ты выросла. И стала сильной и опытной боевой ведьмой. И ты — нечисть, единственное родное по духу существо, которое знало про мою бесиху и не боялось. Ни её, ни нас с ней. Ты — мой друг. Конечно, я не хочу тебя потерять. И всегда буду на тебя орать. Но сейчас… Сейчас мне бы твоя помощь… не помешала. Хотя бы теоретическая. Ты в теме, а я — не очень.

Теперь я посмотрела на нее иронично. Сама-то верит эту в «теоретичность»?.. Выпила наконец несчастный кофе, откинулась на спинку стула и рассеянно посмотрела в окно. Метель мела так усердно, что, кажется, утром людям придется выпрыгивать из окон, дабы откопать двери подъездов…

…а в тюрьму ушли уже три часа назад. И, пожалуй, я согласна с Томкой. Я лучше там кончусь, чем здесь рехнусь от беспокойства. И хочу лично убедиться, что всё получилось. И если «тюремная бригада» не справится, завязнув в драках с нечистью, я не их буду винить, а себя — потому что сидела на попе ровно и не сделала ничего… безрассудного и очевидно глупого. И, пока Совесть не изменила окончательно мои новые жизненные взгляды…

— Для начала нам нужен проводник, — я встала и подошла к окну. — И я знаю, где его достать — не мертвого, как в легенде, но…

— Где? — Томка аж подскочила, едва не уронив стул. — Кто?

— «Кошки», — пояснила, обернувшись. — Ангелина и Толик. Это и их территория. И вряд ли им захочется покидать насиженное место из-за повторения тюрьмы. Думаю, они согласятся проводить. Дальше. Ключ — прямой путь до тюрьмы. А ключ, то есть Зоя…

— …это запах, — подруга улыбнулась. — Да, я его хорошо помню. Пойдем по ее запаху, как по тропе. Что еще?

— Самое сложное — жизненные силы. Где их взять?

— Я думала об этом, — Томка наморщила нос. — Теоретически мы с тобой… немного местные. То есть тамошние. Нечисть же родом из мира мертвых, бесы — точно. У меня должен быть иммунитет, хотя моя бесиха и родилась здесь. С тобой сложнее. Но если мир меня примет, я смогу подпитывать тебя.

— Если? — повторила тихо. — Теоретически?

— Бредово, да, — согласилась она, — но, Ульяш, — и желтые глаза тревожно блеснули, — мы должны там быть. Наше дело не закончилось. Я это чувствую, да и ты… тоже.

Я кивнула согласно.

— Что еще?

— Еще — Пламя, — я припомнила прощальную речь тети Фисы, — которое жаждет подселиться к живому и убивает неготовую ведьму. И я не знаю, в каком оно виде, успели ли его собрать… Тетя Фиса сказала, что оно покидает хуфий-стражей и сидит в тюремных камнях, пока собственно тюрьма не пролезла в мир живых. Может, оно набросится на нас, а может… и хорошо, что набросится, — я бодро улыбнулась. — Быстрее найдут и соберут.

…если уже не собрали, а мы мечемся почем зря. Или — не соберут и не вынесут. И тюрьма опять отдалится от мира живых, чтобы вынырнуть через сто шестьдесят лет. И пока она рядом… надо успеть.

— Теоретически нас Пламя убить не должно, — заметила Томка. — Мы подготовленные.

И я поняла, о чем она. О нечисти. И об обостренном чувстве своей территории.

— Это… тринадцатая сфера?

— Вероятно, — подруга склонила голову набок и прищурила желтые глаза. — Мы, ведьмы, давно перестали быть теми, кем должны быть. Превратились в бизнес-структуру. Делаем деньги вместо того, чтобы делать добро, и делать бескорыстно, потому что такова наша суть. Ведьмина доля. Так сказала Анфиса Никифоровна, прощаясь. И добавила: делайте то, что должно, а не то, за что заплатят, и будет вам и тринадцатая сфера, и Пламя, и истинная мощь ведьмы и Круга. Думаю, смерть от Пламени нам не грозит. Примем и усвоим. И все давно к этому идет. Что еще?

— Обратная дорога. И опять «кошки».

— В общем, выдвигаемся, — подытожила Томка.

Выдвинулись мы быстро. Переоделись, по уши залились допингом и отправились в метель. На выходе я позвонила Ангелине, и она сходу, не слушая объяснений, сказала, что будет ждать у фонтана. «Кошки» всё чуют. Томка в лифте обвешала меня амулетами, как новогоднюю ёлку. Я покорно стерпела. Эх, Жорик-Жорик… и Кирюша…

На улице сгустились снежные сумерки. Я натянула до бровей шапку, замоталась в шарф, надела перчатки и села верхом на коврик, поджидая Томку. Та устроилась позади меня и кивнула. И мы рванули. Экономя силы, я не стала использовать колпак — допинг, конечно, помог, и усталость сменилась полным сил возбуждением, но изношенность… Никуда не делась. И впервые в жизни меня посетило сомнение — в выбранном мероприятии, собственных силах и собственном же психическом и умственном здоровье. Согласиться на такую авантюру могла только ненормальная… Но Томка права. Это мое дело, и я не успокоюсь, пока не закончу.