Ведьмина дорога
Шрифт:
Магде стало не по себе.
Как будто чей-то взгляд — холодный, равнодушный и неодобрительный — шарит по холму, отыскивая непокорную ведьму.
Арне, спотыкаясь, брёл вокруг холма, держась примерно середины склона. Он потерял чувство направления и не знал теперь, куда ему следует выйти. Надо было найти пролом в стене — не западный — войти в развалины и попробовать оттуда вернуться к судилищу.
Надо было.
Достанет ли у него сил?
Тело едва слушалось, мускулы были как каменные, ноги с трудом сгибались. Нельзя несколько раз оборачиваться в одну ночь. Особенно если ты молод, если ты недавно стал оборотнем, если…
Разгорячённое
Но он брёл. Пролома всё не было видно.
— Взгляните, сёстры, — раздался сбоку восхищённый шепоток. Арне устало повернул голову. Народу на встрече было так много, что он уже не обращал внимания, если чуял кого-то рядом с собой. Большинство учуянных просто отдыхали и развлекались в своё удовольствие — некоторые таким омерзительным образом, что Арне старался не поднимать глаз и лишний раз не принюхиваться.
— Какой хорошенький, — подхватил второй голос. Чуть в стороне от пути рыцаря стояли четверо девушек. Совершенно обнажённых. Они улыбались, протягивали к нему руки…
Арне потряс головой.
От них ничем не пахло.
Вовсе ничем.
Морок.
Обман.
Он обошёл их стороной, а странная компания со вкусом обсуждала его мужские стати. У оборотней очень острый слух, поэтому бедный юноша ещё долго оставался ярко-красного цвета.
Вокруг Магды сплетались нити. Колдовство. Магия. Волшебство. Неважно. Нити, холодные, белые, раскалённые, мерцающие для того, кто умеет смотреть. Паутина. Паутина, в которой можно трепыхаться, но не вырваться. Хор за стеной пел и пел, взывая к Освободителю, убеждая его принять душу ведьмы. Дать ей освобождение. Взывал к Врагу, убеждая его сделать из Магды бездушное орудие. Колдовской силы как будто даже прибавлялось — орудию, которое будет создано, нужно быть способным на многое. Воля уходила, исчезала, словно вода впитывалась в землю. В отчаянии Магда схватила прут и рубанула по туго натянутым нитям, которые проходили сквозь само её существо — и обнимали её. И связывали. Они были повсюду. Голоса пели. Магда развернулась и ударила снова. Ещё и ещё. Нити пели. Нити тянулись. Муха может трепыхаться в паутине, может оборвать одну-две нити, но паук всё равно дождётся добычи.
— Освободитель! Ты царишь вне нашего мира! Ты — свободен, неподвластен Создателю. К тебе взываем мы. Верим в Освобождение! Ждём Освобождения! Приблизим Освобождение! Воля твоя ведёт нас. Ты дал нам силу. Дал власть порвать оковы. С именем твоим мы живём. Чая встречи с тобой, мы умираем. Прими же свою дочь. Дай ей силы порвать оковы! Дай ей волю отвернутся от соблазнов! Прими же её! Прими же её! Прими же её!
Магда долго металась по судилищу, но силы оставляли её.
…мухе не вырваться из паутины…
…паук всё равно дождётся добычи…
Она уставала.
…невозможно противостоять высшему посвящению…
…их слишком много…
— Она мечется. Она прячется. Она поймана оковами мира. Она скована путами. Освободи же её! Дай её глазам своё зрение! Дай её разуму своё понимание! Дай ей увидеть ловушку, в которую схватил её Создатель. Помоги ей! Помоги ей! Помоги ей!
Устало спотыкаясь, Магда вернулась под платформу.
У неё не было больше сил бороться.
Арне кружил вокруг крепостной стены, высматривая,
вынюхивая, как бы ему пробраться внутрь. Как бы ему обмануть сторожей. Не сразу ему улыбнулась удача. Он потерял направление уже давно, забыл, где восток, где запад. В развалинах Гандулы было тихо. Как будто разбитые стены отрезали всё праздничное веселье. То тут, то там стояли шатры, где-то были натянуты матерчатые стены, призванные разделить пространство замка для уже непонятно чьих нужд. Стены эти превращали развалины в настоящий лабиринт, а волчье чутьё только мешало поискам, ощущая все запахи сквозь ткань и не объясняя, куда идти.Но вдруг — запах. Знакомый, любимый, дорогой запах. Смесь трав, которая всегда слышалась от Бертильды, даже когда она была невестой Дюка. Арне рванулся в ту сторону и — увидел. В порванном платье, босая, простоволосая Бертильда казалась ещё краше, чем прежде.
— Ты нашёл меня, — всхлипнула девушка и рванулась к Арне. От неё не пахло вожделением как от той, другой, только недавно пережитым страхом.
Юный рыцарь забыл обо всём и — шагнул, заключая любимую женщину в объятья.
Он нашёл.
Он справился. Он…
…если у чего-то нет запаха или оно пахнет не тем — не верь глазам. Этой ночью не верь глазам…
От Бертильды пахло травами. Её травами, которыми она умывалась. Которыми она лечила. Которые она носила с собой. Но чего-то не хватало.
Запаха.
Запаха её тела.
Того, который отличен у каждой женщины.
Того, который отличен у каждого человека.
…если она упадёт тебе в объятья, не верь…
Бертильда не любит его. Не ждёт от него защиты и помощи. Бертильда сама хочет оберегать его.
…она скажет что-то очень простое…
…может быть, будет ругаться..
Оборотня вдруг охватил страх. Страх смертельной ловушки. Он рванулся из объятий и девушка от неожиданности не успела сомкнуть руки. Лицо её исказилось, нижняя челюсть странно отвисла, из верхней выросли длинные клыки.
Вампир. Они умеют отводить глаза. Они умеют казаться тем, кого ты хочешь увидеть. Они знают, чего ты ждёшь.
Незнакомая вампирша зло сверкала глазами. От неё вовсе не пахло травами, пахло кровью и злобой. Арне чувствовал — она сейчас бросится. Она хотела его, хотела его кровь, она почти получила её. Она сильнее. Быстрее. Опаснее. Она не бросается только потому, что хочет насладиться страхом своей жертвы.
Арне облизнул губы. Он был оборотень. Он не хотел с этим смиряться, но он был оборотень. Проклятый. Прозревший. И он пришёл на встречу прозревших, туда, где все проклятые заключают между собой перемирие.
Освобождение. Он должен сказать что-то про Освобождение.
— Жду… — нет, не так. — Верю…
Вампирша подобралась, собираясь прыгнуть. Но это была игра, так кошка играется с мышью. Хотела бы — он бы даже не заметил её движения.
— Приблизим Освобождение, сестра, — вспомнил юноша нужные слова.
Незнакомая вампирша зло скривилась, однако лицо её стало почти человеческим. Клыки исчезли.
— Приблизим его, брат, — кисло ответила она.
Завизжала — тонко, нестерпимо. Арне завыл, не в силах выдержать пронзительный визг вампира. А девушка закрутилась вокруг своей оси. Мгновение — и с холма сорвалась огромная летучая мышь. Отклонилась от высоко натянутой матерчатой стены и исчезла в ночной темноте. Арне перевёл дыхание. Ноги подгибались, спина была совершенно мокрая.