Ведьмина лавка

Хотя для Джо было важнее не расстояние, а то, что с Сэмом он познакомился сразу, как приехал в Хос. Тогда первым делом велели съездить в крепость. Сэм, как и Джо, считался простым магом на службе короля, не его начальником. Но раньше этот парень в одиночку занимался охраной южных рубежей. И только после последней короткой войны в Хос назначили еще одного – Джонатана.

Джо до сих пор не представлял, как Сэм со всем справлялся один. И потому очень его уважал. Он написал короткое письмо в крепость Литергии, мол, бывают ли такие призраки, чтобы высоко поднимались от земли, улетали далеко от воды, и вообще, как часто сам Сэм встречал их на перекрестках сухих дорог. Спросил заодно про пыльцу, от которой у него истратился резерв, и оставил письмо на столе, чтобы Вик отнес в почтовую башню.

«Ну ведьма придумала. Сын!» – Джо усмехнулся, вспоминая совершенно на него непохожего черного постреленка. Ему вдруг даже захотелось заглянуть к Мэри, чтобы… Джон и сам не понял для чего. Просто злость утихла, вспомнилось, что девчонка казалась измученной и хрупкой. Маг одернул себя, напоминая, что у него спит не кто-то там, а девушка, и он должен быть на страже ее чести, наверное. Так сказать, блюсти.

Елки-палки, блюсти. Джон хмуро стащил сапоги и рубаху, потом подумал, снова ее надел и лег в кровать в одежде. Чтобы блюсти. И сам усмехнулся, но уснул все-таки одетым.

Глава 6

Мэри не помнила, когда так хорошо спала. Вчерашний день и весь ужас (запах гари, крики людей) будто бы скрылись за пеленой. Она не забыла, просто отчего-то перестала зацикливаться на случившемся.

Хотя весь вечер хотела трясти каждого жителя Хоса и кричать в лицо: «За что?!» Но вместо этого она пыталась спрятаться, а потом держать себя в руках рядом с магом, который вроде бы ее спас, но все равно делал недостаточно. Потому что он обязан был защищать и объяснить другим, что нельзя с ней плохо обращаться! С первой минуты. Но маг уехал, а она сидела и боялась призраков, которые оказались людьми.

Так Мэри думала, пока они шли, и даже за ужином считала его виновным в таком к ней отношении. Джонатан Борк не лучше других жителей Хоса, вертелось в голове. В ней бушевала обида на весь мир и на каждого отдельно взятого человека.

Но, проснувшись, Мэри увидела оставленные оладьи и даже улыбнулась. Буря в душе поутихла, а после пришла мысль о клятве, которую она повесила на мага без спроса. Что бы чувствовала сама Мэри, если бы незнакомец привязал ее колдовством, из-за которого можно лишиться рук?

После завтрака Мэри снова пошла спать. На нее неожиданно навалилась вся усталость, копившаяся недели. Возможно, она навалилась потому, что в доме мага было безопасно, в отличие от других мест. Двери, окна и даже стены опутывали тонкие нити заклинания, которое Мэри почувствовала, когда поела. Примерно такие же чары стояли в доме отца, и никто не мог пробраться к ним тайком. Потому впервые за многие дни побега она спокойно уснула. Причем с мыслью, что, несмотря на холодное окончание разговора, Джонатан Борк остается ее защитником, даже если сам того не хочет.

Поздно вечером ее разбудил скрип открывшейся двери и быстрые шаги. Маг вернулся. Паутинка охранного заклинания как будто стала ярче, приветствуя, а потом снова растворилась на стенах.

Мэри собралась очень быстро. Она переплела косу, расправила измятое платье как могла, хотя ему не помешал бы утюг, а лучше стирка, и вышла в кухню. Там правда нашелся Джонатан. Он сбросил куртку и закатал рукава рубахи, чтобы разжечь печь. Борк деловито пошуршал в продуктах, а потом поставил сковороду на печь.

– Добрый вечер, – сказала Мэри, а маг вздрогнул и резко обернулся.

– Ага, – буркнул он и отчего-то замер, рассматривая Мэри. Да еще так удивленно и вместе с тем пристально, что стало не по себе.

Потом он повернулся обратно к сковороде и разбил два яйца.

– Ты ужинала? – спросил Борк.

– Нет.

Джонатан разбил еще два яйца, посолил, перемешал прямо на сковороде.

– Ну как ты тут вообще? – поинтересовался он и сел за стол. Выглядел маг смертельно уставшим, под глазами залегли тени, и скулы как будто стали резче от густой щетины.

– Откровенно говоря, я весь день проспала, – призналась Мэри. – У вас удобный топчан.

Маг усмехнулся, словно она пошутила, а потом стал очень серьезным.

– Нам надо поговорить, – сказал он и побарабанил пальцами по столу. – Это насчет женщин, у которых можно было бы открыть лавку.

– Они отказали, – поняла Мэри.

– Сказали, подумают… Я еще поспрашиваю у пары человек, так что ты еще найдешь себе место.

Вряд ли он получит положительный ответ, мелькнула у нее мысль.

За короткое утро, пока ела оладьи, Мэри многое обдумала и поняла – нужно что-то менять. За последние два месяца она не раз убегала, но хватит обманываться – от того, что она ведьма, не убежать. Она тихо говорила (почти всегда с момента, как покинула дом), но ее не слышали. Она считала, что маг ей почти не нужен, думала, справится сама и не будет обузой никому, но оказалось, без защиты можно просто сгореть. Очевидно, что она во многом ошибалась. Осталось понять, как все изменить.

Девушка глубоко вздохнула, собираясь с силами.

– Скажите, господин Борк, а не лучше ли, если я останусь здесь, у вас? Я не южанка и ведьма, многим совершенно все равно, где и с кем я живу, – проговорила она.

– А что бы сказал твой отец или мать, если бы узнали, что ты живешь с холостяком под одной крышей? Ты же еще, считай, ребенок. Да и дело же не только в тебе.

– Мне двадцать пять, если помните, я…

– Слушай, ну хватит врать, – устало оборвал маг. – Скажи правду, тебе хоть восемнадцать есть?

Мэри показалось, что Борк даже скрестил пальцы, и улыбнулась. Сложно было сдержаться, видя искреннюю надежду и вместе с тем смирение в глазах Джонатана Борка. Обида на весь мир и особенно на мага после сна и хорошей еды отступила. А вот мысль, что из всего Хоса сейчас важнее всего дружить с Борком, наоборот, вертелась в голове все настойчивее.

Она села напротив мага, расправила юбку и произнесла:

– Мне восемнадцать. Мама умерла в день моего десятилетия, после долгой болезни. Она не узнает, что я поселилась в доме мага. А отец, с которым я жила до последнего времени, посчитал: раз мне исполнилось восемнадцать, то я могу сама о себе позаботиться, – сказала Мэри, изо всех сил стараясь сохранить лицо.

Хотя при упоминании отца это выходило из рук вон плохо. Родной человек решил отдать ее чужаку и даже не спросил. Впрочем, об этом Джонатану Борку знать совсем не нужно.