Ведьмина ночь

— Дальше… собрал дружину.

— Вот-вот, взял и собрал… — проворчал Мор. — Ну откуда он её мог собрать? По сусекам поскреб? Разве что с собой приволок.

— Это тоже допустимый вариант развития событий, — согласился Горислав. — Главное, что войско появилось, и князь пошел со Святижа…

— Существование которого вообще не доказано.

— Это потому что дед запретил раскопки проводить.

Я вдруг ощутила, что у забора кто-то есть. Не враг, но и дозволения пройти ему не дано. Значит… понятия не имею, что это значит.

Но тут у Святы зазвонил телефон.

— Пицца приехала!

— Я принесу! — Мор вскочил и бросился к двери. Свята фыркнула:

— Принесет он… как бы не сожрал по дороге.

— На самом деле Святиж во многих рукописях упоминается, но только где-то до начала двенадцатого века. А дальше — тишина, — Гор на такие мелочи, как пицца, отвлекаться не собирался. — Вроде как сгинул. А куда? Как? В результате природного ли катаклизма? Войны? Но в любом случае упоминания бы остались. А тут раз, нет города.

— И князя, — проворчала я.

— И князя… именно. Мне кажется, что их таинственное исчезновение как-то связано. Тем более, что именно тогда впервые упоминается Упыревка. Причем в контексте, что князь вышел из Святижа воевать брата своего. То есть, в рукописях есть брат, но это тоже может быть метафорой. Братьями часто называли не родственников по крови, а людей, облеченных властью.

Князь пропал.

Город пропал.

А проект туристического развития региона остался.

— Князь к этому времени сумел подчинить окрестные земли. Дошел до реки Славуты. И на озере Вершнем велел заложить новый город. А сам двинулся к Упыревке… и не он один. Святополк, именуемый Карачуней [1] , тоже собрал свои войска, призвав в союзники двух дядьев и еще женину родню. А следовательно, он видел во Всевлоде угрозу.

1

Все упомянутые князья — суть плод воображения автора.

Про Святополка нам рассказывали. Правда, уже не помню, что именно, но это имя точно в летописях засветилось.

— Однако с выходом они промедлили. А когда добрались к Упыревке, то стояли три дня и три ночи. А после пошли обратно.

— Погоди, — я потрясла головой. — То есть один князь пришел. Второй. И…

— В том и дело! Что Всеволода при Упыревке не было! Ни его, ни войска его… и когда Святополк добрался-таки до Святижа, то… города тоже не обнаружил. Причем в летописи говорится, что «град зникши». И еще про гнев божий.

Ага.

Интересно.

— Святополк вернулся в Упыревку, присоединил земли сии к своим владениям, и отбыл восвояси. Вот и все.

— И что? Не искали?

— Искали, конечно, — Мор вошел, держа на одной ладони целую гору коробок, которую чуть придерживал второй рукой. Сколько ж они заказали-то? Хотя… организмы молодые, растущие. — И теперь время от времени…

— Деду каждые лет пять из академии пишут, — добавил Гор. — Просят разрешения… планы там составляют. Аргументируют. Даже как-то пробовали Его императорское Высочество привлечь. Только дед все одно запрещает.

— Почему?

— Не знаю… — Гор забрал коробки, которые поставил прямо на пол. Рядом с ними плюхнулся Мор, который начал коробки расставлять, что-то под нос бормоча. — Я тоже пытался с ним говорить. Хотел услышать аргументированные возражения, ведь, если Святиж получится найти, это будет великим открытием. Историческим.

— А он?

— А он сказал, что уши оборвет, если буду и дальше лезть, куда не надо.

Аргумент.

Однако.

Пицца была вкусной.

Глава 15

— Ложусь на новом месте, — пробормотала я, пытаясь не утонуть в перине. — Приснись жених невесте…

Это все чушь.

И любая ведьма скажет, что подобный заговор, если на что и способен, то лишь воображение разбудить, не более того.

Но как-то…

Дети — а иначе воспринимать их не получалось, хоть убей — ушли, когда за окном стемнело. И Свята даже предложила мне отправиться с ними, переночевать в доме мэра. И, наверное, стоило бы согласиться, но я отказалась.

Как-то неудобно.

Да и вещи вот разложить надо. То есть, сперва забрать, заодно подкинув всю троицу к дому мэра, загрузить багаж, оставивши разве что несчастный холодильник, и вернуться.

Разгрузить.

Пройтись по дому, который в тишине вот, в вечерних сумерках, воспринимался иначе. И вовсе не такой уж большой. На первом этаже расположились просторный холл, лаборатория и кухня, а еще кабинет. Причем вход у него был отдельный, и от него к забору и калиточке протянулась аккуратная дорожка. С двух сторон её охраняли кусты колючего боярышника, словно предупреждая гостей, что не стоит сворачивать.

На калитке имелся молоточек.

И звоночек.

А еще она не запиралась, хотя, подозреваю, войти сюда просто так не получится.

Я прошлась.

До калитки и обратно. И на второй этаж поднялась.

Библиотека.

Кабинет, но уже другой, личный. Со столом, шкафами и пыльным букетом сухоцветов в старой вазе. Кружевные занавески. И в пару к ним — накидка на кресле, в котором явно хозяйка любила сиживать. Кожу вон протерла. Я погладила стол. И осторожно вышла.

Это… не для меня.

Афанасьев вернется, пусть и разбирает то, что скрыто в шкафах да столе. Я здесь гость. И забываться не стоит.

Пара комнат, обставленных скромно. Гостевые? И спальня, на пороге которой я замерла надолго… и не решилась.

Слишком уж…

Чужое?

Не такое?

Роскошная кровать из темного дерева. Тумбы в пару к ней. Комод. И гора из подушек. Тапочки у кровати, будто хозяйка только-только вышла.

Домашний халат на спинке стула.

Это тоже не для меня.

Мне и гостевой довольно. Там и прибраться легче, потому как пыли все одно изрядно. Но хоть окна открылись легко. Я и проветрила. А потом, погасивши свет, упала на кровать и руки на груди сцепила.

Ложусь на новом месте…

Какие женихи?

Хотя дети болтали. О женихах, невестах. И Мор подбивал кузена устроить забег в купальниках да вдоль реки, а Свята ворчала, что все бы ему на баб смотреть, и надобно испытывать невест иначе.

…приснись…

Не надо снов.

Пожалуй.

Просто отдых. А завтра… завтра придет и я решу, что делать.

…жених…

Я давно уже не невеста. И не знаю, хочу ли стать, потому что… потому что больно это. Вдруг да опять обманут? Поманят сказкой о чудесной жизни, помашут перед глазами фатой белой и розовыми перспективами, нашепчут в уши. Заморочат. А потом, когда поверишь, что все всерьез, отберут.