Ведьмина ночь
Шрифт:
— Я другую версию слышала, — призналась я, но так и не решилась коснуться конверта.
— Их на самом деле много. Так часто бывает.
Он приподнялся.
— В любом случае… если нужно золото, я золотом заплачу.
— Не надо!
Воображение нарисовало, как я, пыхтя от натуги, волоку ящик с золотыми монетами куда-то в подвал.
— Вот и мне кажется, что современные методы куда как удобнее… и еще, если моя родня захочет вас поблагодарить лично, пожалуйста, не отказывайтесь.
— Но…
— Если не отплатить за добро, удача может отвернуться, — сказал
— Та девочка, — все-таки смущали меня местные порядки, если не сказать больше. — Ей ведь лет пять…
— Семь.
А выглядела на пять. Хотя что я в детях понимаю.
— У неё здоровье слабое, но тут мы подправим, — вновь же Мирослав говорил о том спокойно. — С родителями предварительный договор заключен. Они не против переезда, тем паче там… в общем, ты ведь не о том?
— Не о том. Она все равно маленькая для женитьбы. Свадьбы.
— Само собой. Как и мой племянник.
Вот он мне вполне взрослым показался.
— Разум, — Мирослав коснулся виска. — У нас взрослеет медленней, чем тело. Вот и будет время для двоих вырасти, привыкнуть. Осознать. Научиться… он еще та бестолочь, но такого шанса не упустит. Так что все к лучшему…
Не знаю.
Вот не кажется мне… и чувствую себя престранно.
— А что Наина с этими деньгами делала?
— Понятия не имею, — Мирослав усмехнулся и так, что клыки были видны. — Мое дело было отдать ведьме то, что ей причиталось.
Ага…
Два раза.
Или три.
И… и все равно неловко.
— И да, — Мирослав поднялся. — Я поставлю кого за домом приглядывать… так, на всякий случай. Афанасьев, конечно, нехорошо поступил…
Стало ясно, что все-то он знает.
— Но теперь мы на твоей стороне, ведьма. Так что, будет нужда, зови.
И ушел.
А я осталась. Наедине с белоснежным конвертом, на который и пялилась минут пять, прежде чем решилась-таки прикоснуться.
Деньги…
Не скажу, что мне так уж не хватало. Оклад у участковой ведьмы неплохой, да и премиями начальство баловало, сразу, как поняло, что я не совсем уж бестолковая. И надбавки имелись. И… и наверное, многие и за куда меньшие деньги работают.
Живут.
Радуются.
В этом и проблема, что деньги-то я получала, а радоваться им не умела. Как-то так… сперва с мамой. Мы жили бедно, это я теперь понимаю. В детском доме своих денег вообще не было. Там, в университете… появились, но хватало их едва-едва.
И Гришка опять же…
Я все же взяла конверт. И вытряхнула из него другой, характерного вида да из тонкой бумаги. Запечатанный. А вот расписаться не потребовали…
Потом, когда Гришки не стало, я… я жила некоторое время, как во сне. И по привычке. И еще с опаскою, что деньги вот-вот закончатся. Я ведь не самая лучшая хозяйка.
Карточка пластиковая, гладкая и черная. На одной стороне — логотип банка, к слову, незнакомого, на другой — номер карты. И все.
А еще было… такое вот чувство, когда себе что-то покупаешь, вины, что ли?
Почему?
Не знаю.
Я выбралась из кресла. И вышла. И дверь прикрыла.
—
Вот и что ты об этом думаешь? — спросила я, но дом промолчал. А я вдруг поняла, насколько он велик. И еще пуст. И главное, что самому ему эта пустота категорически не по нраву.Банк оказался местным.
И приложение имелось, которое я установила. А в конверте, благо, догадалась прихватить с собой, и логин с паролем были. Ну пароль я сменила, к телефону привязала. А вот сумма на карточке заставила меня подвиснуть.
И пересчитать цифры.
Трижды.
Моргнуть.
Потрясти головой. И снова пересчитать. По весу золотом? Не знаю, каков там нынче курс золота, но… верю.
Охотно.
Осталось понять, что с этим всем делать-то?
Глава 28
Проснулась я от ощущения, что у калитки кто-то стоит. Причем кто-то дому незнакомый и еще совершенно не вызывающий симпатии.
Я зевнула.
Потянулась.
И взяла телефон со стола. Семь пропущенных? А и опять же неизвестный номер. И кто это там, такой настойчивый? Я накинула халат поверх пижамы, той с котом. Князья приходят и уходят, а пижама родная, привычная и любимая.
Выйти?
Или не выходить… но человек там давненько. И дом это раздражает. А его раздражение передается мне. Телефон я сунула в карман и спустилась.
Надо же, чувствую себя почти как дома.
Или даже дома.
И все-таки кого там черти принесли.
Гришку.
Он стоял за калиткой, тянул шею, явно пытаясь разглядеть хоть что-то за стеной кустов. Переступал с ноги на ногу. Вздыхал. И не уходил.
Он, которого бесило пятиминутная задержка… сколько он здесь уже топчется? Давненько.
— Привет, — сказала я, сразу пожалев, что пришла.
— Привет, — Гришка положил обе руки на калитку. — Впустишь?
— Не знаю.
— Янусь, не дури…
Янусь.
И Янчик.
Яночка, когда что-то надо и, желательно, срочно.
— Разговор есть.
— А мне казалось, мы наговорились, — я не сумела сдержать очередной зевок, да и не особо пыталась, честно говоря. Но рот рукой прикрыла. — В прошлый раз…
— Это другое!
Всегда другое. Я ощутила прилив раздражения.
— Яна, вот… давай не здесь. Я действительно хочу поговорить.
Надо было бы послать его лесом… хотя, конечно, чревато, пакостить станет. Это я вдруг поняла ясно. Да и многое другое.
В том числе и то, что говорить придется.
Не из-за любви, от которой, похоже, и углей не осталось. Скорее уж потому, что Гришка что-то да знает. Не случайно он меня сюда отправил. А информация мне очень даже нужна.
— Заходи, — калитку я к неудовольствию дома открыла.
Это на время. Поговорим и спроважу. И даже тропинку подмету, чтобы ни следа Гришкиного не осталось.
— А тебе на пользу пошел переезд. Похорошела как…
Комплименты Гришка делать умел, но почему-то всегда не мне. И я, давно уже, обижалась, но обиду душила, давила, напоминая себе, что комплименты — это лишь слова. И стоит ли из-за слов затевать ссору? Ведь у нас любовь.