Ведьмино отродье

— Господи, что же за этим стоит? — спрашивал он себя.

Одно он знал наверняка: та, которая лежит сейчас в морге, и та, кого он встретил ночью в Оксфорде, — это девушка с фотографии в квартире Феррары!

В голову пришло неожиданное решение. Мимо как раз проезжало такси, он остановил машину и назвал адрес сэра Майкла Феррары. Мысли путались, и страшные подозрения не давали покоя, хотя он их гнал от себя, как мог. Тьма уже накрывала Лондон, как тогда в заводи на Темзе. Он вздрогнул, словно физически почувствовав холод.

Дом известного египтолога, белеющий за пышными кронами деревьев, выглядел, как всегда, хотя Кеан и смотрел на него с тревогой. Он сам не понимал, чего опасается, и тем более не мог сформулировать это.

Слуга объяснил, что сэр Майкл плохо себя чувствует и никого не принимает, что не удивило Роберта: с тех пор, как ученый переболел в Сирии малярией, здоровье его пошатнулось. Но мисс Дюкен была дома.

Кеана провели в узкую комнату с довольно низким потолком и обширной коллекцией бесценных реликвий мертвых цивилизаций. Стройными рядами стояли на полках тома, благодаря которым имя самого выдающегося египтолога Европы было известно всему просвещенному миру. Эта странно меблированная комната была знакома Кеану с детства и посему хранила сонмы воспоминаний, но в последнее время она всегда являлась ему в грезах как фон для стройной фигурки. Именно там он впервые встретил Майру Дюкен, племянницу сэра Майкла, когда она, только что вернувшись из католического монастыря, осветила своим присутствием мрачную обитель старого книжника. Он часто думал об этом дне, в мельчайших подробностях воспроизводя первую встречу.

Тяжелые портьеры арочного входа отодвинулись, и вошла Майра Дюкен. Справа от изящной девушки стоял гранитный Осирис, ^[11]слева — позолоченный саркофаг. Она же, лучащееся видение, одетое во все белое, бросилась к гостю. Девушка остановилась перед лампой, и свет, проходящий через мягкие русые волосы, был похож на нимб, обрамляющий самое красивое, по мнению Роберта Кеана, лицо на свете.

— Вы здесь, мистер Кеан, — сказала она и очаровательно залилась румянцем, — а мы начали думать, что вы нас забыли.

— Ничего подобного, — ответил он, пожимая протянутую руку, что-то в его голосе и манере заставило девушку опустить ясные серые глаза. — Я в Лондоне всего несколько дней и с удивлением обнаружил, что работа в газете занимает больше времени и усилий, чем я ожидал.

— Вам действительно надо повидаться с дядюшкой? — спросила Майра.

— Не отрицаю этого. Но, по-моему, он не в состоянии принять меня…

Майра покачала головой. Радостное выражение лица омрачилось. Кеан даже забеспокоился: она побледнела, под глазами темнели круги.

— Сэр Майкл серьезно болен? — быстро спросил он. — Только один из видимых симптомов…

— Да, все началось с одного из них.

Она заколебалась, и Роберт, к своему отчаянию, увидел, что девушка плачет. Опекун нездоров, она абсолютно одна, рядом нет даже друга, способного выслушать и развеять ее страхи, — молодой человек внезапно ощутил весь ужас сложившейся ситуации.

— Вы очень утомлены, — мягко заметил он. — Вы не отходили от его постели?

Она кивнула, пытаясь улыбнуться.

— Кто с ним сейчас?

— Сэр Элвин Гроувз, но…

— Мне послать телеграмму отцу?

— Мы уже телеграфировали ему вчера.

— Что? В Париж?

— Дядюшка настаивал.

Кеан вздрогнул.

— То есть он сам полагает, что заболевание серьезное?

— Сложно сказать, — устало ответила Майра. — И он странно себя ведет: никого не пускает в комнату, я едва его уговорила принять сэра Элвина. И еще, за последнее время уже дважды, он просыпался среди ночи и кое о чем просил.

— О чем же?

— Просил позвать утром поверенного. И говорил со мной так резко, почти с ненавистью.

— Не понимаю. Вы исполнили его просьбу?

— Да, и каждый раз, когда юрист приезжал, он отказывался его видеть!

— Полагаю, вы у него и ночная сиделка?

— Я сплю в соседней комнате, по ночам ему всегда хуже. Возможно, у меня уже пошаливают нервы, но прошлой ночью…

Она опять замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но, бросив взгляд на Кеана и прочитав в его глазах неподдельное беспокойство, решила рассказать все.

— Я спала, и, наверное, мне что-то снилось, потому что показалось, что прямо рядом со мной произносили заклинание.

— Заклинание?

— Да, было очень страшно. Потом стало невыносимо холодно, как будто ледяной дух овеял меня своими крылами. Как бы это сказать? У меня все тело онемело, думаю, что подобное ощущают несчастные путешественники, когда поддаются искушению и засыпают в снегу.

Кеан с тревогой смотрел на нее, потому что рассказанное походило на симптомы опасного заболевания.

— Тем не менее, я проснулась, — продолжила она, — но почему-то ужасно испугалась одной мысли о том, что нужно зайти в дядину комнату. Я слышала, что он что-то невнятно бормочет, и заставила себя переступить порог. И увидела — боже, если я расскажу, вы сочтете меня сумасшедшей!

Она закрыла лицо руками и задрожала. Роберт развел ее руки и заставил посмотреть ему в глаза.

— Продолжайте, — спокойно сказал он.

— Шторы были распахнуты, хотя я отчетливо помню, как задергивала их, но теперь они не закрывали окно — и лунный свет падал на кровать.

— Плохо, он же спал.

— Но, возможно, это я спала. Мистер Кеан, над моим дядюшкой было две руки, и они медленно двигались то вверх, то вниз, озаряемые луной.

Кеан вскочил и прижал ладонь ко лбу.

— Говорите, — сказал он.

— Я — я закричала, но не громко, я почти упала в обморок. Руки отдернулись в тень, дядя проснулся и сел. Он тихо спросил, здесь ли я, и я подбежала к нему.

— Да.

— Он очень холодно приказал мне вызвать поверенного к девяти утра, а потом лег и тут же заснул. Поверенный приходил и пробыл у него около часа. Он отослал за своим помощником. Они оба покинули дом в половине одиннадцатого. С тех пор дядя словно под гипнозом. Он лишь однажды приходил в себя и просил позвать доктора Кеана. Я сразу послала телеграмму.

— Отец будет здесь сегодня вечером, — уверенно сказал Роберт. — Опишите руки, которые вы видели. Было ли в них что-то необычное?

— В лунном свете они были неестественно белые. На одном пальце — кольцо, зеленое. Точно! — она вздрогнула. — Как сейчас вижу.

— Сможете его узнать?

— Без сомнения!

— В комнате, конечно же, никого не было?

— Никого. Жуткое видение, никогда его не забуду.

Глава 3. Кольцо Тота

Все стихло на Хаф-Мун-стрит; полчаса назад пробило двенадцать, но Роберт Кеан все еще мерил шагами отцовскую библиотеку. Он был очень бледен. Взгляд его то и дело возвращался к раскрытой на столе книге. Наконец он встал перед ней и еще раз прочитал взбудораживший его отрывок: