Ведьминский Круг

Энергия быстро покидала его тело. Мозг лихорадочно работал — ему нужно было принять решение. Атаковать ведьму напрямую он не мог: вся его разрушающая сила для неё была лишь завтраком.

В голове появилась идея. Он уже собирался окликнуть кого-нибудь из офицеров Кирии, чтобы они помогли ему, но заметил, что те подхватили Ову под руки. Пользуясь тем, что нежить сосредоточилась на нём, они отходили к постам, одновременно посылая в воздух сигналы о возвращении.

Мяун сжёг ближайших к нему неживых, затем подхватил круглый артефакт, провернул его в руке и подкинул вверх. После этого развернулся и побежал в сторону склепа.

Шар начал волнами извергать огонь, сжигая нежить. Ведьма шагнула вперёд, подхватила артефакт и впитала пламя в себя.

Мяун уже был на месте. Он воткнул меч в землю, откуда тянулись лианы, и с силой вонзил его глубже, вливая свою чёрную энергию. Ведьма сжала грудь, хрипя, затем запрокинула голову и издала протяжный вой. Звук разнёсся по кладбищу, призывая на помощь сестёр.

Сил Мяуна в эту ночь отчаянно не хватало, чтобы добить её. Оставив меч внутри, он помчался ко входу на кладбище.

Нежити у первых кругов сражения было в разы больше. Их разумы не находились под таким сильным контролем, как у склепа. Мыча и бессмысленно несясь вперёд, они атаковали солдат, тянулись к любому источнику энергии и плоти, не осознавая, что их могут уничтожить.

Мяуна облепили со всех сторон. Дотягиваясь до него, нежить обращалась в огонь и передавала пламя дальше, что сыграло ему на руку, но сильно замедляло путь. Он вновь начал отбиваться мечом и, к собственному удивлению, испытал удовольствие от этого. Давненько он не был в сражениях, и от крови, от скорости, от безостановочного движения в жилах снова закипал азарт.

Он выхватил очередную звезду, собираясь метнуть её в скопление нежити в стороне, но вовремя заметил знакомую тёмную энергетику некроманта. Насколько знал Мяун, духам было запрещено покидать первый круг сражения.

Поспешно метнув звезду в другую сторону, Мяун с удовлетворением отметил, как от её вспышки погибло сразу несколько неживых. Разрубив троих на пути, он двинулся к Акиму. С удивлением Мяун отметил, что неживые вокруг Акима обладали более высокой энергией. Остальная нежить не замечала Акима, пропуская его вперёд и не нападая.

— Эй, Аким! — наконец пробившись, Мяун подбежал к нему, схватив за руку.

Некромант обернулся, но во взгляде не было ни следа узнавания — лишь лёгкое безумие. Он выхватил горящий Калабхити и занёс его для удара.

— Да твою же ж ты мать! — громко выругался Мяун, уклоняясь. Ещё этого не хватало — сражаться с ним.

Он посмотрел на шатающийся забор, за которым уже виднелась труба. Почти всё было готово, чтобы обрушить огонь на поле боя. По воздуху разнёсся гул горна, приказывающий всем отступать в безопасную зону.

Мяун уклонился от меча, деактивировал тату и с силой заехал некроманту под дых.

— Давай, приходи в себя, — прошипел он, наклоняясь к Акиму.

Артефактор знал, как работают мечи вроде Калабхити. А этот был одним из сильнейших, и его влияние было куда опаснее. Аким схватился за голову.

— Думай о том, что важно, — продолжал говорить Мяун.

Аким прохрипел, что в порядке, но тут же потянулся к шее, расцарапывая её в кровь.

Мяун, воспользовавшись своими тату концентрации, откинул всех неживых подальше, давая себе возможность поговорить с братом Дарки.

— Если ты умрёшь, — тихо сказал артефактор, склонившись к самому уху некроманта и продолжая крепко держать его за локоть, — то знай: я выселю Рин и буду развлекаться с Даркой ночи напролёт, пока мне не надоест...

Глаза Акима вспыхнули яростью. Он схватил Мяуна за майку. Артефактор криво усмехнулся, замечая, как из взгляда некроманта исчез блеск безумия.

— Добро пожаловать назад, — насмешливо произнёс Мяун. — Возвращаемся. Вот на, — он протянул ему меч Ову.

Они прорывались к ограждению. Мяун то и дело с тревогой смотрел на трубу, а звук горна продолжал разноситься. Он оглянулся, чтобы убедиться, что брат Ясной цел. Сделав последнее усилие, они выбежали в безопасность. Через минуту на нежить пустили огонь.

Мяун весь передёрнулся, глядя на чистильщиков. Яростным взглядом начал искать Кирию, чтобы высказать ему всё, что думал. Капитан взвода стоял в стороне, выслушивая доклад Камари.

Отряхивая руки от праха нежити, он зло направился к ним. Кирия перевёл взгляд на него, приподнял брови и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать.

В этот момент Мяун подошёл к офицеру, схватил его за плечо, с силой развернул к себе и, прежде чем тот успел осознать, что произошло, со всей дури заехал ему под дых. Тот согнулся, и Мяун заехал ему в лицо коленом, после чего выпрямил некроманта и, посылая проклятия, снова врезал ему в лицо, ломая нос.

— Достаточно, — приказал Кирия.

Мяун бросил на него яростный взгляд.

— Ты хочешь, чтобы миссия имела успех? Тогда поставь меня в команду, где не будет идиотов, готовых бросить меня при первой же проблеме.

— Мне доложили, — холодно произнёс Кирия.

Его команде впервые удалось определить местоположение личей, и тот факт, что они оказались статуями, был совершенно новой информацией. Поэтому он считал миссию успешной — с всего одним тяжелораненым.

Он опустил взгляд на Камари и поправил себя: двумя.

— Вернись в бой, Учур, — сказал Кирия. — И прекрати выводить моих солдат из строя. Их потом лечить твоей подружке.

Мяун весь передёрнулся на его словах, сжал руки в кулаки.

— А я? — возмущённо спросил Мяун. — А я не твой солдат? Меня можно бросить в сердце кладбища сражаться с тремя ведьмами?

— А ты из рода Учур, — насмешливо произнёс Кирия, впервые позволив себе улыбнуться. — Вас так просто не убить.

Глава 22.5 Первое зелье Дарки

В воздухе витал терпкий аромат трав. Рин сморщила нос и недовольно посмотрела в сторону кухни — от насыщенного запаха кружилась голова, и сосредоточиться на подготовке к экзамену было невозможно.

Она поднялась и заглянула внутрь. Дарка стояла перед большой чугунной кастрюлей, испуганно помешивая варево, пока Ара что-то объясняла ей ровным голосом. Судя по выражению лица сестры, половина слов ведьмы проходила мимо её сознания.

Рин скользнула взглядом по столу. Он был завален пучками трав, их запах наполнял помещение. Ара, заметив Рин, подняла голову и улыбнулась. Мокша раскинулся на стуле, всем своим видом изображая страдальца.