Ведьмины сказки

Кней задумался. Как будто решал, говорить или нет.

– И вот еще что. Зубы у них прорезаются за эту ночь перед смертью. Да такие огромные… челюсти уродливые становятся, что лучше не смотреть.

Наступила тишина. Гаррет посмотрел сначала на Кесо, который все еще хлопал себя по ноге, затем перевел взгляд на наместника.

– Мы остановились в трактире у Экила и его жены Виты. У них сегодня утром умер младенец. В дверях мы встретили молочницу.

Наместник покачал головой.

– Молочницу зовут Ада. Она набожная женщина, держит козочек. У матерей пропадает молоко от волнений и переживаний. И это молоко помогает… Но все это напрасно, напрасно, пятьдесят золотых флоринов, сразу после работы отдам, – речь Кнея становилась сбивчива.

– У трактирщика горе. Мы уехали от него. Где бы нам остановится на время, пока мы делаем работу? – спросил Гаррет.

– Да хоть у меня, путники. Хоть у меня. Я сейчас скажу слуге, он все устроит. Диамин, слышишь Диамин! – крикнул Кней.

Диамин появился тут как тут. Бледный юноша подслушивал.

Глава 13. Сети расставлены

Высокий бледный Диамин был немногословен. Он попытался взять сумку с амуницией и деньгами у Кесо, но тот не выпустил ее из рук и зло посмотрел на Диамина.

– Сам, все сам! – сказал Кесо, отстранив сумку от правой руки юноши.

Диамин улыбнулся и покорно наклонил голову.

– Пройдемте на второй этаж, – Диамин указал на большую белоснежную лестницу из белого камня.

На стене висели картины с изображением мужчин в праздничной одежде.

– Это отец Кнея. Это дед Кнея. Это прадед Кнея, – комментировал Диамин каждый раз, когда Кесо и Гаррет проходили мимо очередной картины, поднимаясь по лестнице.

– Наверху две спальни для гостей. Двери у них рядом. Поэтому вам будет удобно, располагайтесь, – сказал Диамин, подводя гостей к двум белоснежным крашеным деревяным дверям.

– А младенцев у вас в доме нет случаем? – спросил Кесо, когда Диамин открыл перед ним дверь спальни.

– Нет, у хозяина нет детей. А два года назад умерла жена. Но лучше вам не вдаваться в эту историю. Кней не любит про это говорить, – сказал юноша.

– Она тоже потеряла ребенка? – спросил Гаррет.

– Давайте на эту тему не разговаривать. Мне запрещено. Не советую ее поднимать с Кнеем. Он еле пережил это горе. Это ваша комната, – Диамин открыл вторую дверь перед Гарретом.

Путники увидели просторные комнаты с широкими окнами и большими кроватями, которые устилали красные покрывала.

– Если что-то будет нужно, я всегда к вашим услугам. Вот видите, на лестничной площадке висит колокольчик. Просто позвоните, и я приду. Может быть вы голодны? Сегодня жарили ягненка. И я могу принести вам обед прямо в комнаты на подносе.

Диамин застыл в ожидании приказания.

– Пожалуй, мы поедим ягненка. Хотя это будет трудно. В горло ничего не лезет, аппетита нет. Но надо хорошенько подкрепиться, – сказал Кесо.

Он сглотнул слюну, представив на вкус ягненка.

– Принеси еду на одном подносе ко мне в комнату. Мы обсудим с Кесо дальнейшие действия. Кстати, как нам найти лекаря Лера? – спросил Гаррет.

– Очень просто. Он живет через вниз по улице. Я могу проводить.

Гаррет кивнул и сделал жест рукой, чтобы Диамин шел за ягненком.

В комнате пахло плесенью и затхлостью. Гаррет подошел к окну, отодвинул щеколду и с усилием распахнул. Свежий воздух наполнял покои. Гаррет облокотился на выступ подоконника, наслаждаясь прохладой.

– Ну что, предлагаю быстро поесть и идти к лекарю, расспросить его. Он проводил вскрытие младенцев и может рассказать подробности, о которых не знает наместник.

Кесо сел на кровать и задумался. Он пытался побороть внутреннее напряжение, но тревога только усиливалась. Ему казалось, что они с напарником открыли двери, которые нельзя было открывать. А значит теперь они в смертельной опасности.

– Ведьма нас почуяла, Гаррет. Нам несдобровать, – сказал Кесо, – эти золотые флорины, которые мы заработали, нам еще боком выйдут, уж поверь.

Гаррет скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Не узнаю я тебя, Кесо. Ты же весельчак, душа компании! Именно за это тебя и любят. А сейчас ты стал настоящим занудой. Эти самокопания до добра не доведут. Гони черные мысли прочь, – подбодрил Гаррет.

– Но я не могу это сделать! Понимаешь, это не мысли. Это чувство внутри. Сначала идет это чувство, а потом на него накладываются мысли, мрачные, удручающие. Чувства как будто идут изнутри против воли, и я совсем не могу с ними справиться.

Гаррет кивнул, давая понять, что понял мысль друга.

– Так может в тебя ведьма вселилась, и ты тоже становишься монстром? – Гаррет пытался перевести разговор в шутку.

– И знаешь что еще? – Кесо как будто не слышал реплику Гаррета, – а ведь я хотел, просто мечтал чтобы этот ребенок через стену заткнулся, чтобы его придушили! Как говорится, бойтесь своих желаний.

– Ну в его смерти ты точно не виноват. Как мы узнали, трагедия случается со всеми детьми. Вот и ребенок у молочницы, по ее словам, тоже умер от тех же проклятий, – успокаивал Гаррет.

Раздался стук. Дверь открылась и в комнату вошел Диамин. Он положил большой позолоченный поднос на кровать рядом с Кесо. На подносе стояли две глубокие серебряные тарелки и лежали две лепешки из ржаной муки. Внутри тарелок дымились кусочки мяса с подливой, отварная фасоль и кубики обжаренного в сливочном масле картофеля.

Гаррет подошел, взял тарелку, вернулся на своем место к окну и с аппетитом приступил к трапезе. Он накалывал мясо и картофель вилкой и отправлял в рот, а следом новые и новые порции.

– Ты жди нас внизу, Диамин, мы сейчас быстро перекусим и сразу пойдем к лекарю Леру. Надо спешить, – сказал с набитым ртом Гаррет и махнул вилкой, чтобы Диамин уходил.

Кесо придвинул к себе поднос и приступил к трапезе. Есть не хотелось, но аппетит, как говорится, приходит во время еды.

После сытного завтрака охотники спустились по лестнице в гостиную. Там их ожидал послушный Диамин.

– Лошадей брать не будем, пройдем пешком, – сказал Гаррет.

– Да тут недалеко. Несколько домов вниз по улице пройти. А лошадей я уже отвел в конюшню. Конюх распряг, дал овса и воды, – сказал Диамин.

Путники прошли вниз по улице. Все дома в этом городе, кроме дома наместника, в целом похожи друг на друга. Это были двухэтажные маленькие здания из серого камня с небольшими окнами. Терракотовые крыши из глиняной черепицы сливались в одну сплошную крышу, иногда обрываясь на узких улочках. В условиях маленького города это здорово экономило пространство. Но, похоже, теперь эти дома по большому счету пустовали.