Ведьмы не любят инквизиторов
Шрифт:
– Говори!
– голос прозвучал оглушительно громко.
– Ведьмы же, - Иван сделал выразительную паузу, - это...
– Да..
– на лице отразилось искреннее любопытство.
– это же сосуд... неуверенно продолжил мужчина.
Иха с жалостью посмотрела на него.
– Сильно же ты приложился... Тебе сейчас кажется, что я сосуд. Никогда не сталкивалась с такими последствиями колдовства.
Она помахала ладошкой перед его глазами.
Иван перехватил ее руку, и взял в свою.
– Нет, - инквизитор скривился, а потом сказал хорошо поставленным лекторским
Ему не давала покоя мысль, что все пошло не так.
Ведьма отбросила одеяло:
– И ты, значит, пришел за...
Она очень выразительно посмотрела на него, на секунду Ивану показалась, что ее глаза поменяли цвет и стали красными.
– Я подумал...
– он попытался оправдаться, но ведьма поднялась.
– Ах, подумал....
– угрожающе повторила она.
Он ощутил, что воздух стал каким-то плотным, оценил, что ведьма в ярости, прикинул свои шансы и бросился бежать.
Ведьма не шелохнулась. А потом звонко рассмеялась, обхватив себя за плечи.
– Разврат, порок, - повторяла она, - С кем, интересно? Ох, инквизитор, ну и ну!
Иха встала, потянулась, пригладила волосы и принялась рыться в сундуке, оттуда она извлекла маленькое зеркальце.
Какое-то время ведьма придирчиво изучала свое лицо.
Иха была настроена очень критично. Она с сожалением рассуждала о том, что кожа у нее зеленая, волосы, такие густые, что сладу никакого с ними нет, а глаза... Кому вообще могут понравится желтые глаза, как у кошки какой-то.
Единственная черта, которая заслужила сдержанное одобрение - нос. Сказать по правде, своим носом она в тайне гордилась. Как говорили другие ее знакомые ведьмы, нос был у нее породистым.
Иха тяжело вздохнула, тщательно протерла стол, бросила на него горсть муки и принялась мять и терзать тесто.
Иногда она сдувала с лица, выбившуюся из косы прядь, и поглядывала в окошко.
– Нет, а бедра!
– громко сказала она, при этом особенно сильно надавливая на тесто.
Ведьма бросила получившийся колобок об стол, и оглядела себя, покачав головой.
– Дома ли страшная зеленая ведьма, - раздался скрипучий голос.
Иха осмотрела хижину, схватила инквизиторскую куртку и швырнула ее под лежанку.
– А! Кто пожаловал в гости, сама повелительница лесной поляны, - в тон ей ответила ведьма.
На крылечко поднялась согнутая почти пополам старушка. Она с трудом подняла тяжелую большую голову, которая крепилась на очень тонкой шее, чтобы посмотреть на Иху.
Старушка обвела хижину подозрительным взглядом черных глаз и принюхалась.
– Затеяла, хлеб испечь?
– поинтересовалась она, - Никак у тебя открылся дар прорицания?
Она выразительно кивнула на две кружки, которые стояли на столе.
– Да, это я так...
– неопределенно ответила зеленая ведьма, - Садись, ты так долго шла ко мне.
С необычным проворством гостья запрыгнула на лавку:
– Как жизнь, какие новости? Вчера была хорошая ночь для колдовства.
– Да, - коротко ответила Иха, - Хорошая...
Если
бы один хитрый инквизитор ее не испортил, - про себя добавила она.– Я вот вчера такое заклинание попробовала...
Иха вернулась к тесту, и рассеянно кивала головой, она очень не хотела, чтобы Иван вернулся и повстречался с Олли.
Олли славилась слыла среди всех лесных ведьм - зловредной, а еще она славилась непредсказуемостью. Совершенно непонятно, как она воспримет появление инквизитора, может и наградить каким-нибудь проклятием. С другой стороны, Иха понимала, что у старой ведьмы было очень черное чувство юмора, и она могла воспринять идею инквизитора-раба очень хорошо.
– Ты меня совсем не слушаешь...
– раздраженно заметила Олли.
– Извини. Слушай, Олли, хотела спросить, - Иха задумчиво потерла лоб, не обращая внимания, что ее руки испачканы в муке.
– Давай!
– О мужчинах...
– замялась ведьма
Старуха расхохоталась, ее голова моталась из стороны в сторону.
– Их здесь нет, на много, много километров вокруг, - утирая сухой, скрюченной артритом рукой, сказала она.
– Это, да! Мне вот стало интересно... чисто теоретически... Я могла бы понравиться одному из них?
– Иха снова провела рукой, на этот раз оставляю муку на волосах.
– Ты? Ох, мать твоя колдовка, конечно же нет!
– радостно сообщила старая ведьма, - Ты же зеленая и годишься только на то, чтобы посадить тебя в клетку. Ну, сама подумай, Ихошка. Или надеешься стать беленькой, обсыпавшись мукой. Откуда вообще такие мысли? Или ты стала забывать, - бессердечно продолжила она, - Как относятся к таким как мы... Так я напомню!
У ведьмы опустились плечи.
– Действительно, глупости, - слишком жизнерадостно отозвалась ведьма, так что ты хотела?
Иван сидел за хижиной и напряженно прислушивался к разговору двух колдуний. Его пробежка не увенчалась успехом, невидимый поводок привел его точно к хижине ведьмы, когда он услышал голоса, он поступил очень осмотрительно, решив спрятаться и переждать.
Внутри у него все кипело от ярости, он категорически не был согласен со старой ведьмой.
А еще Иван неожиданно осознал очень простую вещь, он смотрел на Иху, как на ведьму, сильную и уверенную. Он бы не назвал ее злой, скорее опасной. В плену своих предрассудков, он упускал очевидный и упрямый факт, она - женщина. Да, именно Женщина и пусть кожа ее была зеленой и в ней была колдовская искра. Как же он был слеп, даже когда очень внимательно рассмотрел ее фигуру!
Инквизитор тихонько застонал и откинулся назад, несильно ударившись затылком о стену.
Память беспощадно воспроизводила то, что он ей наговорил...
Если бы мог, он охотно провалился бы сквозь землю.
Инквизитор представил на месте Ихи какую-нибудь 'неведьму' и понял, что напугал ее, когда приперся утром в ее постель, рассуждал о 'сосуде порока'.
Любая на его месте огрела бы его любым тяжелым предметом, который попался бы под руку. Но его ведьма оказалась слишком деликатной, если, конечно, она не придумала какую-нибудь изощренную месть.
Иван снова прислушался к разговору.