Ведьмы Плоского мира

Он вытянулся и положил ноги на казначея.

— Забавно, — задумчиво промолвил он. — Никак не могу припомнить ее имя. Ха! А ведь так бегала, запросто лошадь могла обогнать…

— Кошелек или жизнь!

Карета с грохотом остановилась. Чудакулли открыл один глаз.

— В чем дело?

Думминг очнулся от мечтаний о губах, похожих на горные ручьи, и выглянул в окно.

— Кажется, — сказал он, — на нас напал какой-то очень маленький разбойник.

Кучер, прищурившись, всмотрелся в крошечную фигурку на дороге. Под таким углом грабителя почти не было видно — из-за маленького роста и широкополой шляпы. В общем, разбойник больше смахивал на элегантно одетый гриб с пером в шляпке.

— Приношу свои извинения, — учтиво поклонился очень маленький разбойник, — но я несколько стеснен в средствах.

Кучер вздохнул и отпустил вожжи. Надлежащим образом обставленные налеты Гильдии Разбойников и Бандитов — это одно, но подчиняться требованиям какого-то проходимца с большой дороги, который едва достает вам до пояса и не вооружен даже элементарным арбалетом?

— Ах ты, мелкая сволочь, — сказал кучер. — Да я тебе сейчас башку снесу…

Он вгляделся в фигурку.

— Что это там у тебя на спине? Горб никак?

— А, ты, должно быть, заметил стремянку, — кивнул маленький разбойник. — Что ж, позволь, я ее продемонстрирую…

— Что там происходит? — спросил Чудакулли.

— Гм, гном поднялся по маленькой стремянке и пинком сбросил кучера на середину дороги, — обрисовал ситуацию Думминг.

— Такое не каждый день увидишь, — признал Чудакулли.

Он выглядел вполне счастливым. До этого момента путешествие не было богато на приключения.

— А сейчас он направляется к нам.

— Прекрасненько.

Разбойник перешагнул через стонущего кучера и зашагал к двери кареты, волоча за собой стремянку.

— Кошелек или, прошу меня простить… — резко распахнув дверь, начал было он.

Вспышка октаринового пламени сорвала с него шляпу.

Выражение лица гнома ничуточки не изменилось.

— Я все понял. Можно я несколько перефразирую требования?

Чудакулли смерил хорошо одетого незнакомца внимательным взглядом — впрочем, внимания потребовалось совсем чуть, поскольку замеры быстро закончились.

— А ты не похож на гнома, — произнес он наконец. — Ну, если не считать твоего роста, конечно.

— Не похож на гнома, если не считать роста?

— Раз ты гном, то где твой шлем и железные сапоги? — резонно возразил Чудакулли.

Гном поклонился и элегантно извлек из грязного, но отделанного кружевами рукава какую-то полоску картона.

— Моя визитная карточка, — пояснил он. Карточка гласила:

ДЖИАМО КАЗАНУНДА

Второй лучший в мире любовник

«Покой нам только снится»

Искуснейший фехтовальщик Солдат удачи

Бессовестный лжец Ремонт стремянок

Думминг выглянул из-за плеча Чудакулли.

— А ты что, действительно бессовестный лжец?

— Нет.

— Кстати, тут нигде не написано, что ты к тому же грабишь кареты.

— К сожалению, некоторое время назад на меня напали разбойники, и я теперь вынужден…

— Но тут говорится, — перебил Чудакулли, — что ты искуснейший фехтовальщик.

— У них был численный перевес.

— И сколько же их было?

— Три миллиона.

— Залазь, — махнул рукой Чудакулли. Казанунда забросил в карету стремянку, но потом вгляделся в темноту.

— У вас там что, орангутан? — удивился он.

— Он самый.

Библиотекарь приоткрыл один глаз.

— Э-э, а как же запах?

— Не стесняйся, ему все равно.

— Может, ты все-таки извинишься перед кучером? — предложил Думминг.

— Ни за что. Но если он хочет, я могу пнуть его еще раз.

— А это — казначей, — представил Чудакулли, указывая на экспонат Б, который спал сном человека, принявшего почти смертельную дозу пилюль из сушеных лягушек. — Эй, казначей! Казначей? В абсолютном отрубе. Ничего, затолкай его под сиденье. В дуркер играешь?

— Весьма слабо.

— Превосходно!

Через каких-то полчаса Чудакулли был должен гному уже восемь тысяч долларов.

— Я честно указал на карточке, что я — бессовестный лжец.

— Да, но я-то подумал, ты все врешь!

Чудакулли вздохнул и, к величайшему изумлению Думминга, достал из потайного кармана мешок с монетами. Монеты были большими, золотыми и выглядели подозрительно настоящими.

Хоть Казанунда и избрал тернистый путь похотливого солдата удачи, генетически он все же оставался гномом, а некоторые вещи гномам известны.

— Гм-м, — произнес он задумчиво. — А на твоей визитной карточке случайно нигде не написано про «бессовестного лжеца»?

— Нет! — совершенно искренне воскликнул Чудакулли.

— Просто… Понимаешь, я умею отличать шоколадные монеты от настоящих.

— Знаете, — сказал вдруг Думминг, когда карета, покачиваясь, вкатилась в ущелье, — это напомнило мне одну известную логическую задачу.

— Какую-такую задачу? — не понял аркканцлер.

— Ну, — начал польщенный вниманием Думминг, — был один человек, которому предстояло решить, в какую из двух дверей войти. Причем стражник у одной двери всегда говорил правду, а стражник у другой двери всегда лгал. Основная же загвоздка заключалась в том, что за одной дверью этого человека ждала верная гибель, а за другой — свобода. Но кто из стражников говорит правду, а кто лжет? Человеку разрешили задать каждому стражнику всего по одному вопросу. Итак, что он спросил?

Карета подпрыгнула на выбоине. Библиотекарь перевернулся во сне.

— Шуточка вполне в духе Гаргона Щеботанского, лорда Шизанутого, — чуть подумав, заметил Чудакулли.

— Ты абсолютно прав, — согласился Казанунда. — Он был знаменит подобными шутками. Сколько студентов помещается в Железную Деву и все такое прочее.

— А как этого беднягу занесло в замок Гаргона? — удивился Чудакулли.

— Что? Э-э, понятия не имею, — пожал плечами Думминг.

— Странно. Ты так убедительно рассказывал, мне даже показалось, что вы были знакомы.

— Вряд ли такое произошло в действительности. Это ведь просто логическая задачка.

— Погоди, погоди, — встрял Казанунда. — Кажется, я понял. Только один вопрос, да?

— Да, — ответил Думминг.

— Каждому стражнику?

— Да.

— Хорошо. В этом случае, он подходит к самому маленькому стражнику и говорит: «Быстро говори, какая дверь ведет на свободу, если не хочешь узнать, какого цвета у тебя почки. Кстати, я войду в нее только после тебя — подумай об этом, господин Великий Умник, когда будешь скрипеть мозгами».