Ведьмы.Ру

Мысли угнетали.

Ответственность тоже, ибо Вильгельм не видел никого, кто хотел бы возложить её на свои плечи. Напротив. Его сородичи веселились. Они были полны радости и счастья, осознания своей нужности и силы. Но потом… возможно, появится новая Цель.

А если нет?

И не случится ли так, что, исполнив предназначение, они вовсе исчезнут? Или превратятся в себя, прежних, лишённых малой искры разума?

Это наполняло сердце ужасом.

Душа же требовала движения и, желательно, завоеваний. Чтоб как у древних императоров. Помнится, как-то случилось ему погрызть одну весьма любопытную книгу. Жаль, что не понимал тогда, что именно грызёт. А теперь вот всплыло.

Следом всплыло понимание, что у Императоров были Империи. И войска. С последним дело обстояло так себе. Пусть подданные подчинялись воле Вильгельма, но вот делали это как-то бестолково, без должного осознания и дисциплины.

А потом появилось чудовище.

То есть, сперва оно появилось внизу, пробравшись откуда-то извне, где ощущался полог силы, отпугивавший тех мышей, которых Вильгельм отправил на разведку: надо же было решить, куда и как отступать, когда здание рухнет. Разведчики остановились и развернулись, не посмев приблизиться к пологу.

И сообщили, что барьер непреодолим.

Но чудовище как-то же прошло!

Оно показалось внизу.

Рыкнула на мышей, что примерялись к стеклянной двери, и те очень испугались рыка. И остальные тоже испугались, хотя теперь, глядя на это существо, Вильгельм не мог понять причин. Оно было не сильно и велико, чуть больше самого Вильгельма. Хотя тот как раз превосходил всех прочих подданных не только интеллектом, но и размерами. Однако чуялось в этом, покрытом рыжим мехом теле, какая-то неясная сила, которая любого другого, может, и заставила бы отступить, но не Вильгельма.

И пусть пара мышей, оставленных им подле себя — в книге у Императоров была гвардия — задрожали, а одна и упала в обморок от утробного рыка, Вильгельм не дрогнул. О да, он тоже испытал страх и желание бежать, или даже преклонить колени, признавая власть этого существа с круглыми глазами, но устоял.

А потом расправил плечи и сказал:

— Я не боюсь тебя, чудовище!

— Сам ты чудовище, — обиделось то и плюхнулось на зад. — Никита. А ты кто?

— Вильгельм. Наверное. Не уверен, но это имя мне нравится.

— Ты тут главный?

У чудовища была острая морда с короткими усами. Зубы оно прятало, но в том, что зубы имелись, Вильгельм не сомневался.

— Я, — ответил он. — И если хочешь победить нас, тебе придётся сразиться со мной.

В книге императоры не сражались, но тут вариантов особо не было. Гвардия пребывала в полуобморочном состоянии, тем самым являя полную неготовность участвовать в битве.

— Да как тебе сказать, — чудовище село и оказалось ещё больше. — Не то, чтобы хочу… может, вы просто уйдёте отсюда?

— Куда?

— Куда-нибудь. Не знаю.

— И я не знаю, куда нам идти. Даже, если бы и было куда, то мы не можем.

— Почему?

— У нас есть Цель!

— Какая?

— Мы должны уничтожить это богопротивное здание со всем его содержимым!

— М-да, — сказало чудовище. — Прокляла так прокляла. От всей широты души приложила. И чего делать будем?

— Сражаться?

— Зачем?

— Я тебя низвергну, подданные узрят мою силу и возрадуются.

— Причина, однако. А если я не хочу? — чудовище обернулось, явно высматривая пути к отступлению. Но Вильгельм уже призвал свой народ.

Ну, то есть не то, чтобы он звал. Просто кто-то постоянно был рядом. Потом тех, кто рядом, стало больше. И они, верно, сообщили другим… в общем, в книге писали про хлеб и зрелища. И если благодаря строению этому подданные были сыты, то вот со зрелищами всё было куда как сложнее.

Теперь Вильгельм ощущал предвкушение.

— Придётся, — вздохнул он. — Или, может, ты сам преклонишь колени, признав мои власть и величие?

— Извини, — ответило чудовище. — Я вот так сходу не могу, мы ещё недостаточно хорошо знакомы, чтобы вот так взять и признать твое несомненное величие. А особенно колени преклонить. Они у меня не очень преклоняются…

Волнение народа усиливалось.

А в книге, помнится, говорили, что когда народ волнуется — это опасно. Иных императоров и вовсе свергали. Нет, в мыслях подданных не было ничего такого. Да и в принципе более-менее оформившихся мыслей тоже не было. Но рисковать не хотелось.

— Я тебя сожру, — сказал Вильгельм, слегка смущаясь.

В глубине души он не был уверен, что сумеет это сделать, поскольку выглядело чудовище очень уж волосатым. Этак и подавиться недолго. Да и стоит ли вовсе… вокруг хватает вкусного ароматного пластика.

Но положение обязывает.

Подданные должны видеть, что их Император могуч и бесстрашен.

Чудовище рявкнуло. И сомнения как-то опять зашевелились. Может, это чудовищу придётся жрать Вильгельма. И что тогда станется с его народом?

— Где драться станем? — поинтересовалось чудовище.

— Можем тут… вон… на ледяных пустошах. Великолепная арена.

И заборчик есть. И глядишь, на льду лапы чудовища скользить станут, тогда как у Вильгельма когти.

— Это каток, — сказало чудовище, повернувшись туда, куда указывал Вильгельм. — Тут и задницу отморозить можно, если так-то. Слушай… а если всё равно драться, может, поспорим?

— На что?

— Ну… допустим, если победишь ты, то я преклоню колени и признаю тебя…

— Самым могучим и великим из всех императоров моего народа.

— А они ещё есть? Другие?

— Нет, — признался Вильгельм. — Но вдруг заведутся.

— Действительно… когда ведьма не в себе, чего только не заведётся. То мыши, то императоры… хорошо. Если ты победишь, то я признаю тебя величайшим из всех бывших и будущих мышиных императоров.

Прозвучало очень лестно.

— А если я победю, — продолжило чудовище, — то ты соберешь свой народ и уведешь их…

Оно задумалось.

— Решим, короче. Погоди только, сейчас наши подойдут…

Тут как раз снизу донеслось эхо суматошных мыслей, полных одновременно и страха, и восторга, и даже преклонения, которого вот по отношению к себе Вильгельм совершенно не ощущал.

— … считай, послы добра и мира…

Восторг крепчал.

А ещё Вильгельм перестал воспринимать часть своих подданных. Это… это выходит, что второй император действительно завёлся? Вот так просто? Без предупреждения?!

От возмущения вся чешуя дыбом встала, и Вильгельм выгнулся, зашипел.