Век Дракона. Пути Стражей

– Не так далеко до конца, как кажется с порога, - Броска уже был там, где только что стоял антиванец.
– Слышь, Зев. Глянь. Мне мож и кажется, но эти... которые опасные. Они чуток повыше. Зришь?

Зевран вытянул руку с зажатым в ней мечом, и осторожно тронул острейшую грань лезвия зеркала, выставленного ребром так, чтобы, не зная, можно было бы раскроить себя об него пополам, просто сделав шаг вперед.

– Как будто бы ты прав, - осторожно протискиваясь между режущих кромок, признал он.
– Но разглядеть, какая из них действительно поднимается выше - непросто...

Он шагнул еще. Потом на следующую плиту. Плиты молчали. Пробиравшийся вслед за эльфом Броска, несмотря на то, что его дорога, проверенная антиванцем, становилась куда безопаснее, был хмур и сосредоточен, и не менее хмурыми были взгляды дожидавшихся за порогом зала товарищей. Путь вперед мимо невидимых зеркал, могущих висеть как сверху, так и быть вделанными снизу и приходящих в движение каменных молотов заставлял соблюдать предельную осторожность.

– Этот ваш Каридин был настоящим извра... сумасшедшим, - стремительно уворачиваясь от брызнувшей сверху струи прозрачной жидкости, которая в несколько мгновений оставила выеденный след на полу, с шипением впитываясь в его зеркальную поверхность, Зевран в прыжке перемахнул через опасную плиту.
– Иначе не объяснить...

Он резко дернулся назад, спасаясь от молниеносно рухнувших сверху алмазных штырей, что на полпальца не достали до его груди. При этом, сам того не желая, наступил на чуть выступавшую плиту, через которую совершил прыжок лишь несколькими мгновениями ранее.

Плита перевернулась, точно крышка на вскипающем горшке. Пол мгновенно ушел из-под ног Зеврана. Уже в падении, он попытался бросить свое тело в сторону, но успел только уцепиться за край провала. Зеркальная плита скользила под его пальцами, не давая опоры. Антиванца спас лишь его невеликий в сравнении даже с человеческим, вес. Человеку, а тем более, гному, было бы не удержаться в провале тех нескольких мгновений, за которые Броска успел оказаться рядом и, в свою очередь уворачиваясь от струи брызнувшей в него кислоты, поймать уже исчезавшие за краем пальцы эльфа. Ко всему прочему сверху его приложило перевернувшейся плитой, которая норовила встать на место.

– Вот жешь... з-задница бронторожья, - Фарен перехватил запястье антиванца другой рукой и медленно потянул его вверх, чувствуя затылком все более настойчивые попытки древнего механизма уложить плиту на место - то самое, в котором теперь зиял провал. Зевран вцепился в ладонь и плечо гнома, чувствуя ногами поднимавшийся снизу жар. Теперь, когда пол вскрылся, сделалось видно, что на самом деле толща пола Комнаты висела будто бы над чашей, что образовывала здесь пещера. Чаша эта была заполнена раскаленной плотью земли, что мерно текла куда-то беспрерывным потоком.

– Что ж, зато теперь понятно, отчего здесь нечем дышать, - пробормотал антиванец больше для себя, вползая вслед за Броской на уже проверенную плиту. Ничем более не удерживаемая зеркальная пластина над провалом встала на место с хрустящим стуком.
– Спасибо, друг гном.

– Да чевой там, - Броска поднялся, балансируя вытянутыми в стороны руками, в опасении ненароком шагнуть куда-нибудь еще и с силой потер ушибленный затылок.
– Эт хорошо, что ты тудой свалился, а не я. Тебе б меня было не вытащить.

– Как у вас там?
– донесся до них голос Кусланда. За то время, что потратил Броска на помощь бывшему ассасину, Айан успел забраться на три плиты внутри комнаты. Дальше дорогу он не помнил и оттого оставался на месте, с облегчением видя, что его помощь не понадобилась.

– У нас тут порядок, - Броска посторонился, давая подняться Зеврану.
– Стой, где стоишь.

– В самом деле, мой Страж, - антиванец поморщился, оглядывая оставшийся им путь.
– Не ходи сюда. Мой спаситель немного неповоротлив, но ты в своих доспехах еще неповоротливее его. И возвращаться не нужно. Просто стой!

Кусланд опустил уже было занесенную над полом ногу и замер. Зевран и Фарен вновь двинулись вперед, уворачиваясь от приходивших в движение стен, падающих с потолка дробящих каменных и алмазных штырей и балок, высматривая на пути острейшие зеркальные ловушки и стремительно перепрыгивая через открывающиеся в полу провалы. Не останавливаясь и почти не прерываясь, они словно исполняли какой-то особый танец - повторить который решился бы далеко не каждый. И далеко не каждый из решившихся дожил бы до его конца. Стоило признать - без особого вреда для себя пройти комнату Каридина мог бы лишь ловкач, обладавший бы эльфийской гибкостью и силой гнома. Любой прочий едва ли мог бы расчитывать на счастливый исход.

Наконец, совершив последний прыжок, Зевран мягко приземлился на плотную плиту - не зеркальную, а гранитную. Мигом позже рядом с ним тяжело упал Броска. Оба - и гном, и эльф гляделись так, будто множество раз за короткий промежуток времени попеременно получали то помилование, то смертный приговор, стоя уже на эшафоте. Но дело было почти сделано.

– Давай, друг мой, - Зевран мотнул подбородком в сторону одного из рычагов, рукояти которых, как теперь уже было видно, и в самом деле неизвестный - хотя, быть может, и известный, мастер сделал в форме глаз.
– Закончим это дело.

Он и с трудом поднявшийся Броска, рубаха на котором была пропитана кровью и располосована в двух местах, когда хартиец неверно расчитал направленность взмаха появившегося словно изнеоткуда зеркального лезвия, встали каждый у своего рычага. По знаку Зеврана оба глаза одновременно были опущены вниз.

Послышался трущийся скрежет. Стремительно обернувшиеся эльф и гном увидели на месте плотной каменной двери пустой проем. За ним виднелась пещера, бывшая в несколько раз большей, чем Комната Каридина. Насколько было можно судить от дверей, она довольно ярко освещалась множеством прорезывавших стены и пол лириумных жил.

– Ну, чего там, уже можно идти?

Кусланд обернулся на насупленного Огрена и молча сделал приглашающий жест рукой. Несколько минут спустя они, тщательно обходя никуда не убравшиеся зеркала, уже входили в заполненную лириумом пещеру.

Посреди зала лежали обломки большой статуи, которая при беглом взгляде напоминала исполинскую гномью голову, отчего-то с четырьмя лицами. Рядом из двух более или менее равных обломков был сооружен длинный стол. На этом столе валялись несколько свитков, две толстые истрепанные книги и писчие принадлежности. У стола неподвижно застыл каменный голем. Чуть поодаль, ближе ко входу, стояли еще двое. Между ними поигрывала жезлом курносая гномка с впалыми щеками. Кольчуга на ней висела мешком, а выглядывавшие из-под тусклого железа рукава гляделись несвежими и рваными. Отросшие темные волосы небрежно перехватывал кусок кожаного ремня, какими обычно повязывали головы кузнецы. Глаза гномки были сужены, а длинные худые пальцы беспокойно перебирали навершье жезла повиновения големов. Было понятно, что она без колебаний отправит против нежданных гостей своих каменных воинов в любой момент.

– Бранка!
– растолкав Кусланда и Броску, Огрен выскочил вперед. Его обвислые усы встопорщились, и даже борода, казалось, встала дыбом.
– Бранка, мать твою за ногу! Ты... ты жива, про.... проклятая м-мохоедка! Ты... я... Я, мать твою, весь зад истер, потому что места себе не находил! Какого гарлока ты до сих пор здесь торчишь?

Совершенная гномов, единственная из ныне живущих, предостерегающе вскинула жезл, делая знак ринувшемуся к ней мужу остановиться. На ее обкусанных губах появилась сухая усмешка.