Век Наполеона. Реконструкция эпохи

(Впрочем, если уж быть совсем точным, то первым русским партизаном – то есть ведущим войну во главе небольшой партии (отряда) войск в тылу неприятеля – был происходивший из тирольских дворян Виктор Прендель. В 1799 году в составе австрийских войск он попал в армию Суворова, с которой проделал Итальянский поход. Тогда Прендель впервые увидел казаков. У него появилась мечта – командовать этой отчаянной конницей. В 1804 году он поступил в русскую службу, а в 1805-м, командуя отрядом в 100 гусар и 150 казаков, орудовал на коммуникациях французов. Партизаны штаб-ротмистра Пренделя «истребили» обозы 11-ти французских полков, взяли в плен 60 французских офицеров и чиновников и 260 солдат. За это Прендель был награжден орденом св. Владимира 4-й степени и произведен в капитаны. В 1812 году Прендель состоял в отряде Винцингероде. В 1813 году, во время Заграничного похода, Прендель продолжал партизанить. Когда удавалось взять в плен курьера с письмами, то, отобрав из почты все, что могло пригодиться русскому командованию, остальное отсылали французам, предварительно поставив на письмах штемпель с надписью по-немецки «Привилегированная казачья почтовая контора». За подобные штуки на Пренделя была объявлена французами охота и за его голову установили денежную награду, но охотников на нее уже не нашлось. После взятия союзниками Лейпцига Прендель был назначен его комендантом).

Впрочем, первым или вторым, но партизаном Давыдов был, как говорят теперь, харизматичным: после первых встреч с крестьянами он снял мундир, начал отращивать бороду и надел на грудь образ Николая Чудотворца – чтобы простой народ видел в нем своего. Уже 2 сентября Давыдов, атаковав отряды мародеров, взял в плен 160 человек. Трофейное оружие было роздано крестьянам. Схватки с французами были почти ежедневными.

Партизанские отряды, посылаемые во французские тылы после Давыдова, были не в пример сильнее: в отряде генерала Дорохова, например, были гусарский, драгунский, три казачьих полка и шесть пушек. С такими силами можно было уже и сражения давать – и 11 сентября Дорохов разгромил четыре французских кавалерийских полка.

Были партизанские командиры «из простых»: например, драгунский унтер-офицер Ермолай Четвертаков. Он попал в плен к французам, сбежал и создал партизанский отряд из жителей деревни Задково. В начале у Четвертакова было всего 50 человек и всего четыре ружья. Но после успешного нападения на французский обоз возле деревни Басманы к удачливому командиру присоединилось еще две сотни народных мстителей. Хотя Четвертаков был неграмотен, военное дело он знал: перед своим отрядом он всегда высылал разведку, а в окрестных деревнях имел «резерв» – крестьян, которых собирал для особо крупных операций. Отряд Четвертакова оборонял от французов территорию вокруг города Гжатска (ныне – Гагарин Смоленской области). При необходимости Четвертаков мог собрать с округи до четырех тысяч человек. С такими силами Четвертаков успешно нападал даже на отряды, имевшие артиллерию. В ноябре, когда в эти места вернулась русская армия, Четвертаков распустил отряд и явился в расположение русской армии на лошади и с оружием. Интересно, что его докладу не поверили. Генералы Кологривов и Эммануэль провели расследование – все подтвердилось. Однако что делать с Четвертаковым дальше? Казалось бы – повысить и сделать как минимум командиром батальона. Но это была Россия, а не Франция: Барклай-де-Толли наградил Четвертакова знаком отличия Военного ордена (солдатским Георгиевским крестом) и… отправил служить дальше в том звании и в том же полку.

5

Другой стороной народного участия в Отечественной войне было ополчение. В 1812 году его собирали уже второй раз за эпоху наполеоновских войн.

Главным оружием в ту эпоху была человеческая масса – именно этого оружия решил заготовить побольше император Александр своим манифестом «О составлении и образовании повсеместных ополчений или милиций» от 30 ноября 1806 года.

Напомним, в 1806 году сложилась Четвертая антинаполеоновская коалиция, в которую вошли Россия, Пруссия и Англия. Англия как всегда давала деньги, а Пруссия и Россия – солдат. По избытку самоуверенности пруссаки начали боевые действия одни, не дождавшись русских, и были разбиты 14 октября под Йеной и Ауэрштедтом. Александр однако решил, что еще ничего не кончилось: русская армия вместо того, чтобы развернуться и идти домой, вступила в боевые действия. А вместо разгромленной Пруссии союзником регулярной армии должен был стать народ.

«Бедствия, постигшие в кратчайшее время соседние державы, показывают ныне необходимость в мерах необыкновенных, в усилиях великих и твердых… – говорилось в Манифесте. – Таковыми только чувствиями воспламененный и движимый народ поставить может повсеместным ополчением непроницаемый оплот против сил враждебных, сколько бы они велики ни были».

Ополчение созывалось в 31 губернии. В две недели помещики, «казенные села» или мещанские общества должны были за свой счет выставить определенное для них число вооруженных и обмундированных ополченцев, имеющих запас продовольствия. Офицерами Земского войска или милиции (ополчение называлось еще и так) состояли помещики из числа отставников. Предполагалось собрать 612 тысяч человек, однако в 5-м томе сборника статей «Отечественная война и Русское общество» сказано, что ратников собралось только около 200 тысяч. По окончании боевых действий ополченцам обещали возвращение к семьям: «Когда благословением Всевышнего усилия Наши и верноподданных Наших, на защищение отечества увенчаны будут вожделенными успехами, тогда сии ополчения Наши положат оружие, возвратятся в свои домы и семейства, собственным их мужеством защищенные, где вкусят плоды мира, столь славно приобретенного».

В ожидании войны они оставались в своих деревнях. Весной 1807 года в связи с возобновлением военных действий ополчение поставили было под ружье, но после Фридланда у царя резко пропало настроение воевать. 8 июля в Тильзите был заключен мир. 27 сентября 1807 года вышел Манифест о роспуске ополчения, однако на деле из 200 тысяч почти все (177 тысяч) были переведены в рекруты и остались в армии солдатами, от чего, говорится в книге «Отечественная война и русское общество», «тяжелый осадок недоверия остался у народа»…

6

С этим осадком надо было считаться в 1812 году. Хотя в регулярной армии в России было тогда около миллиона человек, но на главном направлении – едва около 200 тысяч, да и те были разбросаны на большой территории.

К тому же отсутствовали резервы: при рекрутской системе формирования войск и 25-летней службе каких-либо запасников взять было неоткуда. Войска же требовались немедленно и в больших количествах. Оставалось одно – ополчение. Однако само это слово отпугивало народ. По этой причине изданный 6 июля 1812 года Манифест составлен из экивоков и обиняков: «полагаем мы за необходимо нужное собрать внутри государства новые силы, которые нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех». Но что это будет за сила, на каких правах и с какими обязательствами – не уточнялось. В документе нет не только слова «ополчение», но и слов «земское войско» и «милиция» – неприятных воспоминаний избегали изо всех сил.

Примечательный факт: в 1806 году ополчение было объявлено в 31 губернии, а в 1812-м, когда враг был уже в пределах государства и опасность была несравненно выше, ратников собирали лишь в 16 губерниях. Объяснения этому были разные: отчасти власти опасались, как бы народ не использовал оружие для бунта (по этой же причине Ростопчин в Москве до последнего медлил с вооружением горожан). С другой стороны, ошарашивала необходимость вырвать из экономики – с фабрик, с полей, из торговли и сельского хозяйства столько рабочих рук.

В Манифесте от 18 июля слово «ополчение» уже есть. Но употреблено оно с успокоительными оговорками: «чтобы составя достаточные силы из одних губерний, не тревожить без нужды других». Этим Манифестом были учреждены три округа: первый (Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская, Смоленская губернии) – для защиты Москвы; второй (Санкт-Петербургская и Новгородская губернии) – для защиты Петербурга, третий (Казанская, Нижегородская, Пензенская, Костромская, Симбирская, Вятская губернии) – для создания резерва. 1 августа 1812 года был учрежден по делам ополчения особый комитет в составе графа Аракчеева как прилежного исполнителя, госсекретаря адмирала Шишкова как вдохновителя (именно он в 1812 году писал царю все воззвания) и министра полиции Балашова – на всякий случай.

Ратники были разного возраста, в большинстве – мужики за 30–40 лет. Подавляющее большинство составляли крепостные, которых в ополчение определял барин. (Крепостные надеялись, что наградой за службу будет воля и шли в ополчение охотно). Были и добровольцы из числа ремесленников, мещан, священнослужителей. Офицеры назначались из числа отставников, командующих округами выбирали дворянские собрания. Обмундировывались ратники в длинные серые кафтаны и фуражки (этим подчеркивалась их невоенность: фуражка – головной убор, который надевали солдаты, ехавшие на фуражировку). На фуражках был нацеплен латунный ополченский крест с выбитыми на нем словами «За Веру и Царя» (его форму повторяет крест нынешнего ордена Мужества).

Впрочем, большинство помещиков и чиновников, на чьи деньги снаряжались ополченцы, и сами едва сводили концы с концами, так что немало крестьян пошли на войну в своем обычном крестьянском платье, разве что приказано было его укоротить (не ниже вершка под коленом) – чтобы способнее было в бою и на марше.

Позже, осенью, созывались ополчения в других местностях России: на юге, в Черниговской и Полтавской губерниях, было собрано около 50 тысяч ратников, которые успешно действовали во время изгнания французов из пределов России.