Век
Шрифт:
— Я думаю, — наконец произнес он, — что соотношение должно быть шестьдесят к сорока.
Серж Виттгенштайн улыбнулся:
— Мой дорогой Дрю, мы с тобой очень похожи. Шестьдесят пять — тридцать пять.
Дрю протянул ему руку через карточный стол, и они обменялись рукопожатием.
ГЛАВА 31
Спустя десять дней Дрю представил отцу папку с бумагами о кредите, присовокупив к ней свою собственную рекомендацию, одобряющую его выдачу.
— Я проверил франко-канадскую инвестиционную группу,
— Согласен. Я просмотрю бумаги.
— Не хочу торопить тебя, отец. Но они хотели бы получить ответ к пятнице.
— Я дам его раньше.
— Спасибо.
После того как Дрю вышел, Виктор в течение нескольких минут изучал документы. Потом обратился к секретарше:
— Свяжите меня, пожалуйста, с Фрэнком Притчардом из «Притчард стимшип лайн». Потом я хотел бы поговорить с Эллсвортом Синглтоном из детективного агентства «Пинкертон».
— Да, мистер Виктор.
Если подозрения Виктора насчет этого дела были верны, то здесь угадывался знакомый ему почерк...
На следующий день за ленчем в Клубе банкиров Виктор задал Фрэнку Притчарду один вопрос:
— Зачем кому бы то ни было платить пятнадцать миллионов долларов за грузовые суда, которые, насколько я понял, уже превратились в ржавые посудины?
Председатель «Притчард стимшип лайн», который в прошлом получал через Виктора кредиты, неторопливо ел свой луковый суп-пюре.
— Вы имеете в виду «Грэхэм-Хоуэллс лайн»?
— Да.
— Тогда ответ простой. Я слышал, что бутлеггеры пытаются купить эту компанию, чтобы ввозить в страну шотландское виски. Очевидно, спрос на нее так велик, что хозяева взвинтили цену. Сама компания не стоит и половины этих денег.
Виктор вздохнул:
— Я боялся именно этого. А какие именно бутлеггеры замешаны в этом деле?
— Я не эксперт по вопросам преступности. Но, очевидно, это крупные акулы. Вы хотите сказать, что «Декстер-банк» рассматривает возможность финансирования бандитов?
— Ни за что на свете.
Ответ Виктора прозвучал так резко, что Фрэнк Притчард взглянул на него с удивлением.
Эллсворт Синглтон был добродушным мужчиной среднего роста, курившим одну сигарету за другой. Ему было сорок семь лет, он работал в детективном агентстве «Пинкертон» уже двадцать три года и считался одним из местных экспертов по преступному миру. Он пожал Виктору руку, сел, закурил «Кэмел» и спросил:
— Чем я могу помочь вам, мистер Декстер?
— Кто пытается купить компанию «Грэхэм-Хоуэллс»?
— По моим источникам, имеются три главных покупателя. Два — в Нью-Йорке, один — в Чикаго. В Чикаго это Аль Капоне, здесь — Оуни Мэдден и Винни Тацци.
Наступило продолжительное молчание.
— Когда Тацци вышел из тюрьмы? — наконец спросил Виктор.
— Сейчас посчитаем. Впервые он попал в тюрьму более двадцати лет назад за кражу драгоценностей. Я припоминаю, что он пытался ограбить ювелирный магазин рядом с «Уолдорфом»...
— «Жерар и сыновья», — прервал его Виктор. — Это было в 1903
году. Он и его сообщник Джанни Диффата получили двенадцать лет тюрьмы. Диффата погиб в тюремной драке через несколько лет. Тацци, насколько я знаю, отсидел полный срок.Детектив уставился на него:
— Вы знаете о Тацци очень много.
— Больше, чем мне бы хотелось. Что случилось с ним потом?
— Его выпустили из Синг-Синг в 1915 году, и, как мне известно, какое-то время он вел себя примерно. Даже пытался завербоваться во время войны в армию, но помешало его тюремное прошлое. Думаю, именно тогда он постепенно вернулся к прежним занятиям и начал баловаться сутенерством, потом, когда вышел закон о запрете продажи спиртного, стал бутлеггером. Это помогло ему сделаться крупным уголовным авторитетом.
— Насколько крупным?
— Он работает с Датчем Шульцем и Оуни Мэдденом. Размах у него большой — почти пятьсот человек работают на него. Он стоит, наверное, пять или шесть миллионов.
— А откуда он руководит своими операциями?
— У него есть подпольный бар в Гринвич-вилидж. Он называется клуб «Хотча».
— И правительство не в состоянии поймать его?
— Пока не в состоянии. Он хитер и осторожен. Он проводит свои операции через посредников.
— Таких, как Серж Виттгенштайн?
— Да, он один из них.
— Тацци опасен?
— Он убийца.
Конечно, излишне было напоминать Виктору об этом. Он помнил Малыша Винни — теперь, очевидно, Большого Винни. Убийца с лицом ангела, только теперь ангел постарел. Человек, в чьей жизни и карьере, как в темном и кровавом зеркале, отразилась его собственная жизнь.
«Моя карьера вернее», — сказал ему Виктор много лет назад на той бруклинской аллее. И она действительно была вернее. Но Малыш Винни продолжал преследовать его. «Мы собираемся подарить тебе сувенир, — сказал тогда Винни, — так что всякий раз, когда ты начнешь забывать, что ты итальянец, ты посмотришь в зеркало и вспомнишь». Виктор помнил. Этим зеркалом был Винни Тацци.
— Вы хотите узнать что-нибудь еще о Тацци, мистер Декстер?
— Нет, остальное я теперь могу предположить сам. Однажды, много лет назад, он попытался выманить деньги у моего банка. Потом он использовал шантаж. Теперь пытается делать то же самое, только на этот раз его методы стали более изощренными. Чего-чего, а постоянства у этого человека не отнимешь.
— Вы сможете справиться с ним сами или вам потребуется наша помощь?
— Я справлюсь, — спокойно ответил Виктор.
Серж Виттгенштайн играл в покер в задней комнате клуба «Хотча», когда дверь открылась и вошел Винни Тацци.
— Мне надо поговорить с тобой. Наедине, — обратился он к Сержу.
— Игра закончена, друзья мои, — сказал тот.
Фишки были быстро обменены на деньги, и комната опустела. Когда они остались одни, Винни сел за стол.
— Декстер аннулировал кредит, — сообщил он.
Серж стал обрывать заусеницы на пальцах. Этот живой маленький гангстер в черном костюме был одним из немногих людей в этом мире, кто заставлял его нервничать.
— Его сын звонил мне сегодня во второй половине дня. Он был вне себя от ярости. Он знает о тебе, Винни.