Вэкэт и Агнес

Отец до последнего момента ничего не знал. Матери строго-настрого было приказано не выдавать тайну. Как-то за завтраком отец поинтересовался, собирается ли Агнес снова подавать документы на географический факультет. Дочь ровным голосом ответила, что не собирается, так как через неделю улетает на Чукотку. И как отец ни крепился, ни старался показать свою невозмутимость, чашка кофе задрожала в его руке. Но отец похвалил дочь и предложил помочь деньгами. Агнес ответила, что экспедиция уже выслала деньги, билет заказан. Ничего не оставалось, как пожелать дочери доброго пути. Однако оставшиеся дни перед отъездом отец был необыкновенно внимателен, а на аэродроме нежно поцеловал Агнес и шепнул на ухо: "Держись, дочка, я всегда в тебя верил".

— А чем вы занимаетесь в экспедиции? — спросил Вэкэт.

— Техник-коллектор, — ответила Агнес.

— Что это значит?

— О! — воскликнула Агнес. — Это значит все! Даже заготовка мяса и установление контактов с местным населением.

Вездеход остановился.

— Приехали, — Ачитагин полез через узенький ход наружу.

Когда Агнес и Вэкэт выпрыгнули из вездехода, Ачитагин все еще выбирался из кабины. Он тихо ругался.

Оленье стадо паслось по склону долины, на берегу замерзшей речушки. Пастухи уже бежали к вездеходу.

— Почему мы не подъехали ближе? — спросила Агнес.

— Потому что олени все равно отошли бы, — ответил Вэкэт. — Они не такие уж ручные, как кажется. Олень почти не подпускает человека к себе.

Ачитагин, наконец выбравшись из вездехода, подошел к пастуху и показал ему написанное на бумажке распоряжение бригадира.

— Это девка или парень? — спросил один из пастухов, бесцеремонно кивая на девушку.

— Не видишь, что ли? — сказал другой.

— Они говорят обо мне? — заинтересовалась Агнес — Что они сказали?

— Говорят… — Вэкэт помешкал, — говорят, что приехала красивая девушка… Длинноглазая…

— Длинноглазая? — Агнес недоверчиво посмотрела на Вэкэта.

Ачитагин позвал его, и Вэкэт оставил девушку у вездехода. На пути к стаду Ачитагин сказал:

— По всему видно, люди в оленях не разбираются. Давай заколем старых быков — все равно не раскусят, в чем дело. Наоборот, им даже покажется — хороших оленей забили, больших, мосластых…

— Ты это брось, — ответил Вэкэт. — Нехорошо людей обманывать.

— Девушка тебе понравилась, это я сразу заметил, еще в ресторане, — вздохнул Ачитагин. — Ну ладно, тогда сам выбирай оленей.

Размотав аркан и приготовив накидную петлю, Вэкэт пошел вдоль стада, высматривая жирного оленя. Вот один! Свист аркана над головой, и стадо, напуганное летящей петлей, шарахается в сторону. Мирно копавший мох олень уже лежит, поверженный рывком лахтачьего ремня. С обнаженным ножом к нему бежит Ачитагин. Через десять минут три оленя лежали на снегу. Стадо отошло в сторону.

Агнес внимательно наблюдала, как Ачитагин и Вэкэт разделывали туши. От внутренностей шел пар, снег заалел от крови. Ачитагин вынул печень, отрезал по куску, подал пастухам.

— Вы едите сырое мясо! — с удивлением воскликнула Агнес.

— Сырую печень, — ответил Вэкэт. — Хотите попробовать?

— Нет… то есть да, конечно…

Вэкэт наколол на кончик ножа небольшой кусочек и протянул Агнес. Девушка открыла рот, Вэкэт осторожно положил на розовый кончик языка кусок печени розовато-коричневого цвета. Агнес пожевала, открыла рот и улыбнулась.

Оленьи туши погрузили на вездеход. На этот раз Ачитагин решил ехать в кузове, сославшись на то, что в кабине жарко и "мотор прямо под ногами греет".

До стойбища добрались быстро. По пути Агнес расспрашивала об оленях, что они едят, как их пасут, и вслух восхищалась:

— Вот это животное! Идеал! Ни корму, ни теплого крова! Верблюд тундры.

В кузове было полутемно, но Вэкэт хорошо видел девичье лицо, ее блестящие удлиненные глаза.

Он никогда не был так разговорчив, и Ачитагин, кидая на друга удивленные взгляды, помалкивал и лишь изредка вставлял собственные замечания и отвечал на вопросы, если к нему обращалась Агнес.

— Когда прибудете на базу, — учил Вэкэт девушку, — не поленитесь сразу же поставить варить мясо. Самое вкусное мясо — из свежей оленины. А бульон получается такой, что если человек начинает пить, то его уже не оторвать. Еще вкуснее остуженный бульон с тонкой корочкой белого застывшего жира…

— Вы говорите так красноречиво, как повар таллинской «Глории», — улыбнулась Агнес.

Вездеход переваливался на сугробах, как суденышко на морских волнах. Сидящих в кузове на узких продольных скамьях, покрытых оленьими шкурами, бросало друг на друга, и каждый раз, когда Агнес приваливалась телом, Вэкэт чувствовал, как к сердцу поднимается горячая волна.

У стойбища вездеход притормозил, и Вэкэт с Ачитагином выпрыгнули из машины.

— Обязательно приеду к вам в гости. Заказывать одежду в ателье "Полярная звезда"! — кричала Агнес, придерживая одной рукой брезентовый полог. — Ждите меня, готовьте свежую оленью печенку!

Вездеход рванулся и поплыл между снежными сугробами, пока не скрылся за высоким озерным берегом.

Долго после этого Вэкэт вспоминал длинные глаза Агнес, ее лицо, улыбку, звук голоса.

9

Какой-то внутренний толчок разбудил Вэкэта. Собаки были чем-то встревожены и лаяли то яростно, то испуганно.

Он торопливо выбрался из спального мешка, оделся и с трудом вылез наружу в слепящую тьму: палаточную дверь придавило наметенным снегом. Приглядевшись, Вэкэт увидел всю упряжку. Собаки выбежали из укрытия и заливались истошным лаем. Вэкэт всмотрелся: огромный белый медведь, не обращая внимания на собак, ворошил продукты. Вэкэт не смел двинуться. Он рассмотрел еще двух зверей, они невозмутимо расправлялись со скудными запасами.

Ободренные появлением хозяина, собаки осмелели и ближе подступили к медведям. Вэкэт стряхнул с себя оцепенение и бросился в палатку за карабином. Собачий лай перешел в яростное рычание, словно теперь только собаки поняли, что медведи едят их корм. Вэкэт выскочил из палатки, переводя дрожащими руками затвор.

Медведи удрали, и развороченный корм — остатки нерпичьей туши, кусок копальхена — теперь доедали собственные собаки. Не помня себя от ярости, Вэкэт кинулся к ним и принялся раздавать удары прикладом карабина.