Вековуха. Беляна из рода Рарога

Асмунд кинул взгляд на ногу Йорда. Перевязана, да так умело…! На его шее было три блестящих длинных волоска цвета утреннего солнца. Асмунд посерел лицом. Он сжал зубы и проговорил.

— Что ты делал в лесу, Йорд?

Наступила тишина. Воины перестали смеяться и подбадривать молодого парня, чтобы не переживал о своей потере.

— Я… заплутал, — снова проговорил Йорд, хотя Асмунд слышал, что его голос дрожит. — Хотел… осмотреться.

Асмунд сжал зубы и, подойдя к Йорду, схватил его за грудки.

— Нечестивый пёс! — сплюнул Асмунд. — Ты смотришь нам в глаза и лжёшь! Ты пошёл за вёльвой?! Да?! Говори, Йорд!

Воины встали и тоже ждали ответа их собрата. Йорд часто задышал и кивнул. Асмунд взревел и отшвырнул от себя воина.

— Она… жива! Клянусь тебе…! Она спасла меня… от чудища!

— Лучше бы она дала тебе там умереть… — сплюнул Асмунд. — Ты уже дважды нарушил заветы наших предков, Йорд! Третьего раза не будет! Но не я буду решать твою судьбу… Конунг почти здоров. И ты сам расскажешь ему о своём позоре.

Йорда оставили одного. С предателем и тем, кто пренебрежительно отнёсся к заветам своей родины, разговор был короткий. Изгнание. Или кровная месть за честь обиженной вёльвы. На памяти Асмунда только раз было такое, что вёльве отрубили голову, пока та была гостье в доме. Это сделал его дед. Ему не понравились её предсказания. Не прошло и месяца, как в дом деда Асмунда пришла беда. Болезни, голод, падёж скота, бесконечные ветра и дожди. Казалось, сама природа мстила за то, что старый викинг посмел нарушить высший закон, данный самими богами. Асмунд даже боялся представить, на что способна обиженная вёльва!

— Воин! Да ты!

Мужчина обернулся на окрик. К нему спешил взволнованный старейшина Третьяк. Асмунд сам подошёл к старику.

— Чего это вы тут горланите? Не по нраву чего? Не угодили чем?

— Не в вашем гостеприимстве дело, — покачал головой Асмунд. — Один из моих воинов обидел вашу вёльву…

— Когось?

— Беляна… ведьма

— А — а… и что сильно обидел? — сощурился Третьяк. — Потому сидит с раненой ногой?

— Где мне вёльву искать? — спросил Асмунд. — Я хочу извиниться и попросить прощения.

Третьяк фыркнул и махнул рукой.

— Белянка — то сама одичалая у нас! Мужиков не привечает, да и не положено ей. Вековуха она. Не мужняя.

Асмунд нахмурился.

— Разве ваша деревня не почитает её силу и мудрость?

— Ну, бывает, лечит и помогает… — почесал бороду старик. — Да и что? У нас каждая баба может так же.

— Вёльва владеет ворожбой. Я сам видел, как она излечила конунга только руками! Выгнала его хворь из тела!

Третьяк снова фыркнул и махнул рукой.

— Вы наши гости, да только не суйте нос в наши дела. У нас свои законы да заветы. Хочешь перед девкой лесной колени гнуть, иди, попробуй, найди. Она всегда сама приходит, когда надо. Да и когда не надо тоже… а молодца вы своего зря так. Он может ей мил был. Вот и хотел порадовать девку.

Асмунд сжал зубы. Беляну не любили здесь. Не уважали. А она всё равно пришла их спасти, когда корабли его воинов причалили к берегу.

Старейшина распорядился, и Йорда уже несли куда-то под крышу, чтобы перевязать раны. Пока конунг окончательно не поправился, лучше помалкивать. Здесь свои законы, и эти люди приняли их в своих домах.

Асмунд развернулся и медленно пошёл в сторону лесной чащи, которая виднелась за тыном деревни.

Глава 8. Клыки и зубы

В избу я зашла тихо. Сразу же подошла к Маару. Сиплое спокойное дыхание. Всё хорошо… отлежится и поправится. Я села прямо на пол рядом с лавкой, спрятала босые ноги под подолом длинной юбки. Жаль лапти, хорошие были. Носить и носить ещё. Не стоило показывать стрелу перед всеми воинами Асмунда. И ничего бы этого не было.

Я прикрыла глаза. Что я пекусь об этом мальчишке! Он сам виновен в том, что сделал. Пусть спасибо скажет, что спасла его. Могла бы и бросить.

Но в сердце тут же шевельнулось что-то. Скулящее, ноющее. Нет… не смогла бы ты Беляна, бросить человека на погибель верную. Ясва говорила мне, что я очень добра. Злости в моём сердце нет вовсе. И это не всегда хорошо. А что ж я поделать могу…

Встав с пола, я подошла к столу, зажгла лучину. С самого утра маковой росинки во рту не было. Разожгла печь, поставила котелок вскипать, сделаю отвар Маару и себе заодно.

Когда вода вскипела, я достала котелок и перенесла его на стол, разложила травы. Отвар дымился и разносил по избе исцеляющий дух. Сразу стало легко, ушла усталость, успокоилось сердце, ноги больше не дрожали. Выпив чашу, я успокоилась окончательно и глаза стали закрываться. Клонило в сон, но спать сейчас нельзя было. Маар ещё не совсем здоров. И я переживала, как бы хуже ему не было. Но мужчина дышал спокойно и уверенно.

Я ещё раз поменял тряпицы, промыла его рану, наложила мазь и заговорила всё ворожбой.

Когда я уже хотела прилечь, то поняла, что перед избой кто-то есть. Не знаю, как правильно сказать, но я ощутила всем телом чужого человека. Неужели Йорд? И как только отыскал, не испугался. Надо его быстрее спровадить!

Когда я открыла дверь избы, то в свете луны увидела Асмунда! Почему-то мне стало страшно. А если Йорд не дошёл до деревни?! Сейчас скажет, что я его воина сгубила…

Тихо, Беляна. Ты тут хозяйка. Не захочешь — он и не пройдёт. Построже.

Я нахмурилась. Упёрла руки в бока. Асмунд стоял на границе камней. Я не знаю, пробовал ли он перейти эту грань. Может, не решался и боялся?

— Слишком часто мы с тобой видимся, Асмунд Ворон. Зачем пришёл?

Асмунд приложил руку к сердцу и отвесил мне поклон в пояс.

— Не сердись, вёльва Беляна. Я пришёл к тебе с просьбой.

— И что за просьба?

— Прости Йорда, вёльва. Он молод и глуп, — проговорил Асмунд, — Не понимает, когда надо себя остановить. Я лишь надеюсь, что он не посягнул на твою честь.

Я понимающе вздёрнула брови. Понятно. Испугался, что буду мстить ему за поступок своего воина.

— Негоже в долгий поход брать тех, в ком ты не уверен, Асмунд Ворон, — проговорила уже более спокойно. — Посмотри, он провинился уже дважды, а ты за него прощения просишь.