Вектор творения

“Новый Завет” поднял на небывалую высоту значение личности отдельного человека, поскольку провозгласил, что люди созданы по образу и подобию Божьему. Отсюда вытекало заключение, что все люди равны, и поэтому не может быть речи о целесообразности гибели слабых во имя любой цели. Богатые должны раздать свои сокровища бедным, мало того – отдать им последнюю рубашку. Главными качествами становились не сила, мощь и богатство человека, которые торжествовали на протяжении всей эволюции человеческого общества тысячи лет до этого, а способность к бескорыстной любви, самоотречению и доброте. Богатство становилось не признаком почета, а знаком порочности его владельца, ибо достигалось, как правило, неправедными путями (« Богатому попасть в Рай всё равно, что верблюду пролезть в иголичье ушко»).

Общество, таким образом, делилось на две противоположные части: тех, кто не имеет богатств и делится хлебом насущным с другими, и тех, кто накапливает богатства для себя: одни праведные, другие – неправедные, одни добрые, другие – злые.

Такое категорическое разделение всех людей на две части имело огромные последствия для дальнейшего развития общества.

Вряд ли можно отрицать самую прямую связь с этими положениями "Нового Завета" появления социалистических учений о социальной справедливости, равноправии всех людей и наций. Нельзя не видеть, что идеология и коммунистических партий опиралась на эти же заповеди, но при одновременном отказе от ненасилия.

"Новый Завет", несомненно, первоначально создавался людьми обездоленными, проклявшими существующий порядок вещей, при котором у них не было никаких шансов завоевать себе лучшую жизнь борьбой с жестокой властью людей, владеющих всеми богатствами, вооруженной силой, превративших слабых в рабов и творящих над ними произвол. Так можно объяснить появление слов Христа "Царство моё не от мира сего, и будете вы здесь гонимы", сказанные им своим ученикам. Из этих слов следовало признание принципиальной невозможности установления справедливого общества на Земле.

Утверждение о праведности бедных и порочности богатых, об ожидающем первых Рае и о наказании в Аду вторых, давало этим обездоленным единственную возможность утешения – радость на "Том свете". Её для них на Земле быть не могло – это они знали твёрдо из своего опыта.

Тем не менее, хотя в тексты "Нового Завета" к моменту их канонизации на первом Вселенском Соборе в IV веке н. э. (при участии императора Константина) были внесены слова о том, что всякая власть от Бога (без этих слов христианство и не могло быть допущено властями в ранг государственной религии), а также о необходимости смирения и любви к своему врагу, что как бы исключало возможность борьбы за улучшение своего положения в обществе, само признание, в теперь уже официальных религиозных текстах, равенства людей, праведности бедных, порочности богатства, заключало в себе потенциально взрывчатую силу, которая и вырвалась впоследствии наружу в страшной форме осуществления этих положений в большевистской революции в России. Слова Христа «Я вам не мир принёс, но меч» оказались пророческими, хотя, по-видимому, в ином смысле.

Тексты “Нового Завета” стали огромной нравственной силой, и самое благотворное влияние их действия было тогда, когда события развивались с эволюционной постепенностью.

Столетие за столетием Слово Божие звучало в храмах, изучалось, толковалось и в результате приводило к смягчению нравов, к развитию гуманизма.

Религиозные нравственные нормы не могут действовать как материальная сила, как государственный аппарат насилия, они только указывают направление, в котором общество должно следовать по пути нравственного усовершенствования.

Эти нормы указывают конечные, идеальные цели и не являются руководством для немедленного исполнения их во всём объёме, ибо ни один Идеал и не может быть осуществлён целиком в повседневной практике (“Царство моё не от мира сего”).

В этом плане нельзя не признать очень значительное постепенное "окультуривание" капитализма, появление целого ряда государств буржуазной демократии с высоким уровнем социальной поддержки со стороны государства недостаточно обеспеченных слоёв населения за счёт высоких налогов, взымаемых с предпринимателей (Швеция и некоторые др. страны Европы).

Высокая требовательность бескомпромиссных, идеалистичных и как бы невыполнимых нравственных норм “Нового Завета” очень обогатила и развила духовную жизнь людей, возвысила личность и привела к внедрению, хотя и в урезанном виде, нравственных норм Священного писания в программы политических партий, общественных организаций, декларации о правах человека – другими словами – внедрила в повседневную реальную жизнь.

Несомненно, религиозные, как и любые другие нравственные нормы, не могут отменить действие инстинктов, генетически врождённых и потому неуничтожаемых, но смягчать их дикую необузданность, "окультуривать" их они призваны. Христианские нормы морали выполняли и продолжают выполнять свою задачу: поднимать Человека над его животной стихией, делать жизнь человека "человечной". Ни одна другая мифология не обогатила в такой степени духовный мир Человека, не подняла на такую высоту стремление к Добру и Справедливости.

Духовная и нравственная высота текстов Священного писания так велика, что сила воздействия её на людей вызвала к жизни могучий творческий порыв, родивший из глубин Сознания величайшие произведения архитектуры, живописи и скульптуры, музыки и литературы европейских народов.

К берегам этого Океана Гармонии всегда будут стремиться люди всех поколений в потребности приобщения к радости очищения своего Духа.

Глава IV Механизм воздействия мифов, фантазий творений искусств на формирование образно-мыслительных представлений человека

Никто не знает, как происходит в сознании человека процесс формирования живого эмоционального образа явления на основе конкретно-чувственного восприятия картин Природы, произведений искусства, сигналов, идущих от внутренних органов, или выраженных в словах понятий. Известно, что только одни слова гипнотизёра могут вызвать иллюзорно-образные картины мира, восприятие которых гипнотизируемым ничем не отличается от восприятия им возникающих в его сознании картин, увиденных и услышанных «в натуре». Реакция его на образы в обоих случаях одинаковая. Известны случаи, когда восприятие чувства невесомости на основе сигналов внутренних органов при тренировке космонавтов рождает у некоторых из них чувство тревоги и сопровождается апокалиптическими галлюцинациями, видениями разрушающихся зданий и вырванных с корнями, несущихся по небу деревьев (по рассказу космонавта А. Леонова).

Если в обоих приведённых случаях несуществующие в предметно-физической реальности картины мира были восприняты сознанием, как реально существующие, то почему образы, создаваемые в произведениях живописи, прозы и поэзии на самые разные темы, в том числе на религиозные – не могут восприниматься сознанием как реально бывшие или существующие в настоящее время?

Есть все основания говорить, что они так же могут участвовать в формировании сознания человека, как любые самые достоверные, увиденные непосредственно в жизни события: ведь пример с гипнотизёром и космонавтами показывает, что для реакции человека определяющим является не ДОСТОВЕРНОСТЬ или НЕДОСТОВЕРНОСТЬ СОБЫТИЯ В МАТЕРИАЛЬНОМ МИРЕ, а ВОЗНИКНОВЕНИЕ В СОЗНАНИИ ЯРКОГО ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗА.

Общеизвестными являются факты, когда человек, погружённый "в свои мысли" и сопровождающие их живые образы, не замечает окружающей его материально-физической действительности, попадает под движущийся транспорт, оступается на ступенях и т. п Очевидно, что реальность внутренних образов сознания оказалась в данный момент для него сильнее реальности образов, полученных от восприятия окружающего мира. Более того, известны в истории всех народов случаи, когда человек отдаёт жизнь во имя своих убеждений, принципов, идеалов, полученных им в результате воздействия на него обучения и пропаганды, и ставших столь же определяющими для его поступков, как полученные генетически инстинкты.