Вектор угрозы

Швед сразу взял приличный темп, остальным пришлось подстроиться под его размашистую походку. Поначалу все косились на непривычно близкую стену Леса, но Швед вел немного в сторону, и грозная темная громада отползала все дольше и дольше. Перед рассветом окрестности затянула дымка, и Лес казался единой темной массой, которая дышит опасностью.

– По-моему, Химзавод в стороне, - нагнав Шведа, заметил Миронов.
– Почему иначе идем?

– Впереди холм будет. Осмотримся, оттуда обзор хороший.

Вскоре начался подъем, впереди над туманом проступила поросшая приземистым кустарником верхушка холма. Достигнув ее, Швед остановился. Бойцы стали оглядываться.

– Это Химзавод?

– спросил то ли Семка, то ли Пашка, глядя на проступающие из тумана длинные крыши зданий.

– Он самый, - кивнул Швед. Только нам на другую сторону, семнадцатый цех отсюда не виден. И главное, вон куда смотри.

Он указал на длинную темную полосу между холмом и Химзаводом, это был тот самый «язык», протянутый Лесом от основного массива. Почему Лес то разрастается, то останавливает продвижение? Кто его знает… Алекс слышал разные гипотезы. Пробуждение великана Имира – тоже объяснение, не хуже и не лучше любого другого.

Когда все насмотрелись и прониклись сложностью задачи, Швед повел отряд вниз по склону.

– Слышишь, Швед? – спросил Алекс, нагоняя проводника. – Если Лес – это волосы Имира, то, получается, он был очень волосатым. Прямо обезьяна.

Эти слова оказали на Шведа неожиданное действие, он вздрогнул, резко побледнел и - прижал ладони к вискам, к странным розовым шрамам.

– Обезьяны… - повторил он запинающимся голосом. – Да, они волнуются, скачут в клетках, трясут их, они орут. Воняют и орут...

– Ты чего? – понизив голос, спросил Алекс. – Что с тобой?

Швед уже опомнился и оглянулся – не заметил ли кто из бойцов Черного Рынка этот приступ. Те пялились поверх голов Алекса и Шведа – напоследок присматривались, где торчат из тумана крыши Химзавода.

– Ничего, - уже спокойно ответил Швед. – Иногда мне кажется, будто я что-то помню. Обезьяны… были обезьяны. Но что с ними такое? Почему они орали?

– Не понимаю, зачем историку обезьяны? Ты ведь историком был, верно?

Швед только пожал широкими плечами и прибавил шагу, теперь он снова сменил направление, и группа приближалась к кромке Леса. Короткий переход – и Швед остановился у заброшенного сооружения, сплошь увитого ползучими побегами. До Леса отсюда было метров двести, но растительности хватало и здесь, стебли переплелись и скрыли бетонные стены, так что сложно было сказать, что за здание скрывается под листьями.

Проводник вытащил здоровенный тесак и обрубил несколько толстых веток. Семка с Пашкой по его приказу раздвинули сеть вьющихся стеблей – открылся пролом. Толщина бетона была не меньше полуметра, но что-то разворотило его так, что даже Бугаю не трудно было протиснуться внутрь. Швед пролез первым и включил фонарик.

– Давайте за мной, - крикнул он, - вход в подземелье здесь.

Неведомая сила, проломившая стену, и внутри поработала основательно – когда Швед повел фонариком вокруг, в луч света попадали разнокалиберные обломки и горы щебня. Стены и перекрытия были изломаны, обрушены и местами выглядели так, будто куски бетона побывали под прессом. Спуск в подвал оказался частично перекрыт косо поваленной плитой. Швед присел, осветил фонарем лестницу, уводящую в черную глубину. Где-то поблизости мерно капала вода, среди щебня с хрустом и скрежетом переползали здоровенные слизни, что-то шелестело в темноте.

– Ну вот, это самое место, - объявил Швед. – Вход!

– И ты что, скажешь мне первым идти? – сердито ощерился Жила.

Швед ответил ему спокойным взглядом.

– Нет, конечно. Я же сказал: ты пойдешь первым, если какая-то опасность встретится. А здесь все мирно.

И, согнувшись, стал протискиваться под плиту.

Уровнем ниже подземелье выглядело вполне прилично – почти не тронутое той силой, которая развалила стены наверху. Несколько гниющих побегов на лестнице, плесень и мокрицы, вот и все. Стены и перекрытия здесь остались в целости. Пол просторного помещения выложен бурой кафельной плиткой, стены когда-то были выкрашены, но сейчас краска облупилась, облезла и местами скрывалась под пятнами плесени.

– Давайте за мной, - объявил Швед, – поначалу все должно быть спокойно, но не расслабляйтесь, Лес рядом.

Он пересек зал и первым шагнул в темный зев коллектора, Алекс шел за ним и водил фонариком, разглядывая стены – в коридоре они были гладкими, бетонными. Бойцы Черного Рынка шли следом, здесь уже было тесно, и им пришлось пробираться по одному. Жила оказался за Алексом, и это немного действовало на нервы. Миронов шел предпоследним, а в хвосте брел молчаливый Бугай.

– А здесь ничего так, - подал голос Семка. Хотя, возможно, это был Пашка. – Тихо, спокойно. На Химзавод дойдем, ни разу не чихнувши.

– Смотри, сглазишь, Лес все слышит, - одернул его суеверный Ржавый. Огляделся, где бы найти дерево, чтобы постучать, как требует народная примета. Ничего не приметил и похлопал приклад своего «калаша».

Вскоре плоский пол закончился. Дальше ход был набран из бетонных колец диаметром метра три. На дне собиралась вода, и теперь вдоль всего коридора тянулась длинная лужа. Под ботинками зачавкала грязь. В лучах фонариков серый шершавый бетон стен сменялся плохо пригнанными швами, сквозь них осыпался грунт, тянулись корешки.

– Плохо, - буркнул Швед. – Крыс не видно. Здесь всегда крысы шастали, здоровенные такие, почти по колено мне. А сейчас нет.

– Что, по крысам соскучился? – отозвался Жила. – Они тебе подходящая компания, так, что ли?

Швед не удостоил его ответа. А Алекс посчитал нужным объяснить:

– Если крысы ушли, значит, была причина. Кто-то их спугнул. Кто-то пострашнее крыс.

– А ты откуда знаешь? Ты же здесь впервой?

– Старые руины везде одинаковы. И крысы тоже.

Алексу очень хотелось сказать: «Крысы, вроде тебя», - но злить Жилу он не стал. Им еще долго шагать, а этот урод идет позади.

– Эй, - окликнул сзади Бугай, - за нами, кажись, кто-то шлепает.

– Ты его видел? – спросил Миронов.

– А Леса с два его увидишь, темно! Только когда мы в этот… в круглый коридор перешли, я слышать стал. Лужа на полу, вода хлюпает.

– А ну, замерли! – велел Миронов. – Не дышать, не чесаться. Слушаем!

Все остановились и притихли. Из хода не доносилось ни звука.

– Может, показалось? Бугай, тебе не чудится?

– Не, я точно слышал, - заспорил здоровяк. – Оно хитрое. Когда мы идем, и оно движется. А мы замерли – и оно встало.

– Может, эхо?

– Идем лучше, - попросил Ржавый. – Пусть оно сзади плетется, а мы – вперед. А?

Швед снова зашагал в темноту, на ходу водя фонариком из стороны в сторону. Теперь отряд, который вначале растянулся по коридору, собрался, задние нагнали, и в тесноте прохода топот и плеск грязи под ботинками, отдавались эхом. «Могло Бугаю и в самом деле показаться, - подумал Алекс, - может, не идет за нами никто?» И тут же он чуть не ткнулся в широченную спину Шведа – тот резко остановился и замер, подняв автомат. Сзади выругался Жила, который тоже едва не налетел на Алекса, по цепочке пробежала волна возгласов.