Векы барбат

Доктор Зауэрс постучала ногтями по столу. Она не признавала то, что называла «разговорной» терапией. Она верила в лекарства. И в тихих пациентов. Давайте им нейролептики. Постепенно уменьшайте дозу и следите за результатом. Если есть улучшения, пациентов можно выписывать. Если нет, продолжайте лечение. Так как Нита никогда не покинет больницу, надеяться ей не на что.

— Бабушка рассказывала мне о векы барбат. Он пришел в нашу деревню много веков назад. У реки он встретил деревенскую девушку, и они влюбились друг в друга. Они поженились. Потом его жена умерла из-за поветрия, которое пришло из-за гор и убивало всех, и людей, и животных. Кроме векы барбат, в деревне осталось только двадцать человек, и люди не знали, как им уцелеть. Векы барбат не был старейшиной, но у него была власть. К тому же он хорошо соображал, и люди надеялись, что он подскажет им, как быть дальше. Но он был охвачен горем и не смог возглавить их. Это сделал другой выживший человек, который спас оставшийся скот и зерно, так что люди не погибли от голода, родили новых детей, и число их умножилось.

— А векы барбат? Вы сказали, он был охвачен горем. Из-за умершей жены?

— Да. Он очень сильно любил ее. Так сильно, что сделал бы что угодно, лишь бы снова быть с ней. И кое-что он действительно сделал.

— И что же?

— Ночью он бродил по лесу и взывал к злым древним богам, которым поклонялся до прихода в деревню, пока жил с цыганами, до того, как христианский бог стал его единственным богом. Он заклинал темные стихии и умолял о помощи зловещих природных духов. Он обещал выполнить любое их желание, если только они вернут ему жену.

Нита чувствовала, как бьется сердце. Она знала, что ее взгляд блуждает по комнате в поисках — чего? Пути к бегству? Да, она хотела убежать. Из этой комнаты, от этих людей. От истории с плохим концом.

— И что произошло потом?

— Налетела буря. Деревня расположена в долине, так что ее затопило. С неба ударила ослепительная молния и поразила векы барбат. Его кожа почернела, светло-карие глаза стали белыми, волосы и борода тоже побелели. Когда он вернулся в деревню, он уже был… другим.

— Что значит «другим»?

Она притворилась, что не замечает его вопросов:

— Люди в деревне, они потратили так много сил, чтобы спастись самим и спасти урожай и животных, чтобы вернуться к прежней жизни. Из-за наводнения со склона горы сошел грязевой поток и уничтожил многое из того, что удалось сохранить. Грязь была красной, словно гора истекала кровью. Людей стало еще меньше. И тогда они решили, что в деревне есть демоны. Из-за векы барбат их жизнь едва не пошла прахом. Разумеется, люди во всем обвинили его.

Повисла тишина. Потом мужчина тихо спросил:

— Что они сделали с векы барбат?

Нита с трудом сглотнула застрявший в горле ком:

— Они не могли убить его. Он много лет прожил рядом с ними и теперь был одним из них. Но им надо было защитить себя.

— От чего?

— От проклятия.

— Какого проклятия?

Нита ощутила внезапную дрожь в ногах. Стягивавшая лодыжки цепь тихо звякнула. В комнате вдруг стало очень жарко, стены окрасились в обжигающе-желтый цвет.

— Если можно, дайте воды, — попросила она, снова пытаясь отвлечь седоволосого от вопроса.

Мужчина встал, подошел к боковому столику и налил ей чистой воды. Потом поставил стакан перед Нитой, но та даже не притронулась к нему.

Снова усевшись за стол, мужчина сказал:

— Расскажите мне о проклятии.

Может быть, подумала она, может быть, если я обо всем расскажу, может быть, хоть кто-нибудь поймет. До этого все, с кем она разговаривала — полиция, врачи, доктор Зауэрс, — все они были слишком нетерпеливы, верили в то, во что хотели верить, а не в ее слова, хотя она знала, что произошло на самом деле. Этот мужчина с мышиными волосами и глазами, который сказал, что слушает ее, — может быть, он и в самом деле выслушает ее. Может быть, он ей поверит.

Доктор Зауэрс снова постучала по столу длинными, как у животного, ногтями со слоем густо-фиолетового лака. Казалось, они только и ждут, чтобы вонзиться в плоть.

— Доктор Зауэрс, как вы отнесетесь к тому, что я на несколько минут останусь с Нитой наедине?

— Зачем? — сердито спросила Зауэрс. — Это не по правилам.

— Да, я знаю. Но я хотел бы испробовать один прием, который, как я обнаружил, приводит к отличным результатам. Если вы не возражаете…

Зауэрс неохотно встала из-за стола. Такое изменение планов ей явно не нравилось. Прежде чем уйти, она проверила пленку в камере.

— Спасибо, — бодрым тоном произнес седоволосый.

Врач вышла за дверь и с треском захлопнула ее за собой, не посчитав нужным ответить.

Когда она ушла, мужчина посмотрел на Ниту и улыбнулся:

— Вот так. А теперь расскажите мне, что же там произошло.

Отчего-то Ниту его поведение одновременно и обнадежило, и напугало. Дрожащими руками она взяла стакан, сделала небольшой глоток и снова поставила воду на стол, стерев рукавом несколько пролитых капель. Пальцы она по-прежнему сжимала вокруг стакана, словно отпустить его значило уплыть в бесцветную вселенную.

— Как жители деревни поступили с векы барбат?

— Они посадили его в клетку. В этой клетке он жил все время. Иногда ему давали чуть-чуть крови, чтобы он не умер. Так он продолжал существовать.

— А когда те люди умерли?

— Поначалу за ним присматривали все жители деревни, но потом, когда наступила зима, одна женщина предложила забрать векы барбат к себе домой, и с тех пор он постоянно жил в клетке. Она… заботилась о нем, а потом ее дочь, и так далее. Со временем сложилось так, что за него отвечает только один человек. Одна женщина в каждом поколении. Она передавала эту обязанность следующей в роду, самой старшей из своих потомков. В конце концов пришел черед моей бабушки.

— А когда ваша мать умерла, следующей в роду стали вы?

Ее руки похолодели и начали дрожать.

— Да.

Мужчина немного помолчал:

— А вы сами хотели этой ответственности? Присматривать за векы барбат, жить рядом с ним?

— Я… Я не знаю, — ответила она. Никто раньше не спрашивал ее об этом. И буник не спрашивала. Считалось само собой разумеющимся, что Нита поедет учиться, а потом вернется в деревню и родит детей, вырастит одну дочь и станет присматривать за древним существом, которое будет жить рядом с ней, в клетке, как жило со всеми женщинами ее семьи до нее.

— Вы сказали, что векы барбат ходил по деревне и что в лесу он пытался дотронуться до вас. Значит, из клетки его выпустили.

— В свое время одна из присматривавших за ним женщин решила, что если его не кормить, он будет слабым, а значит, по вечерам его можно выпускать на прогулку, надо только привязать его за лодыжку длинной веревкой. Так как вреда от этого не было, все с ней согласились. В любом случае, он не выносил солнца и всегда возвращался в клетку на день.