Вела Сезон 1

В войне всегда надо учитывать два уровня: непосредственные задачи битвы и долгую перспективу. Битва закончена. А на поверхности планеты начиналась новая. Ее советники соберут цифры и доклады, придут к более определенным выводам, чем Нур. Они переживут шок, потом начнут строить планы, проводить эвакуацию, разрабатывать стратегии. Найдут способ пережить грядущие дни.

Но годы? Но десятилетия? Сколько еще Гань-Дэ будет пригодна к проживанию? Если у них нет родины, то кто они такие?

Нет. Она этого не потерпит. Она не станет смотреть, как ее гордый народ побирается, клянчит, как клановцы, кланяется перед какой-то другой планетой и забывает свое наследие. Поражение в битве — с этой горечью она бы справилась. Но перед ней стоит аннигиляция. Полное уничтожение.

Она скорее выколет себе глаза, чем это допустит.

— Вперед, — сказала она навигатору.

Тот не понял.

— Генерал?

На нее уставился весь мостик. Она сплела пальцы в перчатках и кивнула. Долгая перспектива.

— Перед нами два развития событий. В одном мы завладеем технологией, которую от нас унесли за эту дверь, и приручим ее сами. С ее помощью мы вернемся и заберем соплеменников в безопасный край. Во втором нашей родине конец. Гань-Дэ конец, и ни одна технология ее не спасет, никакую дверь нельзя будет открыть вновь.

Ее дети, ее внуки. Ее разрывали воспоминания о них.

— В этом будущем мы — это все, что останется от нашей культуры. Мы — знаменосцы. Мы те, кто воссоздаст все вновь. — Она ответила на взгляды экипажа. Они впали в ярость и смятение, как и она под внешним фасадом. — И в любом будущем — я вам клянусь… — Она с силой показала за стекло. — Мы истребим извергов, что это сделали. Мы принесем справедливое возмездие за наш мир.

Встал молодой офицер и отдал честь.

— До самой смерти, генерал, — сказал он, повторяя присягу, которую принял, когда получил эту униформу.

Один за другим офицеры последовали его примеру.

— До самой смерти.

— До самой смерти.

— До самой смерти.

«Шип» двинулся вперед — флагман мощи и гнева — и вошел в смыкающийся зев в неведомое.

***

Почему они не погибли?

Да, конечно, безоружный устаревший корабль — не приоритетная цель, но Нико уже должны были погибнуть. Они на это надеялись, надеялись, что дроны снова переметнутся к своим хозяевам, неразборчивый ганьдэсец или хайямец расчистит игровое поле — какая уже на самом деле разница кто? Они лежали на полу и ждали. Умоляли. Взрыв — это быстро, вакуум — чуть дольше. Но сойдет что угодно. Или даже... даже если корабль возьмут на абордаж, даже если победителю понадобится что-то из обломков, то они просто пристрелят Нико без лишних слов, это очевидно. И это сойдет, лишь бы поскорее.

Затрещала рация.

— Диспетчерская?

Нико открыли глаза. Снова закрыли. Это не для них. Им ничего не нужно делать.

— Диспетчерская? Прием?

Нико сели, тупо уставившись на свою импровизированную рабочую станцию, словно увидели ее впервые. Все было как во сне, словно их тело принадлежало кому-то другому.

— Прием? Есть там кто живой?

Нико медленно потянулись к столу.

— Да, прием, я вас слышу. Кто говорит?

— О, слава долбаным богам, — произнес голос с другого конца. — Это капитан Баник, корабль «Стрела». Э-э, бывший блок G.

Нико понятия не имели, кто это.

— Ну и?

— Это точно диспетчерская?

— Это… — Нико оглядели помещение, где находились только они и труп. — То, что от нее осталось.

— Ладно, хорошо. — По голосу слышалось, что говорящий с трудом держит себя в руках. — Я… у меня на борту пятьдесят человек. Главные двигатели отказали, мы не успеем в кротовую нору вовремя. Я не… что нам делать?

Нико уставились перед собой.

— Прием?

— Да… да, я здесь, прием. — Нико пытались пробраться через кашу, в которую превратились мозги. Ну почему они просто не погибли?

«А вот эти пятьдесят человек погибнут, — ответила какая-то их частичка, — если ты сейчас ничего не сделаешь».

— Вы… вы под огнем? — спросили Нико.

— Нет. Нет, весь кошмар сосредоточился у норы. А мы и от стыковочного узла еле отползли.

— Так. Так. — «Думай». Они открыли общий канал. — Говорит… диспетчерская всем оставшимся кораблям «Галы». Пожалуйста, дайте сигнал, если вы все еще рядом с лагерем.

На экране загорелось около десятка огоньков.

— Так, отлично. Эм-м, так, дайте сигнал, если у вас остались хотя бы маневровые двигатели. Чтобы перемещаться хотя бы на небольшую дальность.

Ответили три огонька.

Три корабля. Ладно. Нико пригладили волосы и выдохнули. Эти три корабля не назвать рабочими, но они хотя бы могли летать. Могли подбирать людей и перевозить… к… ним. Судно Нико сдохло, зато в нем много воздуха и места. Уже что-то. Это поможет.

— Ладно, все корабли, которые могут двигаться, слушайте. Мы найдем всех, кто отстал, и… что-нибудь придумаем. — Нико смотрели на крошечные огоньки на экране, все еще выискивая тот, которого там не было. Нико должны были погибнуть. Но не погибли, и теперь их ждала работа.

***

— Дайо? — спросила Асала, снова приводя дарт в движение. Хоть ее измотала битва, ей хватало ума не засиживаться на месте. — Дайо, ты меня слышишь?

Дайо дышала, но не отвечала. Без сознания, решила Асала. Недостаток кислорода. Травма при катапультировании. Жива — вот что главное. Асала осмотрит ее, как только они… как только…

Куда им теперь лететь?

Асала рассмеялась из-за собственной непредусмотрительности. На этот случай у нее плана не было. Ведь она-то думала, что умрет. Куда ей податься? Кто их примет? Где они будут в безопасности?

Семья, сказала Кинриг о своем солдате-должнике. Жена на Гань-Дэ.

Гань-Дэ в беде, сказали по рации.

Дайо захочет вернуться несмотря ни на что, знала Асала. Этого бы хотела она сама, если бы речь шла о семье. Об этом говорил уже сам челнок в трюме.

Но доберется ли она вообще до Гань-Дэ? Даже если взломаны платформы, Асала не видела ни единой возможности долететь до поверхности. А если бы они и смогли приземлиться живыми, нельзя и вообразить, что их не пристрелят, стоит им сойти с корабля.

Уровень топлива на датчике с каждой секундой падал. Как и уровень кислорода.

На этой стороне не осталось никого, кто ей поможет. Остатки лагеря «Гала» мертвы либо умирают. Неизвестно, выжила ли Сорайя. Если выжили Нико, их она ни о чем просить не может. И «Шип» остался непобежденным, хотя куда он делся? Этот вопрос придется отложить на потом.

Кротовая нора замерцала. Снова загорелись звезды там, где их совсем недавно затмевали ее края.

— Пожалуйста, прости меня, Дайо, — сказала она. — Когда очнешься — прошу, пойми меня.