Величие
Шрифт:
— Дерьмо… — хрипло выдохнул Серега, осознав степень повреждения своей машины.
— Воистину. Ты бы выбирал тачки попроще, пока все не уляжется. Чую, это не последняя, с которой тебе придется расстаться, — я попытался дернуть дверь. Не поддалась. — Как ты?
Воронцов вытер рукавом начавшую засыхать кровь под носом и на губах.
— Да что мне сделается? Я же бессмертный.
— Но не неуязвимый. Опусти стекло, — велел я. — Будем тебя вытаскивать. Только сперва кое-что проверю.
Вспомнив, что правила разрешали применение спектра лечебных заклинаний, я прошелся диагностикой
— Хребет целый, шея в порядке… — шептал я, осматривая друга. — Позвоночник не задело. Попробуй пошевелиться.
— Да не хрустальный, все со мной в порядке!
Обычно трусоватый Серега на этот раз повел себя по-мальчишески. Отмахнулся и попытался самостоятельно вылезти. А хрен там! Дверь изнутри тоже не поддалась — видимо, примяло так, что механизм заклинило напрочь. Пришлось ему помочь и вытаскивать через окно, благо его выбивать не пришлось. Хорошо, что наш молодой князь не успел раздобреть на люксовых харчах и оставался худым и легким.
Низкое темное небо и серые стены заборов в конце улицы окрасились многоцветными огнями «люстр» автомобилей. Быстро отреагировали, мое уважение.
— Что это было-то? — спросил Серега, усевшись прямо рядом с машиной и привалившись спиной к помятому крылу, пока к нам спешил наряд.
Говорить ему или нет? Он ведь просил не впутывать его. Радамант наговорил много всего, но я не хотел верить ему на слово. Нужны доказательства, хоть какие-то подтверждения. Я со своей родовой силой сейчас был одновременно угрозой и лакомым кусочком для многих: для косоликого с его безумными планами, для Ксении Константиновны, для государя… Вот она, обратная сторона независимости.
— Видимо, меня решили предупредить, — отозвался я, решив не посвящать Серегу в детали. — Думаю, это демонстрация угрозы со стороны тех, кто не заинтересован в том, чтобы я сотрудничал с Великой княгиней.
Друг с надеждой на меня взглянул.
— Видел, кто это сделал?
— Нет. Но раз ударили «Лихом», да еще так мощно… В общем, круг можно сузить. Тебе виднее, кто в городе сейчас на это способен.
Серега кивнул, тут же скривился и схватился за голову.
— Черт! Что ж оно так болит-то… И что дальше? Достаточно тебя напугали?
Я пожал плечами.
— Не-а. Планы не изменились.
— Только я уже не смогу отвезти тебя к твоим, — виновато шепнул друг. — Тайно это сделать теперь не получится. Мы привлекли внимание, и здесь даже мой статус не поможет. Прости, придется отложить.
Жаль, но это стало понятно с самого появления Радаманта. Что ж, придется любить семью на расстоянии. Может и к лучшему. По-хорошему я бы и вовсе попробовал отправить их прочь из губернии. Хоть в Новгород, хоть в Псков — подальше, где поспокойнее.
— Понимаю. Просто позаботься о них, если я не смогу.
— Конечно.
Я обернулся на топот. Как назло, заморосил традиционный питерский дождь — не то водяная пыль, не то мелкие капли. Но хотя бы воздух посвежел, а ясная голова мне сейчас была ох как нужна.
Из
остановившихся патрульных машин выскочили два наряда. Первые зачем-то взяли нас на мушку, а вторые осторожно приблизились. Надо же, не просто жезлы да дубинки — у одного я приметил даже автомат. Усилили их, однако. Действительно, все признаки чрезвычайного положения.— Полиция! — хором крикнули два голоса. В спину им ярко светили фары, и я видел лишь силуэты. Мы с Воронцовым устало повернули к ним головы. Даже шевелиться сил не было. — Оставайтесь на местах!
Эти, в форме, как всегда — бегали, суетились, орали, пушками трясли. Но они угрозы не представляли — по крайней мере, для сколько-нибудь одаренного и грамотно обученного аристократа. Бояться следовало тех, кто шагал позади них. Тех, кто не торопился, шел тихо и помалкивал до поры до времени.
Тех, кто вышел из третьего автомобиля.
Мы с Воронцовым подняли ладони, демонстрируя отсутствие оружия. Показуха для неодаренных, внушавшая им ложную уверенность в безопасности. Все здесь прекрасно понимали, что нам не требовалось оружие, чтобы превратить окружающую реальность в ад. Скорее, это была просто демонстрация мирных намерений. Жест вежливости по отношению к тем, кто был слабее.
— Мы аристократы, — устало сказал Воронцов и потянулся к внутреннему карману не то пиджака, не то кителя за документами.
— Руки! — рявкнул патрульный. — Руки перед собой, чтобы я видел!
И чего они так распетушились? Я замер, продолжая изучать прибывшую группу. Одна машина — дорожная полиция, вторая — патрульные. Третья… Коллеги, ставлю сотку. Они же у нас следили за артефактами. И не просто они, а ведомство Корфа, к которому я какого-то рожна все еще был формально приписан, хотя де-факто выполнял совсем иную работу.
Один из полицейских хорошенько разглядел автомобиль Воронцова, нервно проглотил слюну и жестом велел остальным отступить. Видать, Серега-то с приобретением титула и правда стал весьма знаменит.
— Ваше сиятельство… — замялся полицейский. — Сергей Андреевич, просим прощения за цирк. Святые угодники, что здесь случилось?
Воронцов с пару мгновений насладился растерянностью полицейских и даже позволил себе немного желчи.
— На нас напали, — кисло улыбнулся он, — Если вы вдруг не заметили. И это нападение обойдется мне в круглую сумму.
Патрульные расступились, и к нам вышли по-настоящему заинтересованные лица. Один — повыше, помоложе, гладко выбритый и с явными чухонскими корнями, направился прямиком к нам. Весьма редкое явление, к слову — обычно финнам и ингерманландцам редко доставались Осколки. А тут крепкий такой пятый ранг…
Второй — тоже мне не знакомый, остался с полицией.
— Управление по контролю применения Благодати, — представился чухонец. — Господа, здесь был замечен мощный всплеск силы. Предположительно второго ранга.
— Да. Мерзавцы ударили «Лихом», — отозвался я. — Соколов Михаил Николаевич. Был пассажиром.
— Мне известно, кто вы, ваше сиятельство, — сдержанно ответил незнакомый дознаватель и обернулся к Воронцову. — И ваше, Сергей Андреевич.
Я криво улыбнулся.
— А вот вашего, сударь, я не расслышал.