Велик Бог наш

Но вот наконец она уснула. Уснула крепко и спала очень долго. Так долго, что соседи по канаве - полевая мышь, ёжик и компания шустрых муравьев - решили, что она умерла, и очень жалели, что не будет с ними больше этого симпатичного маленького существа.

Но нет, гусеница не умерла. Тело её покрылось прочным коконом и образовало куколку; падающие осенние листья прикрыли её от дождя и холода, и она мирно спала в тепле и покое.

И вот однажды она увидела очень странный сон: что-то звало её, звало издалека настойчиво и неотступно, словно чуть слышный колокольный звон. Оковы крепко держали её и не давали даже пошевелиться. "Моё бедное измученное тельце никогда не сможет выбраться из этой тюрьмы, - подумала она, - но я чувствую, что умру, если не смогу ответить на этот зов". Вдруг она поняла, что вовсе не спит уже и всё это происходит наяву. Она напряглась и почувствовала в себе силу, какую не знала раньше. И вот темница рухнула, и она очутилась в море света, тепла и птичьего пения. Тело её было упругим и полным свежих сил. Она ощущала себя словно бы родившейся заново. "Я изменилась, - робко прошептала она.

– В моём теле больше нет прежней тяжести и неповоротливости. И вот снова этот зов! Зовут откуда-то издалека, но я чувствую, что смогу добраться туда. Вот уже неведомая сила поднимает меня вверх... Раньше мне казалось, что всё, существующее вне моей канавы, непонятно и пугающе, но теперь я вовсе не чувствую себя здесь чужаком, где всё так светло и празднично. Видимо, это свершилось... Вот - то, для чего я родилась!"

Она присела отдохнуть на колокольчик и тут увидела подлетающую очаровательную голубую бабочку.

– Добро пожаловать в нашу семью!
– пропела та.
– Я вижу, ты уже раскрыла свои крылышки и можешь летать. Пойдём же, я покажу тебе наш дом. Мы все живём вон на том дереве златоцвета.

– Крылья?!
– маленькая гусеница едва не лишилась чувств от изумления.
– Кем же я стала теперь?

В обществе своей прелестной спутницы она чувствовала себя неловко и опустилась на край лужи, чтобы немного перевести дух. Случайно она перевела взгляд на поверхность воды, где должно было быть её отражение. И представьте себе, насколько она была ошарашена, увидев там великолепную бабочку - адмирала с бархатно-чёрными в красную крапинку крыльями!

"Рождена летать, - воскликнула она, - рождена для света!" И, сильно взмахнув крыльями, наша бабочка поднялась в воздух и полетела вслед за своим проводником вперёд, туда, где в ветвях златоцвета обитало счастливое пёстрое семейство.

Поскольку ум наш ограничен, мы не можем постигнуть, что есть истина. Но тот факт, что мы не можем представить себе нашу жизнь после смерти, так же, как и наше тело после воскресения, совсем не делает эти вещи менее реальными. Это можно сравнить с тем, что мы, не видя миллионов звёзд в других галактиках, знаем, однако, что они существуют и светят кому-то там, где мы никогда не были.

КЛЮЧ. "Так и при воскресении мёртвых: сеется в тлении, восстаёт в нетлении; сеется в уничижении, восстаёт в славе; сеется в немощи, восстаёт в силе; сеется тело душевное, восстаёт тело духовное... не все мы умрём, но все изменимся..." (1 Кор. 15:42-44,51).

"И как мы носили образ перстного будем носить и образ небесного" (1 Кор. 15:49). [Перстный - рождённый от земли.]

МОЛИТВА. Благодарим Тебя, Господи, за Твою радость, силу и величие Твое. Благодарим Тебя за тот день, когда мы все увидимся снова.

ПОДУМАЙ: Иисус Христос - поворотная точка истории. Он восстал из мёртвых и явил Себя живого - живущим на земле.

Итак, смерть - вовсе не конец; она - лишь начало нового и светлого.

Возвращение Христа (См. Мф. 24:32-51)

48. Шаги в ночи

Хозяин уезжал. Куда и зачем - никто толком не знал, и любопытные слуги много судачили об этом. Владелец имения был молод и холост, и потому одни нашёптывали, что он едет за невестой; другие высказывали предположение, что то была деловая поездка - возможно, даже за море. Это также казалось правдоподобным - ведь шерсть, вино и пшеница, производившиеся в имении, славились по всей стране. Несомненно было лишь то, что хозяин уезжал надолго. Он дал управляющему подробные указания о сборе урожая и стрижке овец - значит, его не будет до конца лета. Затем он поговорил с главным виноградарем о том, что надо починить давильный пресс и пополнить запас чанов и бочек для вина - следовательно, к началу осени он тоже не вернётся! Кроме того, хозяин ещё раз напомнил слугам, что каждый из них должен выполнять по дому. Так что все знали свои обязанности, и жизнь в имении в отсутствие владельца должна была идти своим чередом.

Хозяин отправился в путь ясным весенним утром, пообещав на прощание скоро вернуться. Когда он спускался верхом на лошади в долину, слуги глядели ему вслед со смешанным чувством. Хозяин был добрым и справедливым человеком, все они его очень уважали. Но при нём в имении царила суровая трудовая дисциплина, от каждого требовалось работать не покладая рук, и теперь кое-кто с наслаждением предвкушал возможность расслабиться и выполнять свои обязанности спустя рукава. Сам управляющий не отличался особым рвением к работе и не слишком утруждал себя хлопотами о ходе дел в отсутствие хозяина. Когда тот наконец скрылся из глаз, слуги вернулись к своим заботам куда медленнее, чем обычно.

Лишь один из них с трудом сдерживал слёзы, глядя на высокую стройную фигуру, затерявшуюся среди кипарисов в глубине долины, - то был Фиделис. Он родился и вырос рабом в доме очень жестокого, бесчеловечного хозяина, где его заставляли работать до изнеможения, морили голодом и часто подвергали телесным наказаниям. Но однажды в дом явился по делам его нынешний господин, которому бросился в глаза измождённый мальчик-раб, его покрытое рубцами тело, его затравленный взгляд. Фиделис не мог забыть того смешанного чувства сострадания и ярости, что выразилось на лице незнакомца. Он тут же попросил продать ему ребёнка и заплатил за него немыслимую сумму денег, ибо Фиделис был юн и красив и потому считался очень ценным товаром. Уезжая, новый владелец бережно поднял трепещущего мальчика и посадил на лошадь впереди себя, сердечно ободрил и успокоил его. Когда они подъезжали к дому, Фиделис уже любил человека, спасшего его от страданий и унижений. С годами его верная любовь делалась всё глубже. Мальчик выполнял в доме лёгкую и необременительную работу: подметал двор, ухаживал за сторожевыми псами и спал возле входной двери на тот случай, если понадобится кому-нибудь ночью отворить. Свои нехитрые обязанности он выполнял от всего сердца, вкладывая в них всё возможное усердие и весь пыл. Самой большой радостью в его жизни было находиться рядом со своим избавителем и служить ему. Когда тот был дома, Фиделяс чувствовал себя счастливым.

Что ж, служить ему он может и сейчас. Недели пролетают незаметно, если ты занят делом. Когда хозяин вернётся, во дворе не видно будет ни соринки, а собаки станут ещё крепче, чем прежде. Мальчик засучил рукава и принялся за работу с таким жаром, что кухарка, глядя на него, расхохоталась.

–  Эй, парень!
– крикнула она ему.
– Можно подумать, хозяин вернётся сегодня вечером!

Время и в самом деле летело быстро. В доложенный срок урожай был собран, овцы острижены, виноградный сок залит в чаны. Приближалась осень. Вечерами, когда уже становилось прохладно, Фиделис спускался по дороге в долину - на всякий случай. Скоро, скоро хозяин должен вернуться!.. В последнее время мальчик почти не обращал внимания на споры, то и дело вспыхивающие среди слуг. В доме постоянно ссорились, бранились, шептались о сумасшедшей выгоде, которую управляющий извлёк для себя из имения в отсутствие владельца. Самого управляющего даже в дневные часы нельзя было найти. Поговаривали, что он перебрался в личные покои хозяина и угощает своих дружков выдержанным вином из хозяйских подвалов...

Вот уже пожелтели, засветились тусклой осенней позолотой тополя, и осенние дожди напоили иссохшую за лето землю, а хозяина всё не было. Тогда-то и поползли первые слухи. Дороги опустели, и в усадьбе все, не сговариваясь, решили, что если владелец имения и вернётся, то не ранее весны. Одни предполагали, что он отправился за океан, откуда в эту пору штормов никакой глупец не пустится в обратное плавание; другие думали, что он подвергся нападению разбойничьей шайки, и, возможно, его вообще нет в живых. Люди ходили мрачные, подавленные неизвестностью. Теперь, после уборки винограда и выделки вина, заниматься было совсем нечем. Слуги разболтались, много лили; каждый делал, что хотел, и работал лишь для себя. И только один Фиделис ждал любимого человека и трудился для него от всего сердца.

Однажды в имении было объявлено, что управляющий приглашает весь штат слуг на банкет, который устраивается в главном зале дома. Это будет что-то вроде праздника. Хотя никто толком не знал, что именно собирается праздновать управляющий, все надеялись узнать это на месте. "Может быть, он получил известие о возвращении хозяина?" - думал Фиделис, и сердце его радостно забилось, когда он с сияющими глазами явился в зал.

Там стояли столы, ломившиеся от яств. Фиделис с удивлением увидел даже гору сладкого мяса - две овцы были забиты для пира, и баранину потушили в меду. Всё это изобилие было взято, несомненно, из хозяйских запасов. Когда все собрались, управляющий поднялся и, ударив ладонью по столу, потребовал тишины. Среди гробового молчания он объявил, что получил известие о смерти хозяина и этим банкетом торжественно отмечает своё вступление во владение имением. Он пригласил их всех, чтобы они отпраздновали это событие вместе с ним и засвидетельствовали новому господину свою преданность.

К счастью, Фиделис сидел у самого дальнего конца стола, среди мелкой прислуги, и никто не заметил, как он вскочил и выбежал из зала. У входной двери мальчик бросился на свой соломенный тюфяк и зарыдал. Долго, отчаянно плакал он, пока не выплакал все слёзы, но и тогда тело его вздрагивало от рыданий. Огромные и свирепые сторожевые псы, почуяв его горе, подошли и легли рядом с ним на тюфяк, ласково обнюхивая мальчика и прижимаясь к нему. Это немного утешило Фиделиса -ведь они тоже любили хозяина. Доносившийся из зала шум всё усиливался по мере того, как тянулись медленные ночные часы и пирующие слуги опорожняли бутыль за бутылью. Фиделис всё лежал вниз лицом у двери; неутешное горе терзало его, и он всё пытался решить, что же ему делать дальше. Никогда, никогда не изменит он хозяину, не поклянётся в вечной преданности другому человеку!