Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.
Шрифт:
23 мая.…В 2 ч. цари в Гор<одской> думе — дети гор<одских> школ пели кантату. Рукав<ишников> [1023] говорил приветствие — Ники прекрасно отвечал. Все кончилось около 3 ч. Меня, конечно, всюду рвут на части и главным образом la clique Woronzoff et les Michel — une bonne pature pour eux (клика Воронцова и Михайловичей — хорошая пища для них — фр.) Вее дела и доклады. В 7 ч. обед с царями у англ<ийского> посла. В 10 ч. большой бал в Кремле — очень удачный…
1023
Рукавишников К. В.
24 мая.… в 3 ч. к Горемыкину [1024] — интересный разговор — перебрали многое — правильные взгляды. В 1/2 5 ч Муравьев рассказывал невероятные эпизоды; теперь рвут и мечут, чтоб меня ссорить с Воронцовым. В 7 ч. на
1024
Горемыкин Иван Логгинович (1839–1917), министр внутренних дел (1895–1899).
1025
Трагедия «Валленштейн» Фридриха Шиллера (1759–1805), состоит из 3-х частей: «Лагерь Валленштейна», «Пикколомини», «Смерть Валленштейна».
1026
Барнай (Вагпау) Людвиг (1842–1924), немецкий актер и театральный деятель.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 74–76.)
Для расследования Ходынской катастрофы была назначена комиссия под председательством графа К. И. фон дер Палена [1027] .
Все ждут решения государя…
Дневник вел. кн. Константина Константиновича
25 <мая>.…Граф Пален (бывший министр Юстиции) назначен председателем следственной комиссии для выявления причины катастрофы. Говорят, Сергей отстаивает здешнего полицмейстера Власовского, который не представлен к генеральскому чину; говорят, удалось убедить Сергея, что теперь не время награждать Власовского, но будто Сергей настаивает, чтобы Власовский не был уволен от должности. — Слышал от графа Палена, будто Сергей очень взволнован и хочет просить об увольнении, что было бы понятно немедленно после катастрофы, но не спустя неделю. Ничего не понимаю. Сергей сидел рядом со мной за обедом веселый и довольный.
1027
Пален Константин Иванович фон дер (1830–1912), гр., статс-секретарь, член Гос. Совета, министр юстиции (1867–1878). В 1896 г. был назначен верховным маршалом при короновании имп. Николая II.
(К.Р Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998. С. 235–236.)
Воспоминания А. П. Извольского [1028]
Граф Пален… советовал императору строго наказать виновников, не считаясь с положением, занимаемым лицами, ответственными за происшедшее, и прежде всего великого князя Сергея, дядю императора и московского генерал-губернатора, в то время как другие, особенно Победоносцев и его друзья, указывали, что это может смутить умы и произведет дурное впечатление на принцев и иностранных представителей, собравшихся в Москве. Они говорили также, что публичное признание ошибки, совершенной членом императорской фамилии, равносильно умалению монархического принципа. Эти последние советы — увы — возымели большой успех, как это случалось и позже.
1028
Извольский Александр Петрович (1856–1919), министр-резидент в Ватикане (1894), посланник в Сербии (1897), Баварии (1897), Японии (1899), и Дании (1902), министр иностранных дел (1906–1917), член Гос. Совета по назначению (1909–1917), посол в Париже (1910–1917).
(Извольский А. П. Воспоминания. Мн., 2003. С. 199.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
26 мая. Ильинское.…В 1/4 11 ч. поехали на парад на Ходынке — 50 т. войск. Объезд длился почти час — за сим удачное прохождение и пекло сильно. Тут я узнал о своем назначении Ком<андующим> войсками Моск<овского> округа — очень рад. Завтрак в Петр<овском> дв<орце> — оттуда прямо в Кремль к Минни — трогательный разговор с нею о вчерашнем событии — выказала много сердца; заехал к Артюру. Дома Муравьев — трогательное излияние чувств — оказал он услугу немалую, разговор с Ванновским. В 7 ч. обед в Кремле и отъезд сюда — проводили Минни и сами уехали — Ники, Alix, Пиц и мы — все в восторге быть здесь и дышать на свободе. Господи благодарю Тя и за горе, и за хорошие минуты этих всех дней. И душевно и телесно изнемогаю — сил больше нет — измучился вконец!
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 77.)
Дневник Николая II
26 мая. Слава Богу, последний день настал! Погода была идеальная и ужасно жаркая. В 11 ч. сел на лошадь, а Аликс в шарабан с Мисси и Ducky и мы поехали к войскам, которые стояли шагах в 300 от павильона против Петровского. Парад был во
всех отношениях блестящий, и я был в восторге, что все войска показались такими молодцами перед иностранцами. Вернувшись в Петровское, сели завтракать, после чего простились со всеми чужими свитами. По дороге в Кремль встретили дочку, кот<орую> везли в Ильинское. Опять принимали чрезвычайные посольства для их откланивания. В 7 ч. был большой обед для Московских властей и представителей разных сословий.Переодевшись, отправились на ст<анцию> и простились с Мама; она поехала в Гатчино, а мы тотчас же в обратную сторону по Моск<овско>-Брест<ской> ж<елезной> д<ороге> до ст. Одинцово, откуда в экипажах доехали до Ильинского. Радость неописанная попасть в это хорошее тихое место! А главное утешение знать, что все эти торжества и церемонии кончены!..
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 147–148.)
Дневник гр. С. Д. Шереметева
26 мая. Воскресенье.… В 8 ч<асов> проводы на Брестском вокзале…
Гос<ударь> был бледен и озабочен, но холоден и к провожающим как бы безучастен. Поезд тронулся — в Ильинское!.. Гробовое молчание сопровождало мрачный отъезд. Не раздалось ни единого крика ура. — Я не запомнил такого Царского отъезда из Москвы.
(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5042. Л. 13.)
Дневник вел. кн. Константина Константиновича
Воскресенье. 26 мая. Государь отбыл на две недели к Сергею в с. Ильинское, и коронационные празднества кончились. Но все светлое и радостное, все трогательное и умилительное, пережитое в эти три недели, омрачено и испорчено Ходынской катастрофой, и не столько катастрофой, — в ней сказалась воля Божия, — как отношением к ней ответственных лиц. Конечно, Сергей лично не виновен; но он сам причиной того, что на него сыплются обвинения. Съезди он на место происшествия, вместо того, чтобы встречать Государя на народном празднике; явись он на похороны погибших; заяви он Государю, что как Главное ответственное лицо не считает себя достойным оставаться генерал-губернатором; сам попроси он о назначении строжайшего следствия — и никто бы его не обвинил. Напротив, он завоевал бы общее сочувствие. Вместо всего этого, что же он делает? 18 числа, в день катастрофы, он условился с живущими у него в доме Преображенскими офицерами сняться группой у себя во дворе. Узнав о несчастии, офицеры разошлись, думая, что теперь не до фотографа. Сергей посылает за ними, и они снимаются. — Государь глубоко расстроенный, весь в слезах, не хочет ехать на французский бал, Ему вечером известно о 300 жертвах, тогда как утром адъютант Сергея Гадон знал за достоверное, что погибших никак не менее 400. И что же? Сам же Сергей, которому следовало бы сокрушаться не менее Государя, вместе с братьями уговаривает Государя остаться на балу. Наконец, когда Государь желает назначить чрезвычайное следствие, Сергей вместо того, чтобы обрадоваться, через Министра Внутр<енних> Дел доводит до сведения Государя, что подает просьбу об увольнении, если состоится рескрипт на имя Палена с назначением его председателем следственной комиссии. Словом, Сергей всю эту неделю действовал не так, как, по крайнему моему разумению, следовало бы, а как раз наоборот.
За эти дни у меня душа изныла за Сергея; я искренно его люблю, мы дружны с детства, и вот мне со всех сторон приходится слышать порицания ему; и я не имею возможности сказать хотя бы слово в его защиту. Говорить с ним я не могу; мы бы только рассорились, а проку из этого не вышло бы. Сегодня блестящий парад на Ходынском поле под жгучими лучами солнца. После завтрака в Петровском дворце Сергей с негодованием сказал мне о предположении назначить особое следствие с Паленом во главе; по его словам, подобное следствие под председательством Муравьева [1029] было наряжено только раз, в 1866 г. после покушения на жизнь Императора Александра II. Тогда оно было вызвано тяжелыми обстоятельствами государственной жизни. Сергей находит, что Ходынскую катастрофу, как она ни ужасна, нельзя приравнивать к событию 4 апреля <18>66 [1030] . Положим так; но следствие ничему не мешает, и весть о нем произвела на всех о том услышавших самое благоприятное впечатление. Но все братья Сергея возмутились; Владимир и Павел говорили Палену, что всех их хотят разогнать. Сергей мне сказал, что надеется на мою поддержку: я отвечал, что слишком мало знаком с этим делом и не могу еще составить о нем положительного мнения. — Я глубоко смущен и опечален.
1029
Муравьев-Виленский Михаил Николаевич (1796–1866), гр., генерал-от-инфантерии.
1030
Имеется в виду выстрел Д. В. Каракозова у ворот Летнего сада в ими. Александра II.
Большой обед в Александровском зале. Потом проводы Их Величеств на Смоленский вокзал. Имп<ератрица> Мария Федоровна уехала в Гатчину, а Царь с молодой Царицей в Ильинское.
Потешный дворец. Вечером 27 мая.…О, если бы Государь был решительнее! Но он окружен советчиками. Владимир постоянно дает Ему советы и даже побуждает Его изменять принятые решения, как напр<имер>, в деле назначения Палена. Рескрипт был уже заготовлен. Сергей, поддерживаемый Владимиром и Павлом — хотя все трое проекта рескрипта не читали, — решил просить об увольнении, и Государь не подписал рескрипта.