Великая княжна Настасья

Поодаль, окружённый своими байрак-баши, восседал на высоком жеребце Тирах, следя за битвой.

Томительно уплывали минуты, не было перевеса в жаркой схватке. Падали воины под копыта лошадей, капала на землю кровь, визжали раненые кони. Я, казалось, даже забыла, как дышать. Ну же, милые, одолейте врага! Шептала про себя молитвы богам.

С тревогой наблюдали оставшиеся на стенах гридни. Они бы и рады сейчас быть рядом с товарищами, только и город нельзя бросить без ратников.

Но вот заволновались байрак-баши, нетерпеливо указывая на что-то хану. Дрогнуло войско печенегов, шаг за шагом подминали его дружинники.

Тирах взмахнул рукой, и его сотники присоединились к битве: противник отдавал последних людей, всё ещё надеясь на победу.

Напрасная жертва. Степняки стали разворачивать своих коней, рассчитывая скрыться в степи, но получали лишь удары в спину.

Тирах тронул своего коня за поводья, в этот миг от войска отделился высокий ратник и кинул своего чёрного жеребца наперерез. Да это же Деян! Даже издали узнала мужа. Сердце встрепенулось и бросилось вскачь, вторя галопу жеребца, что нёс воеводу навстречу врагу.

Хан оголил саблю, встретилась сталь со сталью, высекая яркие искры. Сын кагана немногим уступал Деяну. Хоть и меньше ростом, но он был широк в плечах, уверенно держался на коне и бесстрашно отражал удары воеводы.

Степняки воспрянули духом, увидев, как яростно сражается Тирах. С новой силой закипел бой, даже раненые не пытались бежать, отважно бросаясь в сечу.

Мелькали люди и кони. Я, силясь рассмотреть хоть что-то, вглядывалась вдаль, напрягая глаза до белых мушек.

Кто же одолеет? Кто? Этот вопрос пульсом стучал в висках. Кровь прилила к лицу, сердце не унималось. Слишком много зависело от этой битвы и помочь дружинникам не удастся. Даже если ядро долетит до сечи, положу и чужих воинов, и своих. Я нервно кусала губы, собственное бездействие угнетало.

Но тут, не выдержал натиска Тирах, оступился конь, всадник, не удержавшись в седле, упал на землю. К нему уже спешил Деян. Нет, не осталось сил у хана. Опустился он на землю, над ним возвышался мой муж, зажав меч в руке.

Печенеги, потихоньку сдававшие позиции, тоже видели, что перестал сражаться сын кагана, уповая на милость врага. Последние капли отваги, зачерпнутые где-то с самого дна души, испарились. Бросились врассыпную степняки, за ними с победным кличем следовали ратники.

Победа!

Над стенами Вежи нёсся громогласный ор, подхватили его и люди, выбежавшие на улицы. Весь город ликовал!

Я спустилась на землю, подозвала гридня и велела выдвигаться на телегах в сторону уже утихшего сражения. Надо собрать раненых и сжечь тела врагов. Иначе через день тут будет смердеть от разлагающихся трупов.

Споро собравшись и взяв с собой несколько крепких парней, мы отправились к месту боя.

Как ни стремилась я к мужу, гридни окружили моего коня, не дозволяя вырваться вперёд.

– Не гневайся, княгинюшка, - басили они, опустив глаза, - вдруг стрела шальная, так нам ведь головы не сносить, снимет её воевода. И людям как потом в глаза смотреть?

Я успокоилась и больше не пыталась пустить коня в галоп. Так, все вместе, подстраиваясь под ход телег, добрались до поля брани.

Оставив всех, поспешила к мужу так и не отходившего от Тираха.

– Деян, ты не ранен? – кровью была залита кольчуга, но поди, разбери чья она.

– Нет, пичужка моя, - муж обнял меня, ласково погладив по щеке.

– Что с этим делать думаешь? – спросила, указывая на хана.

– Сам печенег сдался, не выдюжил, - Деян насмешливо смотрел на Тираха, тот опустив голову, сидел на траве, руки его были связаны, - предложил я ему уговор, каган пошлёт своих людей замириться с Ярополком, тогда и отпустим его. Тирах – старший сын, может, и пожалеет его отец.

На этих словах пленник дёрнулся, как от пощёчины, но смолчал, только сильнее сжав челюсти. Подняв его с земли, повели к остальным. Привилегии кончились, теперь он просто узник, ожидающий своей участи.

Воины уже уложили раненых на телеги, помогая освободиться от кольчуги и перевязывая раны. Около десятка ратников лежали бездыханными, глядя на их тела, у меня всё внутри сжалось от жалости. Молодые, полные сил и задора, покинули они эту жизнь.

Дворовые собирали трупы печенегов, укладывая их в одну кучу.

– Езжай домой, душа моя, - подошёл ко мне Деян, - проводи нашего гостя в поруб, Милава как раз освободила его от прежних узников.

Тирах метнул затравленный взгляд из-под ресниц, видимо, видел он, как расправилась со своими врагами княгиня.

Не стала спорить с мужем, взяв с собой ещё двух гридней для охраны, направилась в город.

Долго ещё ждали мы дружину. Они проверяли ханскую ставку, забирая ценности, связывая оставшихся мальчишек-прислужников.

Милава встретила меня на крыльце княжеских палат:

– Кто это?
– гневно сузились её глаза.

– Тирах, матушка.

От неожиданности Милава онемела, внимательно изучая пленника.

– В поруб его, - наконец промолвила она.

– Я сын кагана, со мной нельзя обращаться как с простым смердом, - говор его был удивительно чистым и правильным.

– Почему же нельзя?
– спустилась княгиня со ступенек и вплотную приблизилась к Тираху.

– Наш род надо уважать, - хан надменно поднял голову.

– Вот как, - задумчиво протянула матушка, - не видела я почтения в юрте Илдея, или Куря, сделав из черепа Святослава чашу для вина, так уважил его?

Тирах побледнел и смолк, больше не споря.

– В поруб, - кивнула на него Милава, - и глаз не спускать.

Проводив Тираха взглядом, матушка, обняв меня, как-то устало вздохнула.

– Пойдём, - сказала она и повела меня в палаты.

Я, наскоро помывшись, отправилась в опочивальню. Теперь можно и отдохнуть. Алёнка ещё не заправила постель, да и до того ли ей было? Впрочем, сейчас я этому только рада, бухнувшись в ворох подушек, зарылась под одеяло.

Надо написать послание Ярополку, если и вправду удастся выторговать у печенегов мирный договор, это будет не просто наша победа, всей Руси.

Глава 40