Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

— Я предлагаю обратиться к командованию Красной Армии с просьбой о временном перемирии, чтобы попробовать привести войска в некоторый порядок после приграничных боев в укрепрайонах.

— Ваше предложение, генерал Кита, принимается, — закончил разговор командарм Кванту некой.

Вечером 14 августа начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Хата обратился по радио в штаб 1-го Дальневосточного фронта с предложением о перемирии. Положительного ответа в Чанчунь, однако, не поступило.

В восемнадцать часов 14 августа государственный секретарь Бирнс получил через посольство Швейцарии официальный ответ Японского правительства о полном принятии Великой Империей условий Потсдамской декларации союзных держав от 26 июля о безоговорочной капитуляции. Правительство Судзуки согласилось сложить оружие. Бирнс ознакомил с документом президента Трумэна, который тут же назначил на девятнадцать часов публичное объявление о капитуляции Японии в присутствии членов правительства и журналистов. На столь торжественное мероприятие был приглашен и бывший государственный секретарь Хэлл.

В Овальный кабинет набилось столько, жаждущих услышать сенсационное сообщение, что просто негде было повернуться. За несколько минут до семи американский президент зачитал официальное заявление Японского правительства о безоговорочной капитуляции без всяких предварительных условий. После этого Трумэн сказал, что 15 и 16 августа он объявляет днями празднования великой победы, которая положила конец Второй мировой войне.

В следующий час, когда все радиостанции Соединенных Штатов Америки раз за разом повторяли это потрясающее известие, начальник штаба Верховного Главнокомандующего адмирал Леги от имени президента направил телеграммы командующим в Тихоокеанском и Западно-Тихоокеанском районах с указанием о прекращении наступательных операций против японских вооруженных сил, за исключением тех, которые могут оказаться необходимыми для защиты самих американских войск на отдаленных островах.

Рано утром 15 августа по токийскому радио был передан рескрипт императора Хирохито о принятии Японией условий Потсдамской декларации союзных держав от 26 июля о безоговорочной капитуляции. Хирохито заявил: «Мы повелели нашему правительству передать правительствам Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Китая и Советского Союза сообщение о принятии Великой Империей условий их совместной декларации».

Пал кабинет Судзуки. Возле большинства правительственных учреждений возгорелись «бумажные костры» — срочно сжигались архивы, текущая переписка, руководящие директивные документы, которые хоть как-то могли дискредитировать бывших правителей страны.

Последовала серия отчаянных самоубийств. Начало этой волне положил военный министр Анами. Его «харакири» послужило сигналом для других военных чинов различного ранга. Показно вонзают в себя мечи бывший командующий Квантунской армией генерал Хондзе, Главком 1-й Объединенной армией фельдмаршал Сугияма, основатель корпуса «камикадзе» вице-адмирал Ониси, командующий 10-м фронтом на Тайване генерал-лейтенант Андо.

Проект «Общего приказа № 1 по армии и флоту» о приеме капитуляции японских вооруженных сил, разработанный заблаговременно штабом генерала Макартура, 15 августа был одобрен президентом Трумэном. Руководители военных миссий в тот же день сообщили его содержание правительствам союзных держав. В приказе были строго оговорены зоны, в которых каждая из стран союзников должна принимать капитуляцию японских войск.

Поздно вечером 15 августа Верховный Главнокомандующий союзных держав установил прямую радиосвязь с Японским правительством и издал директиву о прекращении военных действий против Японии. Глава американской военной миссии в Москве генерал-майор Дин, сразу же по получении ее текста, передал содержание директивы генерала Макартура начальнику Генштаба Красной Армии генералу армии Антонову. Этим дипломатическим маневром руководство Соединенных Штатов пыталось добиться прекращения наступления советских войск в Маньчжурии и тем самым вывести из-под удара и спасти от полного разгрома главную ударную силу Великой Империи — Квантунскую армию. Но командующий этим крупнейшим объединением японских вооруженных сил генерал-лейтенант Ямада и 15 августа еще не получил приказа своего Генштаба о безоговорочной капитуляции.

Глава III Генерал Ямада капитулирует

1

В результате стремительного продвижения к центру Маньчжурии войск маршала Малиновского 3-й фронт генерала Усироку оказался расчлененным, на несколько изолированных анклавов. Все коммуникации на Цицикарском, Таонаньском и Чифынском направлениях оказались перерезанными передовыми отрядами ударных соединений. Потеряв связь со многими дивизионными штабами, командование 3-м фронтом и Кванту некой армии уже не в состоянии были планомерно отводить войска на отсечные позиции и организовать активное сопротивление. В этих условиях темпы наступления войск Забайкальского фронта приобрели решающее значение. Важно было не допустить отхода главных сил генерала Ямады на Ляодунский полуостров и в Центральный Китай. Их быстрый разгром приближал окончательную развязку.

Когда 15 августа по местному времени в Чите приближалось к своему окончанию, в штаб дальневосточной группировки позвонил Верховный. Никаких чрезвычайных происшествий на фронтах не произошло, но Сталин исключительно ценил доклады с мест, поскольку они всегда акцентировали внимание на самых злободневных текущих и ближайших событиях, заставляли решать непростые вопросы. Поздоровавшись, Верховный спросил:

— Вы еще воюете, товарищ Василевский? Главком дальневосточной группировки ответил:

— Воюем, товарищ Сталин. Нет никаких признаков к тому, что войска Квантунской армии собираются сложить оружие. Более того, на ряде участков Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов сопротивление противника даже возросло.

— Где возросло, товарищ Василевский?

— Главные силы 36-й армии генерала Лучинского уже приблизились к Цицикару, а в Хайларском укрепрайоне еще имеются очаги сопротивления. В центре наступления войск маршала Мерецкова у Муданьцзяна разгорелось кровопролитное сражение. По всему чувствуется, что командование 1-м фронтом намерено до конца удерживать рубеж по реке Муданьцзян. С 12 августа в район города Муданьцзян переброшено до пяти пехотных дивизий со средствами усиления. Мною уже отдан оперативный приказ командованию 1-м Дальневосточным фронтом обойти этот узел сопротивления и выполнять оперативные задачи войсками 1-й Краснознаменной армии в направлении Харбина, а 5-й армии — в направлении Гирина.

— Судя по карте, такое решение и напрашивается, — согласился Верховный и задал следующий вопрос: — А как развивается наступление в полосе 2-го Дальневосточного фронта?

— Войска генерала Терехина приближаются к Цицикару с севера. Здесь появилась возможность использовать железную дорогу из Сахаляна на Цицикар для подтягивания к передовой главных армейских сил и тыловых служб. Войска же генералов Мамонова и Пашкова продвигаются к Харбину с северо-востока. Тут сухопутным войскам очень хорошо помогают моряки Краснознаменной Амурской военной флотилии. Они спускают южнее на катерах по Сунгари передовые отряды.

— А как обстоят дела у генерала Кравченко? — до этого разговора вопрос о действиях 6-й гвардейской танковой армии всегда обсуждался Верховным в первую очередь, но на этот раз порядок был нарушен. — Трудности с подвозом горючего у танкистов продолжаются или их все же удалось преодолеть?

— Горючего у танкистов все еще не хватает, товарищ Сталин. Снова на них работают обе транспортные авиадивизии маршала Худякова. Частично используется трофейное горючее, но оно очень низкого качества. Появилась и еще одна серьезная трудность. В Центральной Маньчжурии бушуют проливные дожди. Уровень воды в Ляохэ поднялся на два метра. Форсировать ее без понтонных средств не представляется возможным. Ждать их подвоза за пятьсот километров не имеет смысла. Поэтому гвардейцы 5-го танкового и 9-го механизированного корпусов поворачивают правее и наступают на Мукден, — маршал Василевский сделал небольшую паузу и добавил: — Другого выхода у нас просто нет, чтобы исключить возможную оперативную паузу.