"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

– Алсек! Ты не видел в полдень тонакоатля в небе?
– вдруг оживилась Аманкайя.
– С белыми и золотыми лентами, со всадником на спине.

Алсек переглянулся с Ксарной, бывший переписчик изменился в лице. Такие ленты надевали нечасто - лишь на тех существ, которые приносили в город посланца от Ханан Кеснека, но не от Явар Эйны, а от кого-то из его братьев. С тех пор, как началась междоусобица, никто таких знаков в небе Эхекатлана не видел. Город, хвала богам, лежал в стороне от Кештена, полей неспешной войны, крепостей, на которые падали солнечные снаряды, и северных пустынь, о которых ходили уж вовсе жуткие слухи.

"Посланник? Откуда бы?" - растерянно мигнул жрец.

– Не видел, - отозвался он.
– От кого такой прилетал? Неужели к наместнику?

Аманкайя кивнула.

– Я видела из окна, как он садился на крышу. Если б не стражник посреди коридора, все бы пошли подслушивать, но Глорна с места не столкнёшь. Пока тонакоатль не улетел, нас не выпускали, а потом Глорн сам пришёл, странный, словно только что из смерча выпал. Он слышал кое-что, а больше ему рассказали... они ведь всё запоминают, только молчат. А тут даже Глорну показалось чудным...

– Хсс, - шевельнул языком Хифинхелф, отставляя полупустую миску и придвигаясь к очагу.
– Я знаю Глорна. Шшто было дальшше?

– Этот вестник - он от Джаскара Ханан Кеснека, из самого Чакоти, - понизив голос, сказала Аманкайя, и все растерянно переглянулись. Город Чакоти был весьма далеко и от Эхекатлана, и даже от Кештена, земли Явар Эйны и Джаскара нигде не граничили, для межевых споров причин не было. А то, что Явар Эйна, Джаскар и ещё пятеро Ханан Кеснеков уже два десятка лет не могут решить, кто из них достоин священной столицы... вроде бы Эхекатлан тут ни при чём.

– Он говорил с почтенным Даакехом, - Аманкайя кивнула тому, что прочла на лицах слушающих - тут не нужно было быть Магом Мысли, чтобы понять, о чём они задумались.
– Недолго, но громко. Глорн даже подошёл к двери зала - вдруг помощь понадобится... но обошлось. Он принёс слова Джаскара... слова о войне. Джаскар сказал, что скоро он будет править священной столицей... и всем остальным тоже. И те, кто попытается выйти против него, превратятся в пепел. А если Эхекатлан присягнёт ему сейчас, его не тронут, и он будет наполнен могуществом и дарами богов, по воле Джаскара Сапа Кеснека.

– Что?!
– Алсек вскочил, выпрямляясь во весь рост, и жёлтый свет потёк по его пальцам. Потревожила его не угроза от Джаскара - будь он в силах взять Эхекатлан, не тратил бы время попусту - и не жалкая попытка припугнуть чужого наместника. Все Ханан Кеснеки были со странностями, только у Ти-Нау не принято было потешаться над правителями. Но вот имя Сапа Кеснека...

– Ссам ссебя он так назвал?
– переменился в лице и Хифинхелф.
– Наглоссть несслыханная. Шшто сскажешшь, Алссек? Шшто у васс сс такими делают?

Жрец медленно сел обратно к очагу и покачал головой.

– Это больной бред, Хиф. Никто сейчас не может стать Сапа Кеснеком - и никто не станет, пока не закончится война. И это имя не присваивают себе по первой прихоти. Ты верно сказал, Хиф... наглость - или безумие.

– Этот гонец подтвердил как-то угрозы Джаскара?
– тихо спросил Ксарна.
– Никто из Ханан Кеснеков не станет так говорить в чужом городе, если не знает наверняка, что хозяин города не испепелит его. Давно ли Джаскар стал сильнее Явар Эйны?

– Гонец сказал...
– Аманкайя покачала головой, сама не в силах поверить в то, что узнала.

– Он сказал - этой весной взошло Кровавое Солнце, и оно под рукой Джаскара Сапа Кеснека. Он будет править, остальные падут. А на тех, кто будет сопротивляться, небо прольётся огнём. Гонец говорил громко, а почтенный Даакех - тихо, Глорн его слов не слышал. Но гонец ушёл быстро и был очень зол, а Даакех, увидев, что Глорн не на месте, наложил на него взыскание. Он не делает так обычно - ясно же, что Глорн хотел помочь. Почтенный Даакех, как видно, тоже был зол...

– Ну рразумеется, - оторвалась от миски крылатая кошка.
– У вас обычно нагрраждают за невыполнение прриказов?

Аманкайя растерянно мигнула.

– Тише, Ярра, - Шафкат недовольно покосился на кошку.
– Мы мало знаем о местных порядках. И о легендах, кажется, тоже. Что такое "Кровавое Солнце", под чьей оно рукой, и что должно случиться с небом? Ни о чём подобном я в Ирту не слышал.

– Зген всесильный!
– покачал головой Алсек.
– До чего странные слова! Этот человек был один? Он прилетел с востока и на восток улетел?

– Один, - кивнула Аманкайя.
– Он наверняка из Вегмийи - Хурин Кеснек... А обратно он не полетел. Видели, как тонакоатль повернул на запад, к Икатлану. Вот я и спрашиваю, видел ли ты его.

– Не видел, - вздохнул жрец.
– Боги! Вот это беда. Хурин Кеснек, воин Вегмийи, на крыльях тонакоатля - и безумен, как голодный умран. Что же почтеннейший Даакех не приказал страже удержать его? Наверное, в Чакоти вообще не знают, куда он пропал. Если и в Икатлане его не перехватят - как бы он не натворил дел...

Хифинхелф сочувственно хмыкнул.

– Джасскар Ханан Кесснек, говорят, очень ссуров ссо ссвоими людьми. Этому нессчасстному не жить. Хссс... Сскверный сслучай.

Повисло молчание - тень безумия словно накрыла всех ледяным крылом. "А будь почтеннейший Даакех не так благоразумен, из-за этого несчастного случилась бы резня..." - подумалось Алсеку, и он поёжился. Резать куманов ему доводилось, мертвяков он уничтожал с радостью, много огнистых червей, злобных небесных змей и песчаных крыс пало от его руки, но убивать разумных - совсем другое дело, и лучше, если ты не воин, в это не ввязываться.

Первым заговорил Шафкат.

– Грустно думать о судьбе этого воина, и всё-таки, уважаемые Ти-Нау, мне интересно было бы услышать о Кровавом Солнце. По вашим лицам я прочёл, что все вы знаете, о чём речь... Это очень известная легенда?

– А-а... Само собой, почтенный Шафкат, - спохватился Алсек.
– Старая-старая легенда. Ею даже детей уже не напугаешь. Из тех времён, когда не было ни Эхекатлана, ни священной столицы, ни даже убежища Гвайны в северной пустыне. И великий город Чундэ ещё не был мёртвым... ещё до Применения - очень, очень давно. Зген, даритель жизни, был тогда в гневе на наших предков. Они - люди Коатлана - проявили к нему непочтение, и он наслал на них испепеляющего змея из недр Солнца. Имя ему было Тзангол, но называли его Кровавым Солнцем, - он пил кровь, как люди пьют воду, и радовался только ей. Он заставил всех убивать друг друга и сам залил Коатлан небесным огнём. Тогда коатекам пришлось уйти со своей земли. С тех пор мы, их слабые потомки, живём тут, меж трёх пустынь и одного гнилого болота.