"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

"Это их Квайет," - оглянувшись на Фрисса, пояснил Нецис. "Значит, они из Тиалгикиса... Слышишь?"

Откуда-то из-за каменных навесов, из-за угрюмых ступенчатых башен, по углам украшенных резными мраморными черепами, доносился гудящий звук, изредка сменяющийся дребезжанием. Как будто жужжала огромная пчела, больше даже тех, красных и мохнатых, что роем кружили над каждой Гхольмой.

"Флейта-гзеними," - усмехнулся маг. "И то... время обеда, в такую жару даже нежить ленится. Идём, Фрисс. Тут недалеко."

Скелет в балахоне молча вёл их по запутанным проходам между навесами и башнями, останавливаясь, если они мешкали. Флейта гудела всё громче, и Фрисс уловил в воздухе запах дыма, горелых лепёшек и печёных фруктов. За покосившимся навесом показался край зелёного полога, сооружённого из широких листьев Самуны. На платформе, оставшейся от полуразрушенного здания, среди обломков колонн, стояла большая хижина, а рядом, вокруг нещадно дымящего очага, устроенного в груде каменных плит, собрались люди. Раздался недовольный окрик, и флейта смолкла. Нецис кивнул мертвяку на хижину, и тот послушно подошёл к костру, к десятку таких же Квайет, столпившихся у огня.

– Куурмейа!
– сердитый голос принадлежал человеку, только что выбравшемуся из переулка и усевшемуся на плиту у очага.
– Ты уснул?!

Второй, сидевший со странной двойной флейтой на краю бывшего фундамента, растерянно вскрикнул и спрыгнул к костру, обугленным шестом разгребая золу. Поднялся дым, недовольных голосов стало больше. Из маленькой толпы скелетов выбрался, пожимая плечами, ещё один живой и остановился у огня, скрестив руки на груди.

– Чтоб тебе всю жизнь личинок ловить, - с тоской выдохнул он.
– Куурмейа, ты хочешь уморить нас голодом? Что у тебя сгорело на этот раз?

– Нейнор, не злись, - потупился флейтист, поддевая шестом что-то в золе и выкидывая на большое блюдо.
– Я вам Чинпы набрал... и вот, ещё принёс многоножек...

– Опять шатался по городу?!
– тот, кто сидел у очага, медленно поднялся на ноги.
– Совсем жить надоело?!

– Только по роще, - Куурмейа втянул голову в плечи.
– Там цветёт Гхольма... я собирал лепестки. Ты сам говоришь, Глайен, что на раскопе я пока не нужен.

– Но в отряде ты нужен живым, - поморщился Глайен и махнул рукой, опускаясь обратно на камень.
– Нейнор, я ничего не могу поделать. Ты его здесь заменишь, а он тебя там - нет. Та-а! Квелгин, ты где?! Куурмейа, раздавай свои горелые лепёшки. Откуда ты взял гзеними? Я же просил Квелгина убрать её подальше...

– Пахнет печёной Чинпой, - за углом громко засопели.
– Куурмейа, сходи-ка вечером к воротам. Фамсы летают стаями, а мы давимся солониной...

– Квелгин!
– Глайен, поправив налобную повязку с птичьим черепом, снова поднялся с камня.

Из-за поворота, тихо цокая костяными лапами по мостовой, выполз огромный ёж. Его морда - клыкастый череп какого-то большого зверя - была слегка прикрыта багровой чешуёй, крупные пластины брони покрывали тело, по спине проходила гладкая панцирная дорожка, а по бокам покачивались длинные - с локоть - алые иглы. Они медленно втягивались под расходящиеся пластины панциря. На спине ежа стоял воин в странной броне из костей и чешуи. Шлем - маску дикого кота - он снял и держал в руке. Рядом, поджав ноги, сидел ещё один живой - одетый, так же, как и весь отряд, в чёрное, с яркими перьями в тёмных волосах.

– Еда!
– Нейнор подошёл к костяному ежу и постучал пальцем по его черепу.
– Надо было брать две тхэйги. Наш склад припасов копает и ворочает камни, а мы едим пепел и угли. Шинкайоцин! Ты не знаешь, как и с чем едят нерадивых поваров?

Воин в костяной броне покосился на него, но промолчал. По его тихой команде костяной ёж лёг на мостовую, втянув иглы до упора. В боку голема открылись дверцы. Куурмейа уже рылся там, доставая свёртки и фляжки.

– Нейнор! Не злись так, у нас есть еда!
– Куурмейа на мгновение приложил руку к груди.

– Вот, и вот... Солонина, и лепёшки, и печёная Чинпа... вот нийоматла! Глайен, держи фляжку...

– Фамсы стаями летают...
– мечтательно вздохнул Квелгин, поставив блюдо на плиту рядом с собой, и стряхнул с лепёшек пепел.
– Шинкайоцин, ведь наверняка в озере есть рыба! Сходим вечером, проверим?

Воин между тем стоял неподвижно, положив ладонь на череп костяного ежа. Фрисс не сразу понял, что смотрят оба на пришельцев - на красную броню Речника и песчаную шерсть Хинкассы, в чёрно-серых развалинах заметные, как на ладони.

– Ман шикитта!– негромкий возглас утонул в щёлканьи и шелесте расправляющихся костяных игл. Голем перемахнул через костёр и остановился между отрядом и чужаками, пригнув голову к земле.

– Та-а!– Нецис показал живым и нежити пустые ладони.
– Ман шиккауа!

Голем странно всхрюкнул, воин щёлкнул языком. Иглы поднялись дыбом и очень медленно начали втягиваться. Фрисс встал рядом с Некромантом, стараясь выглядеть дружелюбным.

– Кто вы?
– спросил воин, жестом оттесняя голема к стене. За его спиной расступалась нежить, опуская дубины. Глайен поправил повязку на лбу и подошёл к воину, расправляя плечи.

– Ксатот ил тэнэх!– Нецис кивнул, опуская руки.
– Моё имя - Нецис Изгнанный. У нас только мирные намерения. Найдётся для нас место у вашего костра?

– Ксатот ил ти"инх, Илриэн, - ответил Глайен, скользнув равнодушным взглядом по Фриссу и Алсагу.
– Да, место найдётся. С припасами хуже. Куурмейа!

– Не надо, - поднял руку Некромант.
– У нас еда есть. Правда, она не лучше вашей...

Фрисс с тарелкой устроился на камне у очага, рядом с сосредоточенно жующим Нейнором. Молодой Некромант сидел боком к предводителю отряда, который сейчас беседовал с Нецисом, но если бы у него были кошачьи уши - они сейчас стояли бы торчком. Да и Фрисс старался слушать, о чём говорят чародеи. Алсаг у его ног догрызал кусок солонины, неприязненно косился на костяного ежа и уклонялся от попыток Куурмейа погладить его по загривку.

– Гладь по бокам, если хочешь, - тихо сказал Фрисс, опасаясь, как бы Алсаг не укусил Некроманта - вид у кота уже был сердитый.
– Голову не трогай. Его это злит.

– Что-то на меня все злятся...
– вздохнул Куурмейа, осторожно дотрагиваясь до бока Хинкассы.
– Хорошее существо... мирное существо...

Костяной ёж неподвижно лежал в пяти шагах от Речника - только мерцающие зрачки скользили в глазницах, наблюдая за всем и замечая всё. Рядом, на горячем от солнца обломке стены, сидел Шинкайоцин. Тарелка его уже опустела, и он задумчиво жевал тонкий полый стебель какой-то травы. Стебли эти, как успел заметить Речник, были у него при себе - в сосуде из обрубка тростника, и внутри них темнела непонятная густая смола.

– Издалека?
– спросил Нерси, уловив взгляд Фрисса, и сам хмуро посмотрел на него.

– Из самой дальней дали, - вздохнул Речник.
– С севера.

– Его охраняешь?
– Нерси кивнул на Нециса.

– Нет, просто идём вместе, - покачал головой Фрисс.
– Ты сам сделал этого голема? Как такие называются?

– Уицти, - ответил боевой маг и отрицательно качнул головой.
– Я только веду его. Нецис, наверное, умеет делать. Учишься у него?

– Нет дара, - вздохнул Речник.
– Совсем нет. Скажи, Шинкайоцин... если вы сюда пришли из Тиалгикиса - как вы через озеро переправлялись?