"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

Он обнял Кессу, и она коснулась щекой его щеки, блестящей от красного жира. Койя негромко мяукнула.

— Хагван, держи, — Икымту протянул олданцу пару тяжёлых солмикских стрел. — Если хелеги прийдут в твою долину, убей их!

— У-ух, странная у тебя повозка, — пробормотала Аса, качая головой. — Возьми шкуры, которые мы привезли, сделай там полог. В небе — лишь прозрачный лёд, долго ли там замёрзнуть…

— Смотри, Кесса, — Икымту показал Речнице неприметный тёмный камешек на кожаном шнурке. — Это я взял из дома, когда мы стояли в Навиате. Отец привёз с горы, где лежит Вольга. Это твоё. Вольга — сильный дух, пусть он за тобой присмотрит. За тобой ходят разные духи, но им только бы шутить и смеяться. А Вольга — защитник. Он будет с тобой, пока твой муж не вернётся, а твой сын не окрепнет. Чтобы ты не отбивалась одна от всех врагов…

…Дождь прошёл на рассвете, но близок уже был полдень, и трава просохла, и от леса пахло нагретой солнцем сосновой корой и гарью далёких пожаров. Костёр сложили на высоком холме, на дрова не поскупились, и Серые Драконы, склонившись к огню, поддавали жару. Целая гора толстых просмолённых веток сложена была у подножья, и их неспешно подкладывали в костёр, — ему суждено было гореть до вечера, пока тело, обращённое в лёд, не растечётся алой водой. Кесса смотрела, как поднимается над холмом чёрный дым, и часто мигала. Как сквозь туман, видны были за холмом сидящие рядком огромные деревянные птицы, и стреноженные раулии, и силуэты в мантиях — чёрных, багровых, зелёных и бурых… Кессе показалось однажды, что в толпе мелькнул седой Ченек с перьями в волосах, но она могла и обознаться.

— И-эхх, как всё скверно, — пробормотал Хагван, глядя себе под ноги.

Речница подняла руку, осторожно коснулась рукояти меча. Ножны для двух клинков были крест-накрест укреплены за её спиной. Трудно было бы извлечь из них оружие — но извлекать уже было нечего, только рукояти и острые огрызки с ладонь длиной остались от мечей Речника Яцека.

— Он был доблестным Речником, — прошептала Кесса. — Великий воин и чародей. Ты хотел спеть для него, Хагван…

— Не, глупая была мысль, — покачал головой олданец, и его голос дрогнул. — Я подумаю ещё… эта песня плохая. Пока возвращаемся, я сочиню что-нибудь получше.

Флейты печально пересвистывались над погребальным костром. На спине крылатой вирки сидела кимея в пёстрой одежде и усердно записывала что-то в один из своих многочисленных свитков. Вид у неё был грустный и озадаченный.

— Хийва, — негромко сказал кто-то за спиной Речницы. — Не ждала я такой встречи. Не ждала такого возвращения…

Кесса развернулась, быстрым движением поднося кулак к груди и зажигая зелёный огонь на ладони. Стефа Сульга в траурной раскраске стояла, склонив голову. Её руки были пусты.

— Хийва, — настороженно ответила Речница. — Теперь Речник Яцек уже точно не сайтон и не метсайнен, и никакая нелепая вражда его не касается.

Колдунья смотрела мимо Кессы, на густой чёрный дым, и как будто не слышала её слов. Чёрная Речница уже отвернулась, когда метсайнена снова её окликнула.

— Теперь тебе вести свою костяную вирку на юг… Яцек научил тебя хоть чему-нибудь?

Кесса шарахнулась в сторону. Её передёрнуло. Да что ж такое-то?!

— Он умер уже, ясно тебе?! Оставь его в покое со всем вашим колдовством и дикими обычаями! Я не знаю вашей магии — а если бы и знала, то что тебе до того?!

Стефа покачала головой, раздосадованно хмурясь.

— Я спрашиваю не об этом. На юге лес. Если ты не знаешь верного пути, ты там заблудишься. Яцек показал тебе дорогу?

— Я полечу поверху, над лесом, — сверкнула глазами Речница. — Прямо и прямо на юг. Река там.

— Ты не пробьёшься сквозь ветер, — отозвалась Стефа. — Он сильнее с каждым днём. Я полечу с вами. Кто-то должен показать вам дорогу…

Глава 29. Железный город

Где-то под мостовыми, струясь по каменным желобам, журчала вода, и Фрисс слышал её голос на каждой улице — а здесь, на маленькой тенистой площади чуть в стороне от храмов, она выходила на солнце. Огромная каменная чаша с резными краями — там извивались, хватая друг друга за хвост, змеи с плавниками — была прикрыта плетёным навесом, кромки её загибались внутрь, оставляя по бокам маленькие чаши с подвешенными к ним черпаками. Фрисс зачерпнул и отпил — прозрачная холодная вода была сладковатой на вкус и едва уловимо пахла прелой листвой. Речник тронул поверхность воды — ладонь заныла от холода.

«Чистейшая из рек,» — он не видел своего отражения, только рябь в тени навеса. «Скажи ей — я жив ещё. Скажи Кессе, Чёрной Речнице… хвала всем богам, что она не видела, во что я недавно влез… скажи ей — я жив, и я выполню задание. Пусть она не тревожится…»

За спиной послышались торопливые шаги, и Фрисс мягко развернулся, поднимая мечи. Южанин Нкуву остановился в пяти шагах от него, растерянно мигая.

— Водяной Стрелок, мы принесли на корабль все припасы. Акитса послал меня сказать… спросить тебя!

— Говори, — нахмурился Фрисс. Южанин был из тех, кого сейчас видеть совсем не хотелось.

— Тарикча Ксази просится с нами. Он проворный, ловкий, умеет ставить паруса. Он боится, что ты откажешь. Поэтому послали меня. Что ты скажешь?

— Мне всё равно, — пожал плечами Речник. — Ваш корабль, ваша крыса. Нужна — берите.

Поворачиваться спиной к Нкуву не хотелось, и Фрисс терпеливо ждал, пока южанин скроется за хижинами, пристроенными к древним каменным домам. Хижин тут было много — зданий захваченного города на всех не хватило, и построены они были, по разумению норси, бестолково. Куда одному семейству столько места?! Полуразобранные стены растащили на фундаменты, сверху и сбоку пристроили шаткие сооружения из ветвей и листвы. Фрисс думал, глядя на них, что первый же ливень должен смыть их в реку, а первый же ураган — унести и развесить по ветвям Высоких Деревьев. Однако лиственный город поверх каменного стоял и никуда не улетал — уже двадцать два века, если Нецис ничего не путает…

Чем ближе был вечер, тем громче рокотало в тучах, и чаще виднелись синеватые сполохи над лесом. Гроза обложила Джегимс со всех сторон, зыбкий просвет в облаках постепенно сужался, и Речник с тревогой смотрел с башни — кто в здравом уме летает в такую погоду?! Но южане будто ничего не замечали — с верхушки башни Уджумбе и её уступов то и дело срывались корабли, ныряя во тьму меж тучами и ветвями Высоких Деревьев. Кто-то улетал, кто-то выныривал из мокрой мглы и сажал корабль на освободившееся место. Фрисс косился на прилетевших — вода струями сбегала с воздушных пузырей, обшитых корой и шкурами, особо невезучие вычёрпывали её из лодок, полузалитые печи чадили и плевались чёрным дымом.

— Змей небесных вод разыгрался в облаках, — хмыкнул Речник, подойдя к Нецису. Некромант сидел на пустом бочонке и вертел в руках длинный прут с насаженными на него жареными личинками. Их осталось уже немного, и маг смотрел на свою еду с сожалением — скоро отлёт, и ещё раз спуститься на базар он не успеет…

— Та-а? — растерянно мигнул Некромант. — А, Фрисс… Приятно смотреть на эти тучи. Небесная река ещё не иссякла…

— Непросто будет проплыть по ней, — покачал головой Речник и повернулся к кораблю.

Вакаахванча, на которой прилетели Нкуву и Акитса, была невелика и узка в бортах, но снастей на ней хватало — и сейчас белая крыса бегала по ним и проверяла верёвки в последний раз. Сам Нкуву возился с печью — чёрный дым никак не хотел сменяться белым, похоже, воздухоплавателю попались сырые дрова. У руля стоял Акитса и задумчиво трогал рычаги, оборачиваясь на трепыхания корабельного хвоста. Хвост поддавался туго и с немалым запозданием.

— Тарикча звал меня к знакомым Призывателям, — сказал Нецис, глядя на корабль. — Большое семейство, как это у них водится. Ходят на плотах вниз по Икеви, ежели он не прихвастнул, то бывают и в столице. Плот нам, думаю, пригодится…