"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

— Тебя он не съест, — Речник помрачнел ещё сильнее. — Поможешь советом — хорошо, не поможешь — сам справлюсь. Нельзя его тут бросать.

Он порылся в сумке, достал кусок холодной рыбы — весь вечер она коптилась над костром, и Фрисс думал съесть её на ужин, если не проголодается раньше. Детёныш понюхал еду, неуверенно лизнул, подался назад и снова уткнулся носом в броню Речника. Фрисс покачал головой.

— А Инмес рыбу любит, — пробормотал он. — Чем же тебя кормить?

Нецис приподнял крыло Квэнгина, ощупал его лапы и подбородок — существо елозило от холодных прикосновений и щекотки, но ни укусить, ни вырваться не пыталось. Оно было куда меньше Инмеса — всего в половину роста Речника.

— Та-а… По крайней мере, хоки у неё нет, — заключил Некромант, выпустив хеска. — И крылья ещё не развернулись.

Нецис налил в кулёк из листа немного воды, оставленной по недосмотру в верхнем бурдюке — она успела нагреться, хотя поклажа Двухвостки на солнце попадала редко и ненадолго. Квэнгин недоверчиво понюхал лист, высунул язык и начал лакать — поспешно, то и дело попадая себе языком в нос и залепляя глаза брызгами.

— Её? — удивлённо мигнул Речник.

— Это самочка, — кивнул Нецис и усмехнулся. — В таком возрасте, да ещё в волнении… Не тыкай едой ей в нос, Фрисс, сама она есть не сможет. Даже если размять рыбу в кашицу. Квэнгины жуют еду для детёнышей, кормят их жёваным мясом.

— Жёваным? — Речник хмуро посмотрел на Некроманта, но тот и не думал шутить. — Река моя Праматерь… Кормят прямо изо рта?

— Ну, Фрисс, я бы на твоём месте поберёг лицо, — хмыкнул Нецис. — Пожуй и выплюнь, покорми с ладони. Нашёл же ты себе занятие, илкор ан Хо" каан!

Повисло молчание. Речник сосредоточенно жевал рыбу и думал, что придётся-таки ему сходить на охоту — корнями и насекомыми Квэнгина не накормишь, да и тех вокруг немного…

Существо понюхало пережёванную кашицу, поставило уши торчком и накрыло языком ладонь Речника — всего на миг, но на ладони не осталось и крошки. Фрисс облегчённо вздохнул и потянулся к сумке. Нецис тихо смеялся, уткнувшись в спину Алсага, кот задумчиво щурился. Осмелевший Квэнгин потянулся к лицу Речника и осторожно провёл пальцем по его щеке. Фрисс покосился на изогнутый коготь в полпальца длиной, но не шелохнулся. Квэнгин ещё раз погладил его, устроился поудобнее и засопел. Даже во сне его лапы не разжимались.

— Вот Инмес удивится, — пробормотал Речник и тронул поводья. Сколько ещё ехать до Киньямкелы, он не знал, но подозревал, что город живых рядом с городом мёртвых стоять не может.

В сумерках Фрисс увидел вдалеке огонёк чужого костра, но сил идти к нему по тёмной чаще уже не было. Путники устроились на панцире Двухвостки — окрепший Алсаг наконец уступил Речнику середину и улёгся на краю, подальше от холодного тела Нециса. Некромант, полвечера пролежавший трупом, зашевелился и хмыкнул.

— Фрисс, у тебя детёныш неумытый. Это никуда не годится.

Речник покосился на Квэнгина. Существо крутило головой, и жёлтые глаза ярко светились — совсем как у Инмеса, выбирающегося из тёмной пещеры на ночную прогулку. Насколько оно грязное, на ощупь Фрисс понять не мог.

— Как его мыть-то? — нахмурился Речник.

— Обычно они моют детёнышей языком, — задумчиво отозвался Нецис. — Но я думаю, что пучок мокрой травы — достойная замена.

— Алсаг, — Фрисс потянул кота за ухо, и тот сердито фыркнул. — Сделай полезное дело — оближи эту мелочь!

Хинкасса смерила его долгим взглядом округлившихся глаз.

— Фррисс, ты сдуррел, — мотнув головой, Алсаг зарылся в тюки. — Сам облизывай эту гадость.

— Чтоб мне стать зелёной крысой… — Речник покачал головой, снова протянул руку к коту, увидел оскаленную пасть и пожал плечами. — Ладно, иди сюда, мелочь…

Квэнгин слабо махал лапами — наверное, прикосновения мокрого листа были слишком грубыми для тонких крыльев — но царапаться боялся, и Фрисс кое-как вытер его и завернул в рубашку.

— Имя тебе нужно, вот что, — пробормотал он, укладываясь на тюки рядом с Квэнгином и слушая сопение попутчиков. — А говорить ты умеешь?..

Проснулся Речник от щекотки и тихого, но настойчивого писка. Детёныш Квэнгина водил когтями по его плечу и тыкался носом в шею. Встретив сонный взгляд Фрисса, он навострил уши и упёрся носом в нос.

— Ашш, — острые зубы, выпирающие из пасти, очень мешали хеску говорить. — Ашшта! Ашшт!

— Что? — Речник неохотно поднялся и протёр глаза. Квэнгин висел на нём, обхватив бока крыльями.

— Ашш! Ашшши!

— Проголодалась? — Фрисс зевнул и потянулся к тюкам. — Река моя Праматерь, скорее бы ты научилась жевать…

— Аста, — Нецис протянул Речнику ещё горячий запечённый корень. — Это её имя. Она говорит, что её зовут Аста. Фрисс, ты напрасно повесил на себя этот никчёмный груз. Тебе что, совсем нечем заняться?

— Аста, — Речник осторожно провёл пальцем по уху Квэнгина. — Я запомню. Оставь её в покое, Нецис. Вспомни, где я нашёл тебя — и что было потом.

Незадолго до полудня они сделали привал. Двухвостка разрыла мох, хранящий последнюю влагу давних дождей, и плюхнулась брюхом в грязь. Она громко сопела и разевала пасть, как рыба, выброшенная на берег, — вязкий воздух полудня мало годился для дыхания. Фрисс смотрел на небо, залитое золотом, на смутную дымку высоко над землёй — всё, что осталось от туч Великого Леса. Ему мерещились серебристые высверки в небесах — рой чего-то мелкого летел над джунглями, полыхая на солнце белым огнём.

— Небесные змеи любят жару, — пробормотал он, морщась от слишком яркого света. — Вот бы они принесли дождь… Нецис! Как ты думаешь, за Гиблыми Землями сейчас такая же сушь?

— Та-а… синхи, — слабо кивнул Некромант. Его мысли были далеко. Он отошёл в сторонку от лагеря и стоял на крошечной полянке под столбом солнечного огня, и его кожа как будто потемнела и подёрнулась зеленцой, похожей на пряди ползучего мха. Фрисс смотрел на него с тревогой — полуденная вспышка близилась, и падать, если что, Некроманту пришлось бы лицом в засохшую грязь.

— Хоть бы они там договорились с дождями, — покачал головой Речник. — Там с водой всегда беда, а если Тзангол ещё до них добрался… Бездна! Нецис, иди в тень!

— Синхи кэи ато, — криво усмехнулся Некромант и вскинул руки. — Илкор ан Каима…

Свет расплавленным золотом потёк с неба. Солнце, распухшее вчетверо, повисло над лесом, выжигая последние тени. Речник вскочил, едва не уронив Асту, детёныш неуклюже растопырил крылья и захлопал ими, Фрисс метнулся к Нецису и остановился. От потемневшей кожи Некроманта тянулся серый дымок, пахнущий гнилью. Колдун выставил вперёд руку, отгоняя Речника, и сделал неуверенный шаг, потом ощупал свои плечи и голову — и тихо хихикнул. Чёрный агат на его груди выпустил клуб серебристого дыма, по спине Речника пробежал холодок, Аста с испуганным писком перебралась за спину и повисла там, цепляясь когтями за плечи Фрисса.

— Та-а… синхи! — усмехнулся Нецис, потирая руки. Дым повалил пуще прежнего. Серый покров стекал с Некроманта, пятнами проступала одежда, ничуть не затронутая тленом, и мертвенно-бледная кожа.

— Синхи! — колдун снова хихикнул и шагнул в тень. Солнечный жар медленно ослабевал, распухший диск в небесах уменьшался, — испепеляющий взгляд Згена скользнул по южным лесам и обратился к западу. Нецис поднял руки, и серая дымка переползла на его ладони и развеялась вовсе.