Великая Степь. Кира. Книга 1

Без рубашки он смотрелся ещё лучше: рельефные мышцы красиво выступали на его смуглом подтянутом теле. Я поймала себя на разглядывании мужчины, и кончики моих ушек невольно покраснели. Парень белозубо улыбнулся. Сначала он выглядел слегка встревоженным.

– Ты проснулась?
– он подошёл ко мне и присел на корточки рядом с низкой постелью. Я повыше натянула импровизированное одеяло.

– Сегодня, - голос неожиданно оказался сиплым, как будто я долго не говорила, я прокашлялась, - ещё сегодня или уже завтра?
– задала я тупой вопрос, но волнующий до невозможности.

Парень понял, улыбнулся.

– Сегодня уже следующий день, как ты попала в Степь. Сейчас утро.

Ого, я уже здесь практически сутки.

– Мне надо домой, - сказала я как можно серьёзнее.

Подумав немного, я решила не акцентировать внимание на том, что между нами произошло. Во-первых, какая со степняка компенсация? А во-вторых, из него получился великолепный, просто чудесный любовник, неважно, что этому способствовало, подмешанная мне травка или его природные способности, в любом случае, я чувствую себя чудесно. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы не отказалась с ним встречаться. Я ещё раз окинула его оценивающим взглядом. А он всё не так понял и полез целоваться!

– Фу, пусти!
– вскрикнула я, отбрыкиваясь, впрочем, не очень решительно. Этот парень оказался на диво силён, хотя выглядит не очень крупным.

– Не пущу, я хочу тебя, - и заменил собой моё одеяло.

Как же хорошо, господи.

– Я всё равно должна попасть домой, - я сдула с лица мокрую прядку волос.

– Какая же ты упрямая, моя сладкая, - с лёгкой досадой заявил парень, целуя меня в плечо.

– Ты чего это решил меня здесь оставить?
– насторожилась я.
– Имей в виду я плохая жена, стряпать, стирать не умею, верность хранить тоже,- заранее предупредила я.

– Оно и заметно, - парень кивнул в сторону красного пятна, оставшегося на постели после нашей первой ночи. Похоже, он услышал только последнюю фразу.

– Это не доказательство, - возразила я.
– Мне просто раньше было некогда, всё училась да училась, а теперь как разойдусь, ничто меня не удержит, - я нахмурила брови и поджала губы, дабы подчеркнуть всю серьёзность заявления, но парень почему-то не проникся, он откинулся на спину и громко рассмеялся.

– Чего ты ржёшь?
– обиделась я за свои актёрские способности.
– Я, между прочим, серьёзно.

– Просто ты, наверное, первая девушка во Вселенной, которая после первой брачной ночи заявляет, что она плохая жена.

– Какая брачная ночь?
– встрепенулась я.
– Мы просто переспали, и ничего более, нам не обязательно жениться.

Он пробормотал что-то на своём, я не разобрала, нежно провёл рукой по моим взъерошенным волосам.

– Сладкая, это не моя воля и не твоя, так захотела Великая Степь.

– Да пошла твоя Степь, знаешь куда? Я не её подданная. Я молюсь другим богам!
– я рывком соскочила с постели, схватила рубашку, натянула через голову и выскочила наружу.

Как и ожидалось, кругом была степь. Шаманского шатра нигде не было видно, дымков стойбища тоже. Кругом одна жёлтая слегка волнистая равнина, с разноцветными вкраплениями буйно цветущих трав. И небо, небо огромное как чаша, я ощутила себя маленькой букашкой на блюдце, которое к тому же ещё и сверху крышечкой закрыли. Мне стало нечем дышать как при клаустрофобии, голова закружилась, и я грохнулась наземь.

Очнулась я всё в той же постели. С примочкой на лбу. Так сильно ударилась что ли? Я потрогала лоб, вроде шишки нет.

– Очнулась?
– снова этот парень появился в дверном проёме, он что чует, когда я в себя прихожу?

Я буркнула что-то типо "пошёл на фиг" и попыталась сесть.

– Не дёргайся!
– прикрикнул самозваный лекарь.- В Степи особый магический фон, магам здесь не очень хорошо. Ты попыталась призвать свою коренную силу, поэтому тебя приложило.

А, так это был знаменитый откат, о котором я столько слышала, но ни разу не ощущала на себе. Теперь понятно, почему мэтры на отрез отказались ехать в Пограничье, они-то всё привыкли делать с помощью магии даже зубы чистить. В степи маг выходит что-то вроде инвалида, то к чему он привык, становится ему недоступным, из-за чего он испытывает шок. Если конечно его сразу крепко не приложит.

– А я думала это из-за святотатства.

– Чего?
– не понял мой пленитель. Видимо его знания имперского языка не распространяются на богословскую область.

– Я говорю, я думала, Степь меня наказала за то, что я её обозвала.

– А, нет. Ей пофиг на твои ругательства, ты в её власти.

Я почувствовала, как изнутри поднимается кипучая волна ярости. Находиться в чьей-то власти? Нет уж, увольте.

– Ни за что!!!!- рявкнула я, скидывая одеяло.

Парень перехватил меня у земли.

– Какая ж ты неспокойная,- с досадой проговорил он. Видимо тоже понял, какой ему подарочек подсунула его драгоценная Степь. Я криво ухмыльнулась, не мне одной мучиться, и снова ушла в небытие.

Проснулась я от того, что кто-то (почему кто-то я прекрасно знаю кто) энергично растирал мои руки.

– Фу, отвали, - я отобрала у него свои нежные конечности и попыталась отвернуться к стенке, но мне не дали.

– Очнулась!
– радостно возопил этот шаманёнок и принялся меня тискать и обнимать, как плюшевого медвежонка.

– Отвали! Задушишь,- прохрипела я. Сжимания в медвежьих объятиях резко прекратились и на меня уставились два чёрных глаза светящихся неподдельной радостью и такая же счастливая улыбка.

"Уже сумерки", - отметила я краем сознания.

– Пришла в себя, - облегчённо констатировал парнишка.
– Я думал, всё, Степь тебя забрала, она любит смелых да дерзких.

– Наоборот, радоваться надо было, отвязался бы от навязанного брака.

– Ты мне нравишься, - глядя куда-то в сторону, сказал молодой шаман.

Я чуть не треснула его по затылку, но удержалась, ибо мужчин бить нельзя, это унижает их достоинство. Да, этот парень был моим мужчиной хоть и одну ночь, всё равно не могу же я так унизить себя, побив его, правильно?

Мы помолчали.

Потом я выпалила:

– Тогда помоги мне вернуться!
– я схватила парня за руку.
– Пожалуйста, - и сделала просящие глазки.
– Для меня это очень-очень важно. Мне нужно защитить свой курсовой проект. Ты же учился в империи, ты знаешь, что такое курсовая, и насколько она важна. Она плод моих четырехлетних трудов. Я столько пережила, чтобы её написать,- здесь я искренне пустила слезу. Мне, правда, стало жалко себя.