Великая степь

— Пусть ваши люди не надеются на темноту. У аскеров Карахара есть глаза, видящие в ночи. И не надейтесь на луки — Стрелы Грома стреляют дальше. Все должны решить копья и кончары. Пусть девять воинов падут, но десятый подойдет к врагам вплотную. Тогда Карахару не поможет ничто.

Послышался ропот. Женщина осмеливается указывать воинам? Неизвестно зачем оказавшаяся среди них чужачка? Сугедей поднял руку и сказал:

— Вы слышали? Да будет так! Идите к вашим воинам!

Ропот смолк мгновенно. Нукер-баши потянулись к передовой. Сугедей с ними, ничем не выделяясь, в таком же сером халате, в простом шлеме-шишаке грубой поковки…

Милена осталась в ставке, у шатра. Смотрела им вслед и думала: ошибки быть не может. Эти — победят. Обязательно победят, победителей она определяла иррациональным чутьем, не подвластным логике — как птицы, не владеющие навигацией, определяют путь к родным гнездовьям… Победят — это стало последней мыслью Милены.

Дойти до своих отрядов командиры не успели. Скалы содрогнулись и стали рушиться. Первый же громадный обломок, с двухэтажный дом размером, раздавил ханскую ставку. И всех, кто в ней находился.

Оружие онгонов, по большому счету, оружием не было. Создавалось, по крайней мере, для других целей. Для мирных. Но если пьяный водитель самого мирного асфальтоукладчика зарулит в лес и наедет на муравейник — муравьям достанется ничуть не меньше, чем от аналогичного визита самого милитаристского танка…

Обстрел, устроенный Гамаюном, казался теперь фейерверком на детском утреннике. Древние скалы содрогались — до самых своих оснований. И рушились. Обломки убивали живых и погребали мертвых. Распахивались хищными пастями трещины — и схлопывались со всем, что туда попадало. Озеро кипело странными волнами — они не катились никуда, а сшибались на месте с яростью бьющихся насмерть конных полков. Воздух стонал, как стонет очень сильный человек от нестерпимой, сводящей с ума боли. Люди гибли.

Потом все кончилось — оружие онгонов не могло работать долго, не разрушив ткань времен и не уничтожив их убежище. Бешеная пляска скал прекратилась — и на уцелевших ринулись глинолицые.

Вход в пещеру Ваир-хана оказался фальшивкой. Настоящий вход, никем до того не замеченный — распахнулся. Одна из скал просто-напросто исчезла, открыв обширный естественный грот. И грот, и тянущийся от него вниз, вглубь скал, извилистый тоннель были полны рабами онгонов. Они ринулись наружу молча, без боевого клича, без кипящего в крови азарта последней схватки… Ринулись мертво.

И атаковали живых.

10

Ходовые системы она освоила. И поняла, что Дракон может передвигаться, не только плавая и ныряя — но и многими другими способами. У Женьки появилось странное чувство, сродни тому, что бывает у впервые севшего самостоятельно за руль мотоцикла — хотелось газануть, выжать из Верблюда все, на что он способен…

Она сдержалась.

И занялась системами разведки и сбора информации. Давно пора понять, что происходит вокруг Девятки и вокруг озера.

XII. Логово

1

Этот обвал закончился быстро, несколько многотонных глыб рухнуло с пушечным грохотом — и все стихло. Но — с Гамаюном осталось шестеро… Глинолицых тоже стало меньше — десятка два отступили к смутно видневшемуся вдали оборудованию неясного назначения. Оттуда с чмокающими звуками стреляли их ружья — по всему судя, пневматические. Бьющее на расстоянии оружие имелось не у всех ходячих мертвецов, да и призовыми стрелками они не были. Остальные сражались ножами — атаковали, не пытаясь уклониться от пуль. И останавливал их лишь выстрел в голову. За понимание этого факта прорвавшаяся в пещеру группа заплатила пятью жизнями. Еще двоих накрыл обвал. Осталось семеро.

— Не стрелять! — рявкнул Гамаюн. — Кончарами!

И закинул за спину автомат. Ровные, как будто отполированные своды и стены тоннеля закончились — группа пробилась в естественную пещеру. Нависшие над головой глыбы грозили рухнуть в любой момент — и после первых выстрелов иные из них выполнили угрозу. Пещера онгонов оказалась огромна и не освещена — лучи фонарей выхватывали только часть ее.

Хотя простор чувствовался — то ли по движению воздуха, то ли по эху от выстрелов и камнепада. От огромной естественной каверны отходили в стороны искусственные туннели — на видимом пространстве их было три: тот, через который ворвалась группа — изгибавшийся; другой, виднеющийся дальше идеально круглым черным пятном; и третий, перекрытый мощным бронированным люком.

Куда ведут эти туннели, не ясно. Ясно другое — всемером громадную пещеру не завоюешь. Да они пришли и не завоевывать.

Они пришли уничтожать. За плечами у каждого — тридцать кило взрывчатки. При ненадежности здешних сводов должно хватить.

…К глинолицым подтянулось подкрепление — и они снова пошли в атаку. В безмолвную психическую атаку, как каппелевцы в старом фильме. Только не было Анки-пулеметчицы, способной встретить их убийственным свинцом. И не потому, что Багира владела пулеметом хуже легендарной подружки Петьки и Чапаева. Но первые же очереди в пещере показали, что обычный автомат становится тут оружием массового поражения, заживо хороня своих и чужих.

Пришлось браться за тяжелые, чуть неуклюжие бронзовые кончары — поминая добрым словом Ткачика, оторвавшего от сердца для их покупки два личных «Плейбоя»…

2

Раздавленный обвалом бензовоз горел, подсвечивая поле битвы неверным колеблющимся светом. Но и в этом освещении было видно, что дела хреновые.

Ткачику приходилось туго.

С одной стороны напирали сыны степей, незнакомые и опасные, сменившие дротики на мощные луки, с другой — мертвячки-бодрячки, айдахар им всем в задницу…

Большая часть техники погибла от удара оружия онгонов, либо оказалась погребена под обвалами — и Вася Скоробогатов не мог поддержать огнем морпеха и его людей, удерживающих вход в пещеру. Вася сам с трудом отбивался у оставшихся машин.

Бойцам Отдела помогало то, что их противники — и степняки, и глинолицые — уничтожали друг друга не с меньшим тщанием, чем третью сторону. Союзников в этом трехстороннем бою не было — каждый сам за себя. Но однако именно нежданный удар служивших хану горцев позволил Гамаюну пробиться в настоящую пещеру без лишних потерь. Невысокие темноволосые воины ловко и быстро, как пауки на паутинках, спустились на длинных веревках в тыл глинолицым. И почти все полегли в жестокой схватке у входа в тоннель — уничтожив заслон из ходячих мертвецов и убив их восьмипалого командира.

Оставшихся глинолицых это не смутило, как не смущало ничто и никогда. Они продолжали драться. Умереть рабы онгонов уже не могли — но убивать еще умели.

3

Зажав в каждой руке по кончару, Багира металась в навалившейся на них толпе глинолицых. Рубила во все стороны, по чему придется — хотя цели достигали лишь удары в голову. Ей тоже доставалось. Голова гудела от пришедшихся по сфере ударов. Туповатая бронза с трудом входила в мертвую плоть — как колун в сучковатое полено. Дрались почти в полной темноте — под ногами догорал красный фальшфейер, разбрасывая последние искры. Запалить новый было некогда.