Великая война: как погибала Русская армия

10 ноября в Петрограде состоялось заседание ВЦИК советов по поводу позиции Ставки в проведении переговоров о перемирии с противником и смещения с должности Верховного главнокомандующего Духонина за отказ выполнить приказ из Петрограда. На следующий день, 11 ноября, Ленин провел совещание военных работников, на котором дал указание отъезжающим на фронт Н.В. Крыленко и А.А. Иоффе относительно ведения переговоров о перемирии с командованием противника. Кроме того, на совещании обсуждался вопрос в отношении Ставки и был намечен план ее захвата. В тот же день Крыленко с вооруженным отрядом солдат и матросов выехал из Петрограда в Двинск (где, как ранее указывалось, располагался штаб 5-й армии Северного фронта) с заданием вступить в переговоры с командованием противника.

Пока новый Верховный главнокомандующий выполнял эту миссию, о чем подробнее будет сказано далее, для защиты подступов к Могилеву в район Невель, Великие Луки, Витебск, Орша по приказу Ставки стягивались части 17-го и 22-го армейских корпусов. К этому времени в самом Могилеве были сосредоточены значительные силы: 2, 3 и 1-й Омский ударные батальоны, входившие в состав 1-го ударного полка под командованием подполковника В.К. Манакина, 1-й Сибирский казачий полк, отряд полковника Л.А. Янкевского, состоявший из ударного батальона 1-й Финляндской стрелковой дивизии, 4-го и 8-го ударных батальонов. Кроме того, на станции Жлобин стоял 2-й Оренбургский ударный батальон^{340}.

15 ноября Крыленко, выполнив задание советского правительства, вернулся из Двинска в Петроград. Вечером того же дня он выступил на объединенном заседании ВЦИК Советов, Всероссийского чрезвычайного крестьянского съезда и Петроградского Совета. В своей речи он заявил о твердом намерении взять штурмом не подчиняющуюся новой власти Ставку^{341}.

Через день, 17 ноября, Крыленко с вооруженным отрядом солдат и матросов выехал из Петрограда с целью овладения Ставкой. Предварительно в Полоцк, а затем в Минск был направлен уполномоченный нового Верховного главнокомандующего, представитель Петроградского ВРК, прапорщик большевик М.К.Тер-Арутюнянц с директивами об организации для участия в захвате Ставки вооруженных отрядов из состава войск Западного фронта. На совещании, состоявшемся 15 ноября в Полоцке в ревкоме 3-й армии, собрались М.К. Тер-Арутюнянц, председатель ВРК 3-й армии С.А. Анучин, председатель ВРК 2-й армии РИ. Берзин и члены ревкома 3-й армии А.Ф. Боярский и В.А. Фейерабенд. На совещании были выделены воинские части для наступления на Могилев и решено послать туда несколько агитаторов, которые держали бы связь с ревкомами 3-й армии и Западного фронта, а также командирами отрядов, предназначенных для овладения Ставкой.

После совещания Тер-Арутюнянц и Берзин отправились в Минск в ВРК Западного фронта, где совместно с исполнявшим обязанности главнокомандующего армиями Западного фронта В.В. Каменщиковым и председателем фронтового ревкома Н.В. Рогозинским разработали план захвата Ставки. Предполагалось осуществлять его путем наступления с двух направлений — с севера (из района Орши) и с юга (из района Жлобина). Для этого из войск, прибывших из Петрограда (балтийские матросы, солдаты лейб-гвардии Литовского полка и питерские красногвардейцы), частей 3-й армии и гарнизонов Орши и Витебска был сформирован Северный отряд. Командиром отряда был назначен председатель ВРК 2-й армии Р.И. Берзин, его помощником — председатель Оршанского ревкома И.Г. Дмитриев. Из частей 2-й армии и расположенных в ее тыловом районе гарнизонов был создан Южный отряд под командованием члена ВРК 2-й армии солдата Е.И. Лысякова. Этому отряду предстояло двигаться на Бобруйск, Жлобин в обход Могилева с юга. Таким образом, Северный отряд должен был охватить Могилев с севера и востока, а Южный — с юга, обеспечивая выполнение главной задачи, возложенной на отряд во главе с Н.В. Крыленко, прибывший тогда в Оршу^{342}.

В то время когда войска, сосредоточенные в Могилеве под командованием подполковника В.К. Манакина готовились к обороне города, в Ставке в течение 17 и 18 ноября происходили непрерывные совещания ее руководства, Общеармейского комитета при Ставке Верховного главнокомандующего, управлений штаба и представителей ударных батальонов. На этих совещаниях было выявлено четыре основные точки зрения. Так, Общеармейский комитет предложил объявить Ставку, как оперативно-технический орган, нейтральной и устранить ее от политической деятельности. Одновременно Общеармейский комитет предложил направить к Крыленко своих представителей для переговоров с целью не допустить дальнейшего движения на Могилев вооруженных отрядов.

Другой точки зрения придерживались некоторые участники совещаний. Они считали, что в целях сохранения аппарата Ставки ее следует немедленно передислоцировать в безопасное место — в Киев (Юго-Западный фронт) или в Яссы (Румынский фронт), где большевизация армии была незначительной. Третья точка зрения заключалась в том, чтобы оставить Ставку в Могилеве и защищать ее до конца. На этой точке зрения стояли военный комиссар Временного правительства при Ставке В.Б. Станкевич, бывший (до 8 ноября) генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал-майор М.К. Дитерихс, несколько работников Ставки и особенно представители ударных батальонов.

И наконец, четвертой точки зрения придерживались некоторые генералы. Так, начальник Могилевского гарнизона генерал-майор М.Д. Бонч-Бруевич и полевой инспектор инженерной части Ставки генерал-майор К.И. Величко считали, что следует подчиниться новой власти и не препятствовать прибытию в Могилев вооруженных отрядов во главе с Крыленко. При этом они выдвигали такой довод: если Ставка подчинилась Временному правительству, которое «насильственно захватило власть у царя», то нет никаких оснований не подчиниться власти большевиков, которые тем же путем захватили власть у Временного правительства^{343}.

Не удались попытки представителей Общеармейского комитета при Ставке, направленных к Крыленко, выработать с ним компромиссное решение^{344}.

Выслушав мнение сослуживцев, Духонин в ночь с 18 на 19 ноября провел совещание, на котором было принято решение об эвакуации Ставки в Киев^{345}. Вскоре, однако, стало ясно, что это сделать не удастся. Украинская Центральная рада не дала согласия на перевод Ставки, ссылаясь на то, что Киев «мало пригоден по техническим условиям», и предложила искать место на Черниговщи-не^{346}. Несмотря на это были выделены автомобили для отправки наиболее важных документов Ставки в Киев. Однако об этом узнали большевики из Могилевского совета рабочих и солдатских депутатов и сочувствующие им солдаты батальона георгиевских кавалеров. Они задержали автомобили и заявили, что никого и ничего из Ставки не выпустят за пределы Могилева^{347}.

Вечером 18 ноября руководство Ставки было вынуждено было отказаться и от ее вооруженной защиты, так как воинские части, на которые оно рассчитывало (35-й армейский корпус, 1-я Финляндская стрелковая дивизия и другие) при первом же соприкосновении с отрядами Крыленко отказались защищать Ставку. Текинский конный полк самовольно ушел в Быхов. Начальник Могилевского гарнизона генерал-лейтенант М.Д. Бонч-Бруевич по согласованию с городским советом рабочих и солдатских депутатов отправил 4-й Сибирский казачий полк в Жлобин.

Ударные батальоны по личному распоряжению Духонина также покинули город. «Я не хочу братоубийственной войны», — говорил он в эти дни своим сослуживцам. Находившийся в Ставке командир 1-го Польского стрелкового корпуса генерал-лейтенант Довбор-Мусницкий пытался убедить Духонина ни в коем случае не сдавать Ставку, ибо его долг — бороться до конца. Духонин отвечал, что «это все теория», на практике из всего этого «выйдет ерунда». Собирался ли генерал покинуть Ставку? Если собирался, то с последним эшелоном, как капитан тонущего корабля. Духонин считал, что тайное бегство Верховного главнокомандующего, пусть и смещенного, несовместимо с воинской честью. «Я имел и имею тысячи возможностей скрыться, — признавался он тогда. — Но я этого не сделаю. Я знаю, что меня арестует Крыленко, а может быть, даже расстреляют. Но это смерть солдатская»^{348}.

Утром 19 ноября Духонин отдал свое последнее распоряжение об освобождении генералов, арестованных в связи с корниловским выступлением в августе 1917 г. Для этого он командировал в Быхов, где содержались под арестом в здании бывшей женской гимназии корниловцы, состоявшего в распоряжении начальника штаба Верховного главнокомандующего полковника П.А. Кусонского. Вечером того же дня все арестованные генералы, в том числе и Л.Г. Корнилов, покинули Быхов. Есть сведения, что, дав указание об освобождении из-под ареста корниловцев, Духонин сказал: «Этим распоряжением я подписал себе смертный приговор»^{349}. Позднее в своих воспоминаниях А.А. Брусилов также отметил, что этот шаг «погубил окончательно рыцарски честного Духонина»^{350}.