Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой

Летом 1914 года ни одна сколько-нибудь заметная сила не возразила против начала Первой мировой войны. Даже влиятельная партия немецких социал-демократов, считавшихся противниками военных конфликтов. Имело значение то, что война началась с Россией, а царский режим в Европе устойчиво ассоциировался с казаками, погромами и подавлением рабочего движения.

4 августа депутаты рейхстага от социал-демократической партии Германии, которые еще несколько дней назад устраивали антивоенные митинги, полностью поддержали кайзера и вместе с другими фракциями проголосовали за предоставление правительству военных кредитов.

Слово предоставили депутату Гуго Гаазе от социал-демократической фракции.

– Империалистическая политика привела к роковым для Европы последствиям. Ответственность падает на тех, кто проводил эту политику. Нашей вины здесь нет. Мы стоим перед неумолимым фактом войны. Нам грозят ужасы вражеского нашествия. В случае победы русского деспотизма, запятнавшего себя кровью лучших сынов своей страны, наш свободный народ может потерять многое, если не все. Мы должны подкрепить делами наши слова о том, что в минуту опасности мы не бросим нашу родину на произвол судьбы. При этом наши действия не противоречат принципам Интернационала, всегда признававшего право каждого народа на национальную независимость и на самозащиту. Мы надеемся, что жестокие страдания военного времени вызовут у миллионов людей нового поколения отвращение к войне и они проникнутся идеями социализма и мира. Руководствуясь этими принципами, мы голосуем за военные кредиты…

Социал-демократы поддержали то, что именовалось «гражданским миром», а в реальности было добровольным отказом от политической борьбы и партийной деятельности.

Роза Люксембург протестовала против войны. В марте 1915 года ее арестовали. Через год «Красную Розу», как ее тогда именовали, выпустили. И опять арестовали. Ее выпустили 8 ноября 1918 года, и она бросилась помогать созданию коммунистической партии. А в январе 1919 года ультраправые расквитались и с Розой Люксембург, и с руководителем компартии Карлом Либкнехтом, который с балкона дворца Гогенцоллернов в Берлине объявил о начале революции в Германии – через два часа после того, как социал-демократ Филипп Шейдеман провозгласил создание республики.

Вожди немецкой компартии были непреклонными людьми, готовыми сражаться и умереть за свои принципы. В название своей последней передовой статьи для партийной газеты Либкнехт вынес слова из письма Люксембург, написанного в тюремной камере: «Несмотря ни на что!»

15 января Розу Люксембург и Карла Либкнехта схватили, привезли в отель «Эден» на Нюрнбергерштрассе, где пытали и допрашивали. Потом отвезли в парк Тиргартен и убили. Как выразился один знаменитый историк, «это был последний успех династии Гогенцоллернов и первая удача нацистов».

Тело Либкнехта нашли и доставили в городской морг. Люксембург застрелили, к ее рукам и ногам проволокой привязали груз и сбросили в канал. Тело вытащили из воды только через пять месяцев. Похоронили на берлинском кладбище Фридрихсфельде, установили памятник. В 1935 году нацисты разорили могилы Люксембург и Либкнехта, их останки бесследно исчезли.

Роза Люксембург, ее стойкая, но глубоко продуманная и обоснованная позиция и по сей день вызывают восхищение. В 1985 году посвященный ей фильм немецкого режиссера Маргарет фон Тротты завоевал приз на фестивале в Каннах.

…Выдающийся композитор Арнольд Шёнберг создал атональную музыку и новый метод композиции – додекафонию, сильно повлиявшую на классическую музыку XX столетия и музыкальную эстетику. Он воевал в австрийской армии. Воспринимал войну против Франции на свой лад – как продолжение борьбы в искусстве против композиторов, не принимавших новой музыки. Шёнберг уверенно писал: «Мы их заставим уважать немецкий дух и поклоняться немецким богам».

Патриотизм и военное прошлое ему не помогли. После прихода нацистов к власти композитор уехал в США. Шёнберг изумленно писал: «После войны среди моих учеников-арийцев не оказалось ни одного фронтовика, они отсиделись дома. А почти все евреи воевали и имели ранения».

Бить врагов по одному

Германия боялась вести войну на два фронта. После того как Франция заключила союз с Россией, начальник Генерального штаба граф Альфред фон Шлиффен разработал план, который, казалось, гарантировал, что стране не придется сражаться со всеми врагами одновременно.

Сначала – быстрая победа на Западе. Граф Шлиффен исходил из того, что огромные просторы России, помноженные на неразвитость железных дорог, затянут процесс мобилизации русской армии на шесть недель. Поэтому в начале войны на Востоке достаточно держать небольшие силы прикрытия и сосредоточиться на сокрушении Франции. Чтобы обойти мощные приграничные укрепления, Шлиффен предложил нанести удар через нейтральную Бельгию и тем самым отрезать французской армии путь к отступлению и взять Париж.

Скорость имела особое значение. На 22-й день войны немецкие войска должны были дойти до границы Франции, на 39-й день достичь Парижа. Эта приверженность плану сделала начало войны неотвратимым.

Немецкие генштабисты рассчитали: на полный разгром Франции уйдет сорок три дня. После этого Германия может заняться Россией. Когда 30 июля Россия объявила о начале мобилизации, в Берлине должны были или вовсе отказаться от идеи участвовать в войне, или немедленно нанести удар по Франции.

Германские генералы исходили из того, что Великобритания в войну не вступит. Однако же англичане с 1832 года гарантировали нейтралитет Бельгии. Когда немецкие войска 3 августа вторглись в Бельгию, у Лондона не оставалось иного выбора, кроме как вступить в войну. Это произошло в одиннадцать часов вечера 4 августа. Вместе с Британией в войну вступили ее доминионы – Канада и Австралия.

Опечаленный министр иностранных дел сэр Эдвард Грей произнес слова, которые станут знаменитыми:

– В Европе гаснут огни. Мы больше никогда в нашей жизни не увидим их зажженными!

На фронт в такси

Готовясь к Первой мировой, немецкий Генеральный штаб рассчитывал, что развитая железнодорожная сеть и пунктуальность железнодорожников позволят мобилизовать силы и перебросить их на фронт быстрее, чем французы сумеют подготовиться к обороне. Это и создаст основание для победы.

Немцы развернули шесть армейских корпусов. В каждом 35 тысяч солдат, 8 тысяч лошадей, 150 орудий, 50 пулеметов. Для переброски одного корпуса требовались 180 железнодорожных составов. Переброска войск происходила с 2 по 16 августа. Составы шли хотя и медленно, иногда со скоростью всего двадцать километров в час, но круглосуточно с интервалами всего в двадцать минут.

Война могла окончиться полным поражением Франции в середине сентября 1914 года, после полутора месяцев сражений. В первые недели войны через Ла-Манш перебросили сто тысяч британцев, но их помощи было недостаточно, чтобы остановить отступление французской армии, которая несла большие потери. Первые месяцы войны были временем стремительных операций. Окапываться было некогда, поэтому пехота и кавалерия не могли укрыться от губительного пулеметного и артиллерийского огня.

В начале сентября немецкие войска стояли уже у ворот Парижа. Правительство страны эвакуировалось в Бордо (как это происходило в прошлую войну, в 1871 году, и произойдет в 1940-м, когда гитлеровские войска вновь нападут на Францию). Вслед за министрами столицу покинул миллион парижан, треть населения. Комендант Парижа готовился перед оставлением города взорвать Эйфелеву башню. А потом случилось «чудо на Марне», которое французские школьники изучают и по сей день.

Что же спасло Францию от разгрома и поражения? Генерал Александр фон Клюк, командующий 1-й германской армией, наступавший на правом фланге – главном по плану Шлиффена, внезапно решил, что решающая битва произойдет на левом фланге. Развернул свои войска на юго-восток – вместо того, чтобы, как планировалось, окружить Париж.