Великая война. 1914–1918

Такое положение дел можно сравнить с тем, как если бы через 60 лет стратегическое командование ВВС США стало бы разрабатывать планы ядерной войны против СССР, не поставив в известность Государственный департамент, руководителей армии и флота, и лишь президент по своему усмотрению сообщал бы правительству те или иные подробности. Президентами становятся опытные политики, боровшиеся за этот пост с другими опытными политиками и победившие их. Такие люди могут навести порядок в любой системе управления. Монарх, унаследовавший власть по праву рождения, все решал сам [69] . Кайзер и решил. Во время кризиса 1914 года, когда Вильгельм II один мог остановить осуществление плана Шлифена, оказалось, что он не понимает механизма, которым должен управлять. Кайзер, вот уже 10 лет проявлявший к деталям военного планирования все меньший интерес, не стал размышлять о последствиях, и дальнейший ход событий определила стопка исписанной бумаги.

69

Bucholz. P. 285.

Глава третья. Кризис 1914 года

Тайные планы разных государств способствовали тому, что любой кризис, благоразумно не разрешенный дипломатами, в обстановке, сложившейся в Европе в 1914 году, должен был привести к большой войне. Дипломатия уже могла поставить себе в заслугу разрешение, в частности, споров из-за африканских колоний и смятения, вызванного Балканскими войнами 1912–1913 годов. Однако эти проблемы затрагивали только национальные интересы и не касались гордости или престижа государств как таковых. В июне 1914-го гордость Австро-Венгрии – империи наиболее слабой и поэтому чувствительной, была оскорблена убийством наследника престола, павшего от руки человека, который заявлял о себе как о стороннике самого враждебного из ее соседей. Австро-Венгерская империя с ее пятью религиями и дюжиной языков всегда жила в страхе перед этническими беспорядками. Главным источником опасности была Сербия – агрессивное, отсталое и проводившее жесткую внутреннюю политику христианское королевство, после многовековой борьбы отвоевавшее свою независимость от Османской империи. Конечно, не все сербы жили в независимой Сербии. Многочисленные общины оставались в других регионах, исторически входивших в состав Австро-Венгерской империи. Националисты из числа австрийских сербов ненавидели власть Габсбургов не меньше, чем их свободные братья – власть турок. Экстремисты были готовы убивать. Именно убийство одним из них наследника Габсбургов и стало причиной фатального кризиса летом 1914 года.

Летние маневры австрийской армии в 1914-м были запланированы в Боснии, бывшей турецкой провинции, оккупированной Австрией в 1878 году и присоединенной к империи в 1908-м. Франц Фердинанд, племянник императора Франца Иосифа и главный армейский инспектор, прибыл в Боснию 25 июня, чтобы наблюдать за маневрами. Утром 27 июня, после их завершения, Франц Фердинанд вместе с женой приехал в столицу провинции, Сараево, на официальные мероприятия. День был выбран неудачно: 28 июня сербы отмечали свой главный национальный праздник Видовдан. В этот день в 1389 году произошла битва на Косовом поле, в которой войска князя Лазаря потерпели поражение в бою с турецким войском султана Мурада – оно стало началом пяти веков страданий под пятой иноземных угнетателей [70] . По мнению сербских националистов, после правителей Османской империи роль угнетателей перешла к Габсбургам. Франца Фердинанда предупреждали, что его визит нежелателен и даже опасен. Он не прислушался. В эпоху, когда фанатиками или безумцами были убиты русский царь, австрийская императрица и президент Соединенных Штатов, угрозы сильным мира сего были привычным явлением. Опасность тем не менее была реальной – группа из пяти молодых сербов-христиан и боснийского мусульманина, которого заговорщики привлекли с целью маскировки, вооруженная бомбами и пистолетами [71] . По пути эрцгерцога в резиденцию губернатора провинции один из террористов бросил в автомобиль, в котором ехали Франц Фердинанд с женой, бомбу, но она отскочила и взорвалась под следующей машиной, ранив сидевшего в ней офицера. Колонна – всего автомобилей было шесть – продолжила путь. Однако меньше чем через час по пути в больницу, куда отвезли раненого, шофер эрцгерцога ошибся поворотом и, перед тем как развернуться, на секунду остановился – прямо напротив одного из заговорщиков, Гаврило Принципа, который был вооружен револьвером. Террорист шагнул вперед и начал стрелять. Супруга эрцгерцога скончалась мгновенно, а он сам десять минут спустя. Принципа арестовали на месте преступления [72] .

70

См.: Macartney C. The Habsburg Empire 1790–1918. London, 1968. P. 806.

71

См.: Dedijer V. The Road to Sarajevo. New York, 1996. P. 374–375.

72

См.: Macartney. P. 806.

Расследование быстро установило, что все террористы, будучи гражданами Австрии, готовились к теракту в Сербии. Там же они получили оружие, а затем были тайно переправлены через границу сербской националистической организацией. Австрийские следователи полагали, что это была «Народная оборона» (Narodna Odbrana), основанная в 1908 году для того, чтобы не допустить вхождения Боснии в состав Австрийской империи. Националисты считали, что Босния исторически принадлежит Сербии. На самом деле покушение подготовила тайная организация «Объединение или смерть», больше известная как «Черная рука». Эту ошибку вряд ли можно назвать серьезной, поскольку многие националисты состояли в обеих организациях, а в Боснии «Народная оборона» помогала «Черной руке» [73] . Последняя была более радикальной, ставила перед собой цель объединения Сербии, а ее члены приносили клятву смерти. Но что еще важнее, «Черной рукой» руководил некто Апис, он же Драгутин Дмитриевич, полковник Генерального штаба, начальник сербской разведки [74] .

73

См.: Jelavich B. History of the Balkans, II. Cambridge, 1983. Р. 111, 112.

74

См.: Macartney. P. 807.

Неизвестно, до какой степени сербское правительство было осведомлено о заговоре. Разведка во все времена оставалась мрачным миром, но в начале ХХ века в этом мире одни люди в мундирах часто становились агентами других людей в мундирах, что неожиданно открылось в связи с делом Дрейфуса. Полковник Дмитриевич был одновременно слугой престола и революционером: он участвовал в жестоком свержении династии Обреновичей в 1903 году – короля Александра и королевы Драги.

Как бы то ни было, к 2 июля трое заговорщиков признались во всем. Выяснилось, что оружие у них из сербских военных арсеналов, а тайно проникнуть в страну им помогли сербские пограничники. Этой информации оказалось достаточно, чтобы Австро-Венгрия решила наказать Сербию за гибель наследника своей короны и провоцирование беспорядков внутри империи.

Самой серьезной из тех трудностей, которые Австро-Венгрия испытывала с национальными меньшинствами, была проблема славян, а самую активную и постоянно усиливавшуюся угрозу представляли сербы. Польский вопрос не стоял так остро вследствие раздела Речи Посполитой между Германией и Россией, проблема чехов выглядела менее насущной благодаря усиленной германизации их городов, а хорватов – из-за католической веры последних. Но сербы были едины и готовы применить силу. Религия делала их не только национальным, но и религиозным меньшинством, которое опиралось на поддержку Русской православной церкви. Долгие годы партизанской борьбы против турецкого владычества сформировали у них упорство и привычку рассчитывать только на себя, но в глазах австрийцев также сделали их коварными и вероломными. Бедность поддерживала их боевой дух. Маленькое королевство было чрезвычайно воинственным. Сербия собственными силами в 1813-м добилась независимости от Османской империи, а в Балканских войнах 1912–1913 годов снискала славу и приобрела территории. Национальное возрождение заставило вспомнить об идее Великой Сербии, которая была популярна в самом королевстве и манила австрийских сербов из Боснии и Хорватии. Крамольной идее следовало противостоять, поскольку сербы были не единственным этническим меньшинством, поддерживавшим ее. Этого требовала не только стратегия, но и сама имперская система, которая держалась – впрочем, непрочно – на отрицании национализма как политической идеи. Уступки одной нации неизбежно вели к уступкам другим, что грозило распадом самой империи.

Таким образом, свидетельств участия Сербии – хотя и неофициальных – в убийстве Франца Фердинанда, ставших очевидными в результате признаний террористов 2 июля, оказалось достаточно, чтобы окончательно убедить многих членов правительства Австрийской империи в необходимости войны с этой страной. Далеко не случайно граф Леопольд фон Берхтольд, министр иностранных дел Австро-Венгрии, летом 1914 года – непосредственно перед убийством эрцгерцога – разрабатывал дипломатический план подготовки войны с Сербией. Он намеревался убедить Германию поддержать Австрию, которая искала союза с Болгарией и Турцией – противниками Сербии во Второй Балканской войне 1913 года. Добейся этого Берхтольд, Белград оказался бы во враждебном окружении: Австро-Венгрия на западе и севере, Болгария и Турция на востоке. Убийство Франца Фердинанда ускорило реализацию плана фон Берхтольда. В начале июля в Берлин был отправлен австрийский посланник с соответствующим документом. 4 июля, перед самым его отъездом, Берхтольд внес в документ важные поправки. Теперь Германии предлагалось признать непримиримые противоречия между Сербией и Австрийской империей и «настоятельную… необходимость для монархии [Австро-Венгрии] решительной рукой порвать сеть, которую враги пытаются накинуть на нее» [75] . В сопроводительном письме граф выражал уверенность, что «происшествие в Сараеве… было результатом тщательно организованного заговора, нити которого можно проследить до Белграда», и утверждал, что оплот панславянской политики (Сербия как прообраз Великой Сербии) «должен быть уничтожен как фактор силы на Балканах» [76] . Берхтольд дал посланнику, графу Хойосу, устное распоряжение предупредить немцев, что Вена предъявит Белграду ультиматум и, если требования не будут удовлетворены, начнет военные действия. Таким образом, после убийства эрцгерцога прошла неделя, и Австрия наконец определила свою позицию. Оставалось понять, поддержат ли ее немецкий император и его правительство, без которых монархия Габсбургов вряд ли осмелилась бы на решительные действия.

75

Jannon W. The Lions of July, Novato. Calif, 1995. P. 18, 19.

76

Jannon W. The Lions of July, Novato. Calif, 1995. P. 31.

Впрочем, вполне могла бы и осмелиться. Оглядываясь назад, мы с полным основанием можем предполагать, что, если бы Австрия нанесла удар сразу, движимая праведным гневом и убежденностью в вине Сербии, остальная Европа не стала бы вмешиваться. Россия, этот большой славянский брат, испытывала теплые чувства к сербам, однако чувства, в отличие от жизненно важных интересов, не становятся мотивом для войны. Болгары тоже были славянами, но в 1913 году они пережили унизительное поражение, так и не дождавшись помощи от России. Более того, в глазах цивилизованной Европы сербы выглядели варварами – даже на неспокойных Балканах. «Азиатское» поведение их армейских офицеров в 1903 году, когда они не только убили короля с королевой, но и выбросили их тела из дворца и изрубили на куски, шокировало буквально всех. Италия, владевшая побережьем Адриатики, на которое, скорее всего, претендовала бы Великая Сербия, точно не стала бы возражать партнеру по Тройственному союзу, если бы тот решил наказать Белград. Франция, несмотря на поставки оружия Сербии, оказать дополнительную поддержку не имела возможности, даже если бы захотела. Британия вообще не вмешивалась в дела на Балканах. Таким образом, действуй Австрия решительно, не дожидаясь одобрения Германии, вполне возможно – и даже вероятно, – сербы оказались бы не только в моральной, но и в стратегической изоляции и были бы вынуждены принять австрийский ультиматум. Именно стремление Австрии не действовать в одиночку превратило локальный кризис в общеевропейский. Такая нерешительность могла быть в значительной степени обусловлена осторожностью, на протяжении десятилетий определявшей военное планирование и мышление европейских правительств.

Считается, что в 1914 году причиной столкновения союзников (Франция, Россия и Британия) с Центральными державами (Германия и Австро-Венгрия) стала система договоров о взаимопомощи и военных союзах: Франция обязалась вступить в войну на стороне России, если та подвергнется нападению со стороны Германии, и наоборот, Британия должна была помочь Франции при наличии угрозы жизненно важным интересам обеих стран, а Германия, Австро-Венгрия и Италия (Тройственный союз) договорились о совместных действиях, если на одно из государств нападут две другие европейские державы. Юридически это на самом деле так, однако искать помощи и поддержки Берлина после убийства в Сараеве Австрию заставил не официальный договор (он не был приведен в действие), а страх перед последствиями в случае самостоятельных шагов. В худшем случае Российская империя продемонстрирует угрозу ей в Малороссии – на их общей границе – как предупреждение, чтобы западный сосед воздержался от действий против Сербии. Тогда Австрия обратилась бы за поддержкой к Германии, и эта поддержка, будучи оказанной, могла втянуть в кризис Францию как противовес немецкому давлению на Россию. Совместные действия Франции и России могли стать причиной введения в действие Тройственного союза (с Италией или без нее), и тогда большой войны в Европе было бы не миновать. Другими словами, просчитывание возможной военной реакции – как из одной меры предосторожности будет следовать другая – заставило Австрию с самого начала обратиться к немецким друзьям, а не ждать, пока к этой необходимости приведет цепь событий.

Австрийцами, которые просчитывали эти самые возможные последствия, стали не Берхтольд, уже не делавший различий между самой Сербией и сербским национализмом, и не начальник Генерального штаба Конрад фон Гётцендорф, давно настаивавший на войне с сербами. Осторожность проявили император Франц Иосиф, который в 1914 году отмечал шестьдесят шестую годовщину своего восшествия на престол, и граф Иштван Тиса, премьер-министр Венгрии. Император возражал против войны по многим причинам, но в основном потому, что она принесла бы с собой перемены, которые он считал угрозой для непрочного равновесия, сложившегося в империи. Тиса также опасался перемен, которые принесет война, поскольку равноправное положение Венгрии внутри империи, не соответствующее численности венгерского населения, требовало сохранения самой имперской системы. Последствиями неудачной войны могли стать уступки славянам – возможно, замена «дуализма» на некий «триумвират». К такому же результату мог привести и успех в войне, в который существенный вклад внесли бы населявшие империю славяне. Именно осторожность этих двух людей, невозмутимая в случае императора и страстная у Тисы, стала препятствием к желанию немедленно нанести удар по Сербии. 2 июля император заявил Берхтольду, что тот не должен ничего предпринимать, не посоветовавшись с Тисой. В тот же день Тиса сказал Берхтольду, что императору необходимо время, чтобы рассмотреть возражения Венгрии. Разочарованный, что его лишили возможности самостоятельных и быстрых действий, Берхтольд решил немедленно заручиться поддержкой Германии.

Итак, 5 июля в Берлин прибыл граф Хойос. В этот же день австрийский посол передал Вильгельму II меморандум Берхтольда. После обеда кайзер отдал поручение передать императору Францу Иосифу, что Австрия может рассчитывать на полную поддержку Германии [77] . Кроме того, можно сказать, что, по имеющимся у них сведениям, вероятность вмешательства в этот конфликт России невелика. После этого посол встретился с министрами и военными советниками кайзера. Последовали совместные обсуждения. Военный министр генерал Эрих фон Фалькенхайн поинтересовался, каких действий от них ждут, но получил ответ, что об этом говорить преждевременно. Канцлер Бетман-Гольвег добавил, что, по информации Министерства иностранных дел, не только Россия, но и Британия не станет вмешиваться в конфликт на Балканах, если до этого дойдет. Франция тоже, так что никакая опасность Центральным державам не угрожает, поэтому превентивные меры не требуются. Лучшим свидетельством этому служит то, что кайзер отбывает на императорской яхте «Гогенцоллерн» на отдых к норвежским фьордам, как он делает ежегодно. Отсутствовать монарх будет три недели. Начальник Генерального штаба и министр военно-морских сил тоже отдыхают, и отзывать их не планируется.

77

См.: Jannon. P. 31.