Великие игры драконов

– День великой скорби?

– Традиционное шествие и сожжение тел умерших участников арены, – Эван вздохнул. – В прошлый раз Четвёрка Алделла сумела прийти к власти, минуя этот день. Они никого не убили… и не позволили другим убивать. К этому и нас готовили, но леди Ананта… – Сагай поморщился, отводя взгляд.

– Вы её схватили? А Даймона? Постой! Грегори! Ты сказал, что он… Он лечил меня! Значит, у меня получилось? Получилось привязать его душу к Мидоузу?!

– У тебя всё получилось, – через силу улыбнулся канцлер, хотя его глаза метали молнии. – Но ты очень рисковала, Искорка. Обещай… Обещай так больше не делать!

– Я… попробую.

Эван возвёл взгляд к серебристым потолкам, устало потирая виски.

– Невозможная девчонка. С тебя глаз нельзя спускать! Вечно норовишь сунуться в самое пекло! Однако… спасибо, что спасла нашего друга. Он очень… очень много значит для меня и моих друзей.

– Я знаю. Мастер Грегори – удивительный.

– Чтобы прикрыть твой героизм, нам пришлось похоронить тебя.

– Что?

Эван погладил меня по руке и пустился в подробные объяснения.

Оказывается, ребята придумали целую легенду, чтобы у каждого зрителя состязания не было ни одного шанса использовать ни меня, ни мои уникальные способности!

Добравшись до меня на арене, Эван активировал кольцо с драконьей кровью. Все встречные-поперечные клюнули на это. Разнесли информацию во все стороны Негрэша, поэтому уже к утру ни у кого из гостей Мордреда не возникло даже мысли о том, что я могу быть простой человечкой.

Когда наступил день памяти, и все великие драконьи рода сошлись вместе в траурно украшенном зале, Алделл сейш Адари взял слово.

Правитель Дарийской империи громогласно рассказал об ордене. Точечно выдал информацию о том, как Тень и её адепты вознамерились добраться до власти. Пояснил, что многие из адептов были привлечены насильно. Сомневающихся в этом не осталось, когда Алделл раскрыл имя главы ордена. Особенно, когда император виртуозно вплёл в свою речь напоминание о том, кем была мать менталистки. Драконы живут долго. Даже молодые помнили истории о последней идалии, которая принесла много горя Уграсу и её жителям своей жаждой крови.

Так же император упомянул о случившемся с Грегори. Так как раньше мастер артефактов был духом-хранителем, его появление под куполом объяснялось верной службой хозяйке. Моё же проникновение, точнее объяснение его, было притянуто за уши – «драконица овладела тайной техникой создания артефактов». Якобы я – ученица фамильяра, вспомнившего свою былую жизнь. Была ярой его поклонницей, поэтому бросила все свои артефакты себе в помощь, чтобы душа Грегори не отправилась за грань, а поселилась в теле любого почившего! Никто не должен был знать, что я – обычная человечка, накаченная ферментами слимов. Император разделял опасения Эвана и его побратимов. Никто не хотел бойни и восстаний со стороны людей, которых здесь тоже крутилось очень много из-за «Великих игр».

Удивил меня один момент!

Оказывается, барьер арены стоял против всех разумных рас Уграса, кроме участников состязаний.

– Но... как же тогда я оказалась там? – широко распахнув глаза, спросила я, внимательно наблюдая за Сагаем.

– Всё Мидоуз. Ему мы должны сказать «спасибо».

– А?

– Этот позёр так любил выставлять себя напоказ, везде играя роль «друга», что в заявлении на участие записал своё сокращённое имя – «Крис Мидоуз». А так как ты пока зарегистрирована под той же фамилией, и твоё имя имеет то же сокращение, получилось то, что получилось.

– С ума сойти!

– М-да… я чуть и не сошёл, – скривился Эван, глядя на меня исподлобья. – В общем, для общественности всё это осталось великой тайной. Тебя представили, как Алишу Кортье, объявили о твоей жертве, а именно смерти – как дани за жизнь воскрешённого Грегори, и похоронили вместе с участниками «Игр». Теперь ни у кого нет желания связываться с силой Источника магии и повторять твой подвиг. Мне даже кажется, что Алделла стали обходить стороной ещё активнее, пф…

– А что с Тенью и её клевретами?

– Суд состоится через пару дней, когда все допросы будут завершены. Всем достанется. Даже моему отцу… хотя бы справедливости ради. Так-то его ждёт оправдательный приговор, но не упомянутым он быть не может. Он, лорд Алгой и Сильвия. Представляешь, оказывается, распорядитель Алделла давно выдал себя императору! Иносказательно, в обход клятвы верности, данной бедолагой Грантом. – Эван улыбнулся. Впервые свободно и искренне. – Я рад, что побратимы Алгоя не стали предателями. Хоть их и втянули в орден, но они остались верными Алделлу и защищали его, как могли.

– Да… – я улыбнулась, разделяя эмоции любимого, хотя сама ещё была плохо знакома с его окружением.

«Только разве это главное? Когда твой друг верен тебе до последнего вздоха – это всегда гордость. Даже тогда, когда человек… или дракон тебе не знаком».

– Давай-ка тебя покормим! – Эван нагнулся и крепко обнял меня, прежде чем помочь лечь повыше. Практически сесть.

Очень вовремя, потому как дверь в комнату открылась, и в неё с полным подносом еды вошёл без стука Мидоуз.

Я даже застыла на мгновение, позабыв о перерождении Грегори.

– Оу! Я вовремя! – пропел голосом Кристиана артефактор, ставя поднос на прикроватный столик. – Моя жёнушка проснулась…

– Злоб, – насупился Эван, раздражённо дёрнув плечом. – Ты ещё не устал?

– Н И К О Г Д А, – отчеканил шутник, разразившись громким хохотом. – Как тут уставать, когда жизнь только начата?! Милая, – обратился ко мне блондин, чьи волосы больше не лежали серебристой длинной волной за спиной, а торчали на макушке, обрезанные по последней моде, – прости меня… Пока ты лежала в отключке, я изменил тебе… несколько раз… с одной обворожительной леди, парочкой горничных и сладкой, как сдобная булочка, кухаркой. Уж очень хороши! Но ты всегда будешь в моём сердце на первом месте! Правда-правда…

– Гриня! – рыкнул Эван, пока я давилась смехом на кровати. – Иди… ключницу, что ли, соврати. А, когда будешь проходить мимо моего кабинета, загляни внутрь. Документ о разводе лежит прямо на столе. Подпиши… пока я ещё добрый.

Мастер артефактор громко цокнул языком, подмигнул мне и указал на поднос.

– Покорми девчонку. Подпишу я ваши бумаги. Мне не жалко… Нет, жалко, конечно. Такое-то сокровище!

– Злобиииииик…

– Удаляюсь, – Грегори ретировался раньше, чем диванная подушка врезалась в дверь спальни.

– Вот зараза, – покачал головой Эван, пряча улыбку, пока я от души смеялась, с удовольствием принимая боль в районе рёбер. – Три тысячелетия умудрился прожить, а ведёт себя будто озабоченный подросток. Хохмач!

– Он лучший. Кажется, за эти десять минут я полностью выздоровела, – отсмеявшись, вытерла выступившие слёзы краем одеяла.

– Раз так, давай подкрепимся.

Эван осторожно сгрузил тарелками с лёгкими блюдами на столик с короткими ножками и поставил его прямо передо мной.